Даймонд и Уигфул вышли перекусить сэндвичами. Оба были без пиджаков. Уигфул распустил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. Он чувствовал себя прекрасно и хотел, чтобы все это поняли. На экраны компьютера даже не поглядывал – считал, что толчок расследованию даст исключительно то, что происходило в допросной. Открыв банку пива, Даймонд произнес:
– Догадываешься, к чему эта история с пожаром?
Уигфул молчал.
– Строит фундамент для защиты, – объяснил суперинтендант. – Мысленно он уже в суде и просит смягчения приговора. В прошлый раз она хотела убить его, поэтому, когда это произошло во второй раз, он защищался, но не рассчитал свои силы. Запаниковал, хотел избавиться от трупа и утопил в озере. Вот увидишь, я прав, Джон.
Тот удивленно поднял брови:
– Вчера Джекман говорил другое.
– Естественно. – Даймонд был непробиваем. – У таких, как он, гамбит всегда один и тот же – чистый, словно только что выпавший снег. Мол, она мирно заснула, и с тех пор я ее больше не видел. У него было достаточно времени сочинить историю. Это лишь его первая линия обороны. Джекман не рассчитывает удержаться на ней и скоро отступит.
– Вы полагаете, он готов признать, что убил ее?
– Пока нет. Не забывай, у Джекмана есть голова на плечах. Прежде всего он хочет переиграть нас и выставить себя в наилучшем свете. Но эта чушь с летним домиком демонстрирует, в каком направлении работает его мысль.
– Вы ему не верите, сэр?
Даймонд не ответил.
– А летний домик действительно сгорел, – напомнил Уигфул.
– Согласен. Однако не забывай, что своевременно о пожаре он не заявил, и теперь может сочинять все, что заблагорассудится.
– Надо бы попросить экспертов взглянуть на пепелище. Пусть проверят, соответствуют ли улики его версии.
– Уже сделано, – самодовольно произнес суперинтендант.
Он радовался, что идет на шаг впереди Уигфула, которого идиотом отнюдь не считал. С видом отличника Даймонд принялся открывать пакет с сэндвичем с кресс-салатом и яйцом.
– Только учти, лаборатория будет возиться неделями, пока не выдаст чего-нибудь стоящего, а мы можем раскрыть дело сегодня.
Пакет не поддавался, Даймонд стиснул его и получил фонтан из сэндвича. В сердцах швырнул в ближайшую урну и промахнулся.
– Возьмите мой, сэр – предложил Уигфул. – Лук-латук с помидором.
– Кроличья еда, – отмахнулся суперинтендант. – Давай-ка продолжим с нашим подопечным. Придется мне сегодня пораньше поужинать.
– Вы собираетесь его предупредить об ответственности за дачу ложных показаний?
– Это совет или что? – усмехнулся Даймонд.
Уигфул покраснел:
– Просто я думал, если у нас имеются веские основания…
Даймонд ткнул ему пальцем в грудь:
– Никогда не учи, что мне делать, инспектор. То, что я сказал тебе о его виновности, – чутье. Хочешь, чтобы мы сработались как единая команда? Тогда запомни: высказывать мысли вслух – мое исключительное право. Если захочу узнать твои – спрошу. Ясно?
– Да, сэр.
– Я предупредил его вчера вечером, еще до того, как произнес хотя бы слово. Придем – напомни ему.
Когда они вернулись в допросную, профессор Джекман посмотрел на часы. Он так уверенно держался, будто не ему, а он задавал вопросы. Перед ним стояла пустая кружка и лежало печенье, одно из трех в пачке. Даймонд потянулся за ним и быстрым движением забросил себе в рот. В комнату незаметно проскользнула констебль-стенографистка и заняла свое место.
Даймонд не собирался разводить церемоний и сразу приступил к делу:
– Вернемся к пожару в летнем домике, профессор. Я понимаю, что вы обошлись без серьезных травм?
– Да.
– Поднялись, как только почувствовали опасность?
– Не без труда. Это потребовало исключительных усилий.
– Вы уверены, что вас чем-то опоили?
– Не сомневаюсь. Она, вероятно, воспользовалась прописанным врачом люминалом. Не известно, сколько таблеток раскрошила и подмешала в соус. Если бы меня не стошнило, как я вам говорил, то вообще бы потерял сознание.
– Повезло.
– Не то слово. Когда я вставал, ботинки и брюки уже дымились.
– Полагаю, бесполезно надеяться, что вы их сохранили?
– Ботинки и брюки? Выбросил. – Джекман прищурился. – Вы мне верите?
– Я видел пожарище, – произнес Даймонд и, откинувшись на спинку стула, сцепил руки на затылке. – Меня интересует, что произошло дальше. Жена пыталась убить вас, и как вы поступили?
– Я был не в том состоянии, чтобы что-то предпринимать. Отошел на безопасное расстояние, повалился на лужайку и смотрел, как догорает домик. Лекарство еще бродило в крови, и я, наверное, уснул, потому что, когда очнулся, был уже день и у меня болело все тело. Произошедшее казалось сном, если не считать пепелища вместо сгоревшего летнего домика. Я отправился домой искать жену. Джерри исчезла.
– Как вы об этом узнали?
– Ее машины в гараже не оказалось.
– Что вы предприняли?
– Еще несколько часов проспал. Когда пришел в себя, стал убираться после вечеринки. Хотел занять себя чем-то практическим.
– Но нас вы в известность не поставили. – Слова Даймонда прозвучали мягким упреком, словно он журил собеседника за совершенную оплошность.
– Вас?
– Полицию.
– Хотел услышать объяснение Джерри.
– Но вы же не знали, где она находилась. Могла покончить с собой. После убийства супруга так часто поступают.
– Тот, кто придумал замаскировать убийство под несчастный случай, не станет портить картины, кончая с собой, – сухо промолвил Джекман. – Я не сомневался, что Джерри вернется.
Даймонд переглянулся с Уигфулом.
– Вы сказали, что начали мыть посуду?
Джекман оперся локтями о стол и, чтобы фраза прозвучала убедительнее, подался вперед:
– Послушайте, я пришел к вам по доброй воле и рассказываю все как было. Не ожидал, что мое поведение может быть поставлено под сомнение.
Даймонд ответил ему с видом человека, чье поведение столько раз ставили под сомнение, что это уже не имеет никакого значения:
– Мы просто хотим понять, почему все происходило так, а не иначе. Давайте продолжим. Когда вы снова увидели жену?
– Вечером.
– Она вернулась домой?
– Да. – Джекман описывал события ярко и убедительно. – Но в дом сразу не вошла. Я увидел, что Джерри оставила машину на подъездной аллее и вернулась в сад. Она была в том же темном спортивном костюме, что и накануне. Остановилась у пепелища, но не приблизилась – стояла ярдах в тридцати, теребя волосы. Затем повернула к дому и вошла через открытую стеклянную дверь патио. – Он едва заметно улыбнулся. – И буквально подскочила, увидев, что я сижу, задрав ноги, перед телевизором. Едва не лишилась чувств. Пришлось налить ей выпить. Я не стал обвинять ее, хотел посмотреть, как она станет выкручиваться. Спросил, где она провела целый день. Джерри ответила, что отсыпалась в шезлонге в Парейд-Гарденс. Дома оставаться ей было невмоготу. Не исключаю, что она говорила правду.
