– А как повела себя, когда вы упомянули о мелкой неприятности с пожаром?
– Естественно, все отрицала. Заявила, мол, ее появление в домике мне, наверное, приснилось. Вероятно, я уронил зажженную сигару, и от нее возник пожар. Уверен, именно такую версию Джерри бы и отстаивала, если бы ее замысел удался. Но в данном случае этого никак не могло быть. – Профессор словно вспомнил, что делает официальное заявление. – Начнем того, что она меня опоила.
– Скажем так: кто-то вас опоил, – поправил Даймонд.
– В ее распоряжении был люминал, – возразил Джекман. – Она приберегла для меня соус и настояла на том, что принесет его сама. Полила им мясо. Я съел и вскоре почти вырубился. В летнем домике Джерри поставила рядом с раскладушкой коньяк и положила сигары. Все было предусмотрено. И наконец это был не сон, когда я увидел, что она туда пришла, потому что запомнил, во что она была одета. В тот самый темный спортивный костюм, в котором Джерри вернулась домой на следующий день.
– Вы об этом уже упоминали. Наверное, много раз прокручивали в уме?
Джекман кивнул:
– Выводы неоспоримые.
– Хорошо, профессор. – По бодрому тону Даймонда можно было заключить, что он принимает каждое слово собеседника. – Как вы думаете, зачем ей это понадобилось?
– Зачем Джерри пыталась убить меня?
– Да.
Он задумчиво провел ладонью по лицу.
– Я объясняю это ее психическим состоянием. Как я уже говорил, незадолго до того у жены появились симптомы паранойи. Джерри вообразила, будто я что-то замышляю против нее. Пусть это была выдумка, просто фантазия, но для Джерри нечто вполне реальное. До рокового вечера я не отдавал себе отчета, насколько далеко зашел процесс.
– Раньше за ней замечалось нечто подобное?
– Нет. Только то, о чем я упомянул. Но я не психиатр.
– Паранойя. – Даймонд с озорной искоркой в глазах повернулся к стенографистке: – Вы не хотите попросить, чтобы профессор продиктовал вам это слово по буквам?
Констебль покачала головой.
– А как обстоит дело с вами? – снова обратился к Джекману суперинтендант. – У вас нет мании преследования?
Профессор напрягся и отодвинулся от стола.
– Как вы сказали?
– Вам не кажется, что вас преследуют или вам угрожают? После того что произошло, это было бы вполне естественно.
– Я бы не стал это описывать такими словами.
– Опишите, какими считаете нужным.
Джекман колебался, а когда заговорил, то с явной неохотой, будто очутился на незнакомой ему территории:
– Разумеется, я потерял доверие к жене и понимал, что в будущем придется быть настороже.
– Вы полагали, что сумеете постоять за себя?
– Джерри не собиралась бросаться на меня с топором или что-нибудь в этом роде. Во всяком случае, мне так представлялось. Инцидент с пожаром потребовал тщательного планирования – она хотела представить убийство несчастным случаем. Попасться с поличным в ее планы не входило. Если бы Джерри задумала новую попытку расправы надо мной, я бы заметил признаки и не позволил делу дойти до реальной опасности.
– Вы храбрый человек, – заметил Даймонд, хотя ничего подобного не считал.
Джекман снова подался вперед, словно призывая собеседника к большему пониманию.
– Человек в браке, делящий с супругом горести и радости, вправе надеяться, что может влиять на партнера. Пусть в нашем союзе не осталось былого очарования, но это не повод убивать друг друга.
Повисла тишина. Ни Даймонд, ни Уигфул не проронили ни слова, боясь отвлечь профессора от того, что казалось началом признания. Джекман, заметив в их глазах ожидание, произнес:
– Сформулирую иначе: я хотел взять на себя свою долю ответственности за то, что произошло. Мы совершали в браке ошибки. Я оттолкнул от себя Джерри, потому что не сумел достучаться до ее сознания. И теперь единственное, что я мог сделать, – исправить положение, развеяв подозрения жены.
– Применив к ней принцип сомнения в пользу ответной стороны?
– Никаких сомнений, – возразил профессор. – Она пыталась меня убить, но это ей не удалось. Я знал доподлинно, и это служило залогом моей безопасности.
Кто-то, постучав, открыл дверь. Даймонд развернулся на стуле, готовый учинить разнос. Он не терпел, если его прерывали во время допроса свидетеля. Но порог переступил полицейский врач в сопровождении констебля, который нес металлическую посудину в форме почки со шприцем и прочими медицинскими инструментами.
– Заходите. – Суперинтендант мгновенно остыл и повернулся к Джекману, на чьем лице отразились недоверие и тревога. – Я позвал врача, потому что нам нужно взять образец вашей крови для криминалистической лаборатории. Обычная процедура. Надеюсь, мы можем рассчитывать на ваше сотрудничество?
– Обычный анализ крови?
Даймонд усмехнулся:
– А вы что предположили? Сыворотка правды?
Глава вторая
Пока детективы стояли за дверью, Уигфул воспользовался паузой и спросил:
– Что дальше?
Начальник был немногословен:
– Это. – Он вынул книжку и держал на уровне плеча, словно собирался произнести клятву в суде, с той лишь разницей, что книжка была в блестящей обложке, разрисованной розовыми слонами. – Записная книжка Джеральдин.
– Хотите пройтись по всем именам?
– Не без помощи нашего приятеля. Подкинем ему веревку.
– И посмотрим, не повесится ли он?
– Ты отстал от жизни, приятель.
Уигфул кивнул. Взгляды Даймонда на смертную казнь были хорошо известны. Он свято верил, что закат Британии в роли мировой державы восходит к 1964 году – году отмены смертной казни. Но сейчас был не тот момент, чтобы позволить ему оседлать любимого конька.
– Каким образом он себя выдаст?
– Ткнет пальцем в кого-нибудь не того.
– Чтобы пустить нас по ложному следу?
– Нет, чтобы подать руку помощи. – Даймонд скорчил жалобную гримасу. – Зачем возводить напраслину на нашего профессора? Он изо всех сил с нами сотрудничает. Какой ты, однако, непорядочный тип.
– А вы насмешник, – буркнул Уигфул.
Суперинтендант расцвел.
Когда они вернулись в допросную, Джекман застегивал манжету рукава и выглядел совсем не таким уверенным, как раньше.
– Зачем вам понадобилась моя кровь? – спросил он.
– Вы говорите так, словно я вампир, – усмехнулся суперинтендант. – Я же вам объяснял, в наше время это обычная процедура. Слышали о генетической экспертизе?
– Да, но какое отношение это имеет ко мне?
