– На одеяле, на кровати вашей жены остались следы крови.
– Я не заметил.
– Они не бросаются в глаза.
– Следовательно, на нее напали, когда она находилась в постели?
– Неизвестно. Мы даже пока не знаем, ее ли это кровь. Не исключено самое невинное объяснение: она оцарапалась, как со всеми нами бывает. Или случилось самое плохое. В общем, мы этого не узнаем до начала следующей недели. Криминалистическая лаборатория не славится рекордами скорости. Если вдруг выяснится, что на одеяле ваша кровь, не сомневаюсь, что этому найдется безобидное объяснение. Если хотите, можем поговорить прямо сейчас.
Джекман покачал головой:
– Пустая трата времени.
– Как угодно. – Суперинтендант положил записную книжку на стол, и они приступили к процессу сверки имен.
Является ли записная книжка показателем характера ее владельца – вопрос спорный, но записная книжка Джеральдин представляла собой абсолютный хаос. На каждую букву она занесла всего несколько знакомых с именами и фамилиями, большинство – только по именам и зачастую без адреса – лишь с номером телефона. Некоторые были обведены кружочком или жирно подчеркнуты, другие вычеркнуты. На многих страничках обнаруживались не относящиеся к персоналиям заметки: расписания поездов, время встреч, остатки на банковских счетах. И повсюду поверх текста машинально сделанные рисунки – словно иллюстрации к хитросплетениям записей. Детектив школы Шерлока Холмса применил бы метод дедукции и, основываясь на картинках, непременно бы вычислил преступника и узнал, когда и каким способом совершено злодеяние. Суперинтендант Даймонд действовал обычным способом: хотел понаблюдать за реакцией профессора и выслушать его замечания, пока они втроем составляли список друзей Джеральдин.
На это потребовалось мучительных полтора часа. Наконец список был готов. Сосредоточившись на местных адресах, Джекман узнал более тридцати человек, что в последние два года стали друзьями его жены. Разброс фамилий по-прежнему представлял загадку, но намерение Джекмана помочь не вызывало сомнений. Он скрупулезно переходил от страницы к странице и объяснял пометки. Его можно было упрекнуть лишь в одном: он так и не указал на вероятного подозреваемого. Не удовлетворенный такими упражнениями, Даймонд произнес:
– Рассказывая о вечеринке с барбекю, вы упомянули риелтора Роджера, который танцевал с вашей женой.
– Да, должен быть где-то здесь. Роджер Плато. – Джекман перелистал страницы. Вот, на букву «Р», два номера, рабочий и домашний.
Даймонд потянулся за книжкой и вгляделся в запись так, словно раньше ее не заметил.
– Его жена здесь не упоминается.
– По-моему, она не входила в бристольскую компанию.
– Но, как вы сказали, на барбекю явилась.
– Да. До того вечера я вообще не знал о ее существовании.
– Однако ваша жена, вероятно, знала.
Джекман пожал плечами. Даймонд захлопнул записную книжку и продолжил неожиданно напористым тоном:
– Роджер спал с вашей женой?
Шоковый эффект был явно постановочным, и профессор, оставшись невозмутимым, показал, что на уловку не поддался.
– Данную тему вам лучше обсудить с Роджером, а не со мной, – заявил он.
Суперинтендант вернулся к вежливому обхождению:
– Поставлю вопрос иначе: вы подозревали, что она с ним спит?
Странно, но вопрос вызвал вспышку раздражения.
– Нет, не подозревал. Джерри бы не стала это демонстрировать. Носилась с ним, словно с новой шляпкой.
– Может, у нее был другой мужчина?
– Не знаю.
– Вам безразлично?
– Нет.
– Следовательно, открытость в ваших отношениях, о какой вы упоминали, не распространялась на область выбора любовников?
Профессор попытался перехватить инициативу и сам спросил:
– К чему подобные вопросы, суперинтендант?
– Я ищу мотивы убийства, и ревность может быть таким мотивом.
– Ревность с чьей стороны?
Непривыкший выступать в роли ответчика на прямые вопросы, суперинтендант вскинул взгляд к потолку:
– Например, со стороны обманутой жены.
– Или мужа? – сердито продолжил профессор. – Вы достаточно явно демонстрируете, что я ваш главный подозреваемый. Так почему не сказать об этом прямо?
– Главный свидетель, – поправил Даймонд. – До сих пор вы являлись моим главным свидетелем, и мне необходима ваша помощь. Я не собираюсь бросаться обвинениями в то время, как вы нам помогаете. – Он снова взял записную книжку. – Здесь есть несколько имен, которые мы пропустили. Вот, например, Энди. Фамилии нет. Бристольский номер телефона. Вам знаком друг вашей жены по имени Энди?
– Нет.
– Был на вечеринке человек с таким именем?
– Понятия не имею. Сомневаюсь, что видел всех, кто тогда к нам пришел.
– Вы упоминали мужчину, через которого переступили на пороге. Он колотил, словно в бубен, в ваше коронационное фарфоровое блюдо.
– Фарфоровое блюдо, посвященное двадцатипятилетнему юбилею коронации. Я так и не узнал, кто он такой.
Даймонд зашел с другой стороны:
– Крисси. Это имя вам что-нибудь говорит?
– Нет.
– Фиона?
– Послушайте, если бы я узнал имена, то сказал бы об этом, когда мы просматривали книжку. По-моему, я говорил, что мы с женой не шарили друг у друга в карманах. Джерри вела собственную жизнь, я разделял ее лишь частично.
Даймонд терпеливо кивнул и откинулся на стуле.
– Тогда сосредоточимся на вашей жизни. Просветите нас по поводу недель, предшествующих исчезновению жены. Сколько времени прошло после вечеринки до того момента, когда она пропала?
– Барбекю устроили пятого августа. Последний раз я видел Джерри в понедельник одиннадцатого сентября.
Даймонд вопросительно посмотрел на Уигфула. Тот подсчитал и произнес:
– Более пяти недель.
– Чем вы заполняли это время?
Джекман раздраженно вздохнул:
– Ради бога! Я из кожи вон лез, организуя проклятую выставку!
Посвященная Джейн Остен выставка суперинтенданта не интересовала.
– Займемся вашей личной жизнью. Что происходило у вас в доме?
– Ничего особенного. После того что случилось, мы относились друг к другу с большим подозрением. Джерри меня избегала. Думаю, ждала, чтобы я сменил гнев на милость. А я поздно являлся домой.
– Вы продолжали спать вместе?
– Если вы имеете в виду в одной спальне, то да.
– Как же вам удавалось расслабиться и засыпать, зная, что жена пыталась убить вас? – поинтересовался Уигфул.
