– Ничего не обещаю, – сказала я сыну. – Найдем дом, остановимся где-нибудь поблизости и подождем, не появится ли хозяин.
– А если он не выйдет?
– Тогда придется придумать что-нибудь еще.
– Постучать в дверь?
– Не привязывайся, Мэт. Я же сказала, что ничего не обещаю.
В общем, он был прав. Самый верный способ добиться цели – войти в дом. Шпионить за человеком – недостойное дело, но я знала, насколько ненадежен мой сын. Он постоянно фантазирует. Как только научился складывать слова в предложения, принялся населять улицы Бата гоблинами, инопланетянами, кинозвездами и персонажами из телесериалов. И хотя в последнее время ему не удается долго смотреть телевизор, я решила – пусть лучше сначала взглянет на профессора Джекмана на расстоянии, а уж потом мы представимся ему. Не сомневалась: Мэту придется признать, что он ошибся.
Повернув налево, мы несколько минут ехали, разглядывая названия домов. По мере того как расстояние между участками увеличивалось, улица приобретала все более сельский вид. Джон-Брайдон-Хаус находился справа. Табличку с названием на воротах Мэтью разглядел за мгновение до того, как ее увидела я. Мы остановилась так, чтобы «Мерседес» не был виден из построенного в глубине участка дома. Особняк из темно-серого камня, почти целиком увитый плющом, был и не грегорианским, и не современным. Викторианский или эдвардианский, решила я. На полукруглой подъездной аллее стоял коричнево-малиновый автомобиль «Вольво».
– Стоп, шеф. – Мэт сразу вошел в роль игры «Полицейские и воры». – Будем вести наблюдение за притоном отсюда?
– В доме кто-то есть. Давай прогуляемся мимо.
Мы вылезли из машины и двинулись вдоль невысокой, сухой кладки стенки, стараясь не слишком явно засматриваться на особняк. В конце остановились у разросшегося куста пироканты. За ним можно было спрятаться, там открывался хороший обзор дома и подъездной аллеи.
– Вернемся обратно? – спросил сын.
– Постоим немного здесь, – произнесла я.
– Там дальше начинается тропинка. Если по ней пойти в поле, дом будет виден с задней стороны. Может, он работает в огороде?
– Не суетись!
Он пожал плечами и, вскочив на стенку, сел, стуча по камню каблуками. Где-то над нами щебетал дрозд. Я обрадовалась возможности послушать пение птицы – это было редкостью в моей жизни. Мэтью, словно лишь для того, чтобы скоротать время, небрежно бросил:
– Вчера вечером опять звонила Могучая Молли!
На сей раз я не стала упрекать его за то, что он оскорбляет женщину.
– В котором часу?
– Поздно. Когда ты была в ванной. Я ей ответил, что ты не можешь подойти к телефону.
– Что она хотела?
– То же, что и раньше. Спрашивала, нет ли у нас новостей. Сказала, что после того, как они опубликовали статью «Найти героя», в газету звонило очень много людей. Некоторые видели, как меня вытаскивали из воды. Но ни один не узнал спасителя. Я сообщил, что узнал его. Видел по телевизору.
– Мэт!
Сын, сложив на груди руки, поглядел на небо:
– Что тебе не нравится?
– Ты назвал фамилию профессора?
– Конечно.
– Дурачок! А если ты ошибся?
– Не ошибся. Сколько раз тебе повторять?
– Мэтью, ты будешь на меня смотреть, когда разговариваешь со мной? Такие вещи можно сообщать журналистам лишь в том случае, если сам на сто процентов уверен. А иногда вообще не следует общаться с ними.
– Почему? Ты стыдишься? Молли спросила, нет ли у меня чего-нибудь нового. Я что, должен был наврать?
– Ну ты мог, например, сказать… А! Теперь уже не важно. Спрашивается, зачем мы скрываемся за этим кустом, если история стала всеобщим достоянием?
– Это ты предложила, – напомнил неблагодарный сын. Спрыгнул со стенки и произнес: – Теперь можно позвонить в дверь?
– Да. Не сомневаюсь, Молли уже оборвала его телефон. Только вот что, сын…
– Слушаю.
– Предоставь разговаривать мне.
– Говори, сколько хочешь!
Его заносчивость неприятно поразила меня. Я почувствовала в ней мужское высокомерие. Оно ощущалось буквально во всем. Я не сомневалась: сказывается влияние школы. Нельзя допустить, чтобы оно им овладело. Я для него и мать, и отец и имею право требовать уважения. Я схватила сына за рукав пиджака и заявила:
– Будешь мне хамить, придется самому выкручиваться из подобных передряг, потому что потеряешь мое сочувствие.
Его глаза округлились, лицо внезапно стало детским.
– Прости, мама!
– Пошли, покончим с этим делом. – Я шагнула к дому.
Не успели мы дойти до двери, как Мэтью предупредил:
– Кто-то выходит.
Я взглянула поверх стенки и увидела на крыльце мужчину.
– Не он! – произнес сын театральным шепотом.
Я и сама поняла, что человек, надменно и решительно вышагивающий к стоявшей на подъездной аллее «Вольво», вовсе не профессор, которого мы оба видели по телевизору. Гора мускулов и жил – ему было слегка за двадцать, соломенные волосы зачесаны назад, никаких усов. Он был в васильковой рубашке с короткими рукавами, белых джинсах и кроссовках. В памяти мелькнуло, что когда-то я видела его в другой обстановке. Если я узнаю людей, они, как правило, были пассажирами в моем такси. Но порой мозг не может сориентироваться, где ты встречалась с человеком. По-моему, этот молодой блондин в моем такси не ездил. Я взяла Мэтью за запястье:
– Пойдем отсюда!
Не успели мы сделать пару шагов, как стали свидетелями настоящей мелодрамы. Из открытой входной двери раздался пронзительный протестующий голос:
– Ты не можешь так от меня уйти! Вернись! – На крыльцо выскочила женщина с длинными, распущенными рыжими волосами, бросилась вслед за мужчиной и догнала его у открытой дверцы автомобиля. Она была на несколько лет старше мужчины. Ее лицо не потеряло красоты, но кожа была неестественно натянута.
Все произошло, когда мы с Мэтью проходили мимо Джон-Брайдон-Хаус. Я не хотела, чтобы со стороны заметили мой интерес, тем более что женщина была босой и в одной красной шелковой ночной рубашке до бедер. Хотя тревога была напрасной. Действующие лица так увлеклись, что не обращали внимания на окружающих. Женщина схватилась за золотую цепочку на шее мужчины и, пытаясь не пустить его в машину, крикнула:
– Стой, Энди! Пожалуйста, вернись. Чего ты хочешь? Чтобы я встала на колени и умоляла?
Тот, кого она назвала Энди, не ответил. И стал отнимать ее руку от цепочки, словно боялся ее порвать, если просто оттолкнуть женщину. Другой рукой она вцепилась в его пшеничные волосы, но это его как будто не тронуло. Когда цепочку удалось спасти, Энди схватил женщину за запястье, заставив опуститься на колени, а затем презрительно толкнул, и она упала.
