– Негодяй! – закричала она, когда ее плечо коснулось гравия. Но удар мог оказаться намного больнее, если бы толчок был сильнее.
Пока она поднималась, Энди успел забраться в салон и, захлопнув дверцу, завел мотор. Женщина молотила кулаками в окно:
– Энди, я не хотела!
«Вольво», выбросив из-под колес кучу гравия, рванул с места и унесся в сторону Бата. Женщина побежала за автомобилем к воротам и, рыдая, глядела вслед.
Мы с Мэтью ускорили шаг от прогулочного до быстрого, сели в машину, которая была, к счастью, припаркована выше по дороге, и закрыли дверцы.
– Кто они такие? – спросил Мэтью.
– Понятия не имею.
– А дом тот самый.
– Да. Но телефонные справочники редко обновляют данные. Может, твой профессор продал дом этим людям и переехал в другое место. В любом случае в эту дверь я стучать отказываюсь.
– Почему они так кричали?
– Нас не касается. Их личное дело.
– Имеешь в виду секс?
– Мэтью, прекрати!
– У нее под рубашкой ничего не было. Она проститутка, ма?
– Не смеши меня. – Я включила зажигание.
– Я просто спрашиваю. Ты никогда не говоришь со мной о сексе.
Вот вам раскрепощенная молодежь. В его возрасте я чуть не умерла со стыда, когда мама мне рассказала, что и как, разумеется, даже не упоминая названий репродуктивных органов.
Мы проехали мимо дома. Женщина скрылась внутри, и дверь была закрыта. В Бате мы остановились на Ориндж-гроув, и я с радостью выполнила другое данное сыну обещание – сводить его в исторический отдел городской библиотеки. Мы провели спокойные полчаса, отбирая на полках книги и находя ссылки на упоминания о Гей-стрит. Оказалось, что улицу назвали в честь некоего Роберта Гея, который владел в том месте землей.
– Велика шишка! – усмехнулся Мэт.
Вскоре нам удалось составить список тех, кто жил на улице, и среди них оказались Джон Вуд, Тобайас Смоллетт, Джошуа Веджвуд, Джейн Остен, Уильям Фриз-Грин. Мэтью выписал фамилии и признался, что ни о ком из этих людей не слышал.
– Узнавай. В этом цель задания. – Я хотела вызвать в нем энтузиазм. – Сейчас пойдем в справочный отдел и я покажу тебе, где искать.
Я оставила сына изучать «Словарь национальных биографий», а сама пошла купить новую парковочную карту. А когда вернулась к машине, там меня ждала знакомая массивная и не слишком желанная особа. Молли Эйбершо поприветствовала меня, сказав, что ребята на стоянке такси узнали мою машину и предположили, что я скоро вернусь. На сей раз она была в разноцветном пончо, которое, вероятно, купила в магазине латиноамериканских ремесел.
– Я решила, вам будет интересно взглянуть на сигнальный экземпляр. – Она протянула мне «Ивнинг телеграф».
– «Профессор спасает тонущего мальчика», – прочитала я заголовок передовицы.
Мы с Мэтью избавили бы себя от неприятностей, если бы воспользовались телефоном, вместо того чтобы таращиться на стену Джон-Брайдон-Хаус. Итак, профессор Джекман – герой Палтнийского каскада.
– Должна признаться, я в восторге, – улыбнулась Молли Эйбершо. – С самого начала это была моя тема. Радует, когда материал находит продолжение.
– Вы сами разговаривали с профессором?
– После того как меня навел на него ваш сын. Светлая голова.
– Вы имеете в виду Мэта?
Журналистка удивленно подняла голову.
– И того и другого. Но сейчас я говорила о мальчике. – Она улыбнулась, и я поняла, что у нее в запасе есть кое-что еще. – Вы не рассердились, что я с ним пообщалась?
– С какой стати? – Я решила, что не позволю вовлечь себя в спор. – Он всегда отвечает на телефонные звонки, если меня нет дома.
– К тому же очень способный. Большинство детей говорят односложно. Школа все-таки имеет значение.
– Вероятно. – Я насторожилась. Не хотела, чтобы в газете снова упоминали школу и Мэта.
– Могу я спросить, вы собираетесь повидать профессора Джекмана, чтобы лично поблагодарить его?
Вот сейчас Мэт мог бы сболтнуть о непристойной сцене, которую видел у Джон-Брайдон-Хаус. Но благодаря историческому заданию мистера Фортескью гнусная история осталась неизвестной для прессы. Я ответила, тщательно подбирая слова:
– Разумеется, мы найдем какой-нибудь способ выразить свою благодарность.
– Готова посодействовать.
– В этом нет необходимости, – быстро возразила я.
– Вы же хотите повидаться с ним?
– Да, но… – Я начала терять самообладание.
– Пожать руку и все такое.
– Пожалуй.
– Завтра он будет в магазине книжной сети «Уотерстоун». Тед Хьюз собирается подписывать экземпляры сборника своих стихов. Приглашены местные любители литературы.
– Я не могу туда пойти.
– Почему? Вход открыт для всех. В этом смысл подобных мероприятий. Речь идет о продаже книг. Вы с Мэтом тихонько подойдете к профессору и поговорите во время аперитива. Это намного проще, чем заявляться домой или в университет.
Я колебалась. Предложение журналистки показалось мне безобидным.
– И Мэту не придется отпрашиваться в школе, – добавила Молли Эйбершо.
– Он по воскресеньям тоже занят.
– Даже во второй половине дня?
Подумав, я решила, что второй такой возможности выразить профессору Джекману благодарность не представится. Уже начала планировать, что бы на себя надеть.
– Мы с вами там увидимся, – сказала Молли Эйбершо.
Глава пятая
В то воскресенье около полудня в книжном магазине «Уотерстоун» на Милсом-стрит толпились люди, жаждущие бросить взгляд на поэта-лауреата или получить его автограф. Мы с Мэтом не лезли в гущу – стояли поодаль между секциями фантастики и детективов, стараясь не пропустить появление другого знаменитого человека.
Мэт, как ни сопротивлялся, пришел в школьном, в красную и белую полоску, блейзере, в серых брюках и белой рубашке с галстуком. Я объяснила ему, что в таком месте нельзя появляться в футболке и джинсах – воскресной форме учеников его школы. Футболки и джинсы мальчики надевали под сутаны на службу в аббатстве. Он ворчал, что если одноклассники заметят его разгуливающим в школьной форме по Милсом-стрит, при следующей встрече ему не сдобровать. Я заявила, что мои таксисты мне еще не то устроят, если увидят в юбке.
– Вот он! – внезапно прошептал сын.
– Где?
– В группе с другой стороны, ближе к книгам.
– Книги везде.
– У стены под вывеской «Художественная литература» рядом с женщиной в зеленой шляпе. С ним высокий, черный и лысый с галстуком-бабочкой.
