– Точно он? По телевизору он казался выше.
– Да, – кивнул сын. – И он вполне высокий.
– Пожалуй, ты прав.
Профессор Джекман оживленно беседовал со стоящими рядом людьми. С черными усами, быстрым взглядом, энергично жестикулирующий во время речи, он больше походил на гондольера, торгующегося из-за платы, чем на ученого. Мне захотелось подойти и послушать, о чем он говорит. Но я робела при мысли, что придется прервать его, чтобы назвать себя и познакомить с сыном.
Когда возможность поговорить со спасителем наконец представилась, Мэтью тоже смутился и не спешил приближаться. И чтобы потянуть время, сказал:
– Сейчас у него волосы торчат сильнее, чем тогда. Хотя в тот раз он, конечно, намок. И был без пиджака.
– А пиджак-то сшит на заказ, – пробормотала я. – Модный мужчина.
– Я тоже, – буркнул Мэт.
– Вон женщина разносит апельсиновый сок. Пойдем посмотрим, для всех или нет.
Мы не успели сделать и двух шагов, как меня взяли за руку. Повеяло жаром, послышалось звякание металлических украшений. Нас отыскала Молли Эйбершо.
– Вы собрались не в ту сторону, дорогие. Он вон там. Прекрасно выглядишь, Мэт. Пойдемте, я вас познакомлю.
Молли прокладывала дорогу, а мы следовали за ней, как пехотинцы за танком. Люди вокруг профессора внимательно слушали его рассуждения.
– Профессор Джекман?
– Да. – Прерванный на полуслове, он повернулся и удивленно поднял брови.
– Меня зовут Молли Эйбершо. Вчера мы разговаривали с вами по телефону. Я из «Ивнинг телеграф».
– Мне казалось, я дал вам ясно понять, что мне больше нечего сообщить прессе.
Танк, хотя физически замер, во всех остальных смыслах атаку продолжил.
– Не волнуйтесь, профессор. Я не собираюсь добиваться от вас информации. Только хочу кое с кем познакомить. Хотя это скорее воссоединение, чем знакомство. Помните юного Мэтью? – Молли положила ладонь Мэту на плечо, словно профессор мог его не узнать. – Что ты хотел сказать своему спасителю?
– В этом нет необходимости, – произнес Джекман, прежде чем сын успел открыть рот.
– А это его мать, миссис Дидриксон, – продолжала журналистка. – Они специально пришли, чтобы познакомиться с вами.
– В чем дело, Грег? – спросил лысый мужчина с бабочкой. – Настигло прошлое?
Молли, вцепившись как тигрица в плечо Мэта, подтолкнула его к профессору и шепнула мне:
– Останьтесь сзади, миссис Дидриксон.
– Профессор, будьте любезны, взгляните сюда, – раздался чей-то голос.
Блеснула вспышка. Этого никто не ждал, кроме фотографа и Молли Эйбершо. В толпе я не заметила человека с фотоаппаратом. Меня охватила злость. Получалось нечто вроде засады, и мы с Мэтью выглядели участниками заговора.
– Какого черта? – возмутился профессор Джекман.
– Замрите. Еще один кадр, – попросил фотограф, высокий бородатый парень в красной рубашке.
Джекман действовал быстро: шагнул к стенду, за которым стоял фотограф, схватил его за запястье и потребовал открыть аппарат и засветить пленку.
– Не могу.
– Не можете вы, смогу я. – Он потянулся к фотоаппарату.
– Вы сломаете!
– Тогда делайте сами.
– Вы не имеете права! – возмутилась Молли Эйбершо.
– Вношу поправку: права не имеете вы. – Джекман не ослабил хватки, продолжая держать фотографа за руку. – Какие же вы наглые, ребята. Здесь встреча с мистером Хьюзом, а не футбольный матч.
Фотограф надавил на защелку и открыл крышку аппарата.
– Теперь выньте пленку и дайте мне, – велел профессор. Он положил кассету в карман и обвел взглядом любопытных: – Инцидент исчерпан. – После чего повернулся к своим собеседникам.
Он стоял к нам спиной. Ни я, ни сын не имели возможности заговорить с ним. Я похолодела и разозлилась – главным образом из-за Мэта, а не из-за себя. Какой ужасной концовкой обернулось благопристойное желание сына поблагодарить своего спасителя. И винить в этом следовало не профессора, а Молли Эйбершо. Нас просто цинично использовали. Нас всех.
Я посмотрела туда, где журналистка совещалась со своим фотографом.
– Оставь, ма, – попросил Мэт.
Он был прав. Не имело смысла устраивать еще одну сцену. Мы тихо ушли.
Часть пятая. Головная боль
Глава первая
В полицейском участке на Мэнверс-стрит Питер Даймонд подал Дане Дидриксон кружку кофе и сказал, что только что получил сообщение о ее сыне. Патрульные препроводили юного Мэтью в школьное общежитие и оставили смотреть с товарищами шоу Бенни Хилла.
– Успокойтесь. – Суперинтендант слегка улыбнулся, это означало, что он понимает нелепость своих слов, пусть даже сказанных от всей души.
Дана молча обвела взглядом допросную: стены со звуконепроницаемой обивкой, испачканной кофе, прожженной сигаретами, засаленной грязными волосами и измазанной еще неизвестно чем. В прошедший час она производила благоприятное впечатление идущего на сотрудничество с полицией свидетеля – вспоминала в откровенной, достойной манере, как познакомилась с супругами Джекманами, словно не было ее побега, и она с самого начала намеревалась откровенно поделиться всем с полицейскими. Глядя на ее узкую детскую кисть левой руки, спокойно, без напряжения лежавшую на деревянном столе, Даймонд приходил к мысли, что в душе этой женщины царит гармония и согласие с собой. Но можно ли надеяться, что она решила признаться в убийстве и так же невозмутимо объяснит, как и почему совершила преступление?
– Продолжим? – Ему не терпелось достигнуть кульминации допроса.
На магнитофон поставили новую бобину, и Джон Уигфул, как положено, присвоил ей номер и обозначил дату и время записи.
– Поговорим о том, что произошло в книжном магазине «Уотерстоун», – предложил суперинтендант. – Вас неприятно поразило то, что там случилось?
– Страшно оскорбило.
Вспоминая событие, Дана покачала головой. Потом рассказала, как, набравшись смелости, в тот же день позвонила домой Джекману. Его не застала – ей ответила Джеральдин, говорила приветливо и пригласила вечером на барбекю. Дана решила, что это хорошая возможность объясниться с профессором, и ей вовсе необязательно там долго оставаться. Получилось еще лучше: когда она подъехала к дому, профессор стоял на улице и предложил съездить в паб, выпить и уладить недоразумение.
– То есть с глазу на глаз вы прекрасно поладили? – уточнил Уигфул.
Дана не ответила. По мнению Даймонда, выступление помощника было не удачнее, чем крикнуть трижды «ура» на похоронах. Неподходящий момент интересоваться ее отношениями с Джекманом. Она только что снова втянулась в линию рассказа, и перебивать ее не следовало. Выдержав паузу и оставив вопрос инспектора без внимания, Дана продолжила:
