– Не поздновато ли?
– Застал дома.
– Ясно. – Даймонд хоть и почувствовал легкое раздражение, но виду не подал. И по дороге в допросную, обернувшись к инспектору, бросил: – Не сомневаюсь, она будет вам благодарна!
Тот за его спиной повысил голос:
– Я звонил ему не из добросердечия. Спросил, находилась ли она на работе в понедельник одиннадцатого сентября.
Суперинтендант остановился и взглянул на помощника. Тот светился самодовольством, как развалившийся в мягком кресле кот.
– Так вот, ее не было. Бакл сверился с дневником. Миссис Дидриксон взяла в тот день отгул. – Он сказал это с интонациями диктора, завершающего очередной эпизод радиопостановки. Не хватало только бравурного музыкального аккомпанемента.
Но музыка была не по части суперинтенданта, и он лишь кивнул.
– Вы уже знали? – недоверчиво промолвил Уигфул.
Даймонд ответил в стиле рекламной листовки:
– Читал рапорты тех, кто обходил территорию. Женщину в черном «Мерседесе» заметили на подъездной аллее Джон-Брайдон-Хаус вскоре после 11:15.
Карта Уигфула была бита.
Когда детективы вернулись, Дана стояла спиной к двери, и во всей ее позе чувствовалось напряжение. Хрупкая женщина, сложив руки на груди, смотрела в окно на огни Бата. Даймонд подумал, как мало он о ней узнал за два или три часа. Трудность отчасти заключалась в том, что она, безусловно, репетировала в уме рассказ, понимая, что полиция рано или поздно ею заинтересуется. Гладкость повествования препятствовала проникновению в суть, за исключением нескольких взрывов раздражения в конце в ответ на замечания Уигфула. Надо признать, Дана продемонстрировала обостренное чувство моральной ответственности перед своим строптивым сыном, работодателем и рыцарем в сверкающих латах – профессором Джекманом, но что из этого было показухой, предстояло выяснить. Еще одна деталь, какую подметил суперинтендант: ее триумф по поводу успешного поиска писем Джейн Остен – тех самых писем, которые все больше казались поводом к убийству.
– Продолжим? – спросил он.
– Мне больше нечего сказать.
Даймонд кивнул инспектору, чтобы тот поставил на магнитофон новую пленку и сообщил вводные данные. Когда все было готово, предупредил допрашиваемую об ответственности и сказал, что у них появилась о ней новая информация. Все без видимого эффекта.
– Нам стало известно, что в день убийства вы навещали Джеральдин Джекман. Вас видели.
Его слова вызвали дрожь потрясения, которую Дана попыталась скрыть, потирая руки.
– Следовательно, вам есть что нам рассказать, – заключил Даймонд.
– Почему бы вам не присесть? – предложил Уигфул, демонстрируя дружелюбие.
Дана обернулась через плечо и, чуть поколебавшись, шагнула к столу и заняла место напротив суперинтенданта. Глаза остекленели, словно перед ее внутренним взором промелькнуло столько всего, что невозможно было осознать.
– Вы признаете, что находились в доме? – спросил суперинтендант.
Она чуть наклонила голову, что можно было принять за положительный ответ.
– Зачем? С какой целью вы туда отправились?
– Потребовать, чтобы она отдала письма, – прошептала Дана так тихо, что не мог записать магнитофон.
– Джеральдин?
Она кивнула и произнесла громче:
– Я не сомневалась, что Джеральдин спрятала их в доме. – Выражение глаз Даны вновь обрело осмысленность. – Кроме нее, никто их взять не мог.
– Откуда вы узнали, что письма пропали? – задал вопрос Уигфул.
– В половине восьмого утра мне позвонил Грег. Он считал, что письма взял Джанкер и погнался за ним. Успел на утренний поезд в Лондон.
– Зачем он вам об этом сообщил?
– Не сомневался, что Джеральдин из вредности позвонит мне. Не хотел, чтобы я узнала о пропаже писем от нее.
Даймонд решил, что объяснение правдоподобно. Вполне совпадало с тем, в чем профессор подозревал жену.
– Так позвонила Джеральдин или нет?
– Нет. – Миссис Дидриксон подалась вперед. – Что тем более доказывает: письма были у Джеральдин. Грег ошибся. Я не сомневалась, что письма взяла она. – Слово «она» Дана произнесла с презрением и ненавистью. Неприязнь друг к другу двух женщин была сильнее, чем могли вызвать уже известные обстоятельства.
Даймонд понимал опасность ухода в сторону и стал придерживаться событий рокового понедельника.
– Что вы тогда решили? – спросил он.
– Сначала ничего не предпринимала – подождала несколько часов. Меня не покидала мысль, что Джеральдин чокнутая. В итоге я пришла в такое состояние, что позвонила боссу и, сославшись на возникшие обстоятельства, попросила отгул. Примерно в половине девятого отвезла Мэта в школу и сделала в городе кое-какие покупки. Выпила кофе в забегаловке у автобусной остановки. Пока пила, мне вспомнилась фраза Джеральдин, которую она произнесла, когда я отдавала Грегу письма. Она пыталась принизить их значение. Назвала мусором, сказала, что они не имеют никакой литературной ценности.
Данную деталь Даймонд запомнил во время разговора с Джанкером. А Дана до этого не упоминала.
– В голове мелькали страшные мысли. – В поисках сочувствия, она обвела взглядом лица детективов. – Джеральдин бы ничто не остановило, она могла уничтожить бесценные реликвии. Поднесла бы спичку, и не пришлось бы признаваться Грегу, что взяла письма, чтобы досадить ему. Мне предстояло помешать ей. Спасение писем значило больше, чем все неприятности, которые меня ждали, решись я снова скрестить с ней шпаги.
– И вы поехали в Брайдон-Хаус?
– Да.
– В какое время?
– Примерно в половине одиннадцатого. Позвонила в дверь. Мне никто не ответил. Я подумала, что Джеральдин уехала. Обошла дом, проверить, не открыта ли задняя дверь. Она действительно оказалась открытой. – Дана замолчала, опустив голову.
– Вы вошли? – спросил Даймон.
– Да.
– И что?
– Несколько раз позвала ее по имени. Ни звука. Решила обыскать дом. Начала со спальни. На месте Джеральдин я спрятала бы письма именно там. Поднялась по лестнице и снова окликнула ее по имени на случай, если раньше она меня не услышала. Нашла спальню и заглянула внутрь. Джеральдин находилась там.
– Где?
– В кровати. Она лежала в кровати.
Суперинтендант не сводил с Даны глаз. Миссис Дидриксон не могла собраться с духом и сообщить, что Джеральдин была мертва, но это было и так ясно. Первой реакцией Даймонда было посчитать это очередной попыткой уйти от дальнейших вопросов. Он ей не поверил. И Уигфул тоже.
– Вы серьезно?
– Говорю, что увидела, – ответила Дана. Она убрала руки со стола, но под столом сцепила с такой силой, что у нее задрожали плечи и голова.
