Короткие штанины он подвернул, превратив брюки в бриджи, широкий пояс был стянут ремнем. Черную рубашку сменила футболка, череп отправился в рюкзак, как и скомканное байковое одеяло в синюю клеточку.
– Садись, – позвала бабка. Его желудок требовательно заурчал.
Она с молчаливой жалостью смотрела, как он ест. Беззвучно работал телевизор. На пузатом устаревшем экране красивая девушка насыпала в голубые миски пшеничные хлопья. Ей улыбались мужчина и два кудрявых малыша. Слишком широко. Грошев в жизни не встречал настолько идиотски счастливых людей. Теперь он точно эти хлопья в рот не возьмет.
А Макс смотрел прямо перед собой, механически поднимая и опуская ложку. Он пытался поймать вертевшуюся в голове мысль, которая показалась ему очень важной, когда он вытаскивал из кучи на полу гвардейский китель. От усталости голова работала плохо, а от горячей еды начало клонить в сон.
– Можно спросить? – Парень отодвинул пустую тарелку.
– Можно. Хуже тебе уже не будет.
– Когда я в прошлый раз ел за этим столом, вы жаловались на постояльца, что он уехал, – начал он издалека.
– И?
– Он уезжал один? Когда вернулся?
– Вернулся через день. Один. Но вернулся и ездил – разные вещи, он мог команду болельщиц по дороге подобрать, а мне не доложить. – Она встала и пошла за чайником. – Чем тебя мой жилец заинтересовал?
– Тем, что вместе со своей красивой сестренкой смотался в Троворот и перерезал горло моему папаше.
Чайник с грохотом опустился на плиту.
– Перерезал горло?
– От уха до уха. – Макс улыбнулся.
– Вон оно как. – Библиотекарь взяла кружки и поставила на стол. – Тебе, конечно, виднее, но…
– Что? – Предчувствие острой иглой кольнуло живот.
– Куда ездил и чем занимался мальчишка – не знаю, но Настенька, – слышать из чужих уст уменьшительно ласкательное имя девушки оказалось болезненно, – была в лагере. Тем вечером она помогала мне книги расставлять.
– Уверены?
– Не веришь? Спроси у Вишневской. – Кипяток разлился по кружкам, согревая фарфор. Макс выдохнул, лед, который, казалось, поселился в груди навечно, стал таять. Каждый вдох давался легче предыдущего. Все-таки она не убийца. Не Лиса перерезала горло старому алкоголику. Хотя, видят боги, тот заслужил порез на горле. И не один раз. Макс сам не мог бы объяснить, почему это так важно для него, но чувство облегчения было слишком большим, чтобы проигнорировать.
Беззвучную рекламу сменило черно-белое изображение. Вполне узнаваемое, кстати. Собственное лицо на листовках «их разыскивает корпус правопорядка» даже не особо удивляло. Теперь у них с Калесом есть что-то общее.
– Каждый час крутят, – известила библиотекарша. – Вооружен и очень опасен.
Картинка сменилась, и диктор в костюме о чем-то сурово информировал зрителей.
– В чем обвиняют?
– Убийство студента-историка, покушение на гвардейцев его Императорского величества, кража ценностей Императорского дома, изнасилование. – Макс поднял брови. – С последним у них что-то не срастается. В бункере нашлись те, кто с радостью поведал, как Лисицына у тебя на коленях вертелась и по ночам в комнату юркала, да и сама девчонка не спешит писать заявление в трех экземплярах.
– Богато. А вы не боитесь, что я и вас… – Он поднял кружку.
– Изнасилуешь?
Горячий чай выплеснулся на чужие джинсы.
– Убью. – Грош поставил чай обратно.
– Убивец из тебя так себе, – фыркнула бабка. – У тебя и оружия-то нет.
– Спрятал. Автомат привлекал лишнее внимание.
– Тебе нужна помощь? – Старушка стала убирать со стола.
– Нет. – Макс встал.
– Самоуверенный мальчишка. Нефедов хоть и в опале, но не безродный, вроде нас с тобой.
– Нет.
– Тогда поговори с Вишневской, она не из тяжеловесов, но, может, хотя бы попытается.
– Не надо, Марья Курусовна.
– Могу попробовать выцепить Лисицына-старшего, он должен завтра приехать, деток отмазывать, – не сдавалась старушка.
– Ха-ха, – скривился парень.
– Максим! – Она повысила голос.
– На самом деле хотите помочь? – Бабка отвесила ему подзатыльник, что он расценил как согласие. – Мне нужен Самарский.
– Ты помнишь, кого обвиняют в изнасиловании его девушки?
– Помню. Он должен любым способом оказаться завтра на дежурстве в бункере. Я сам его найду. Сможете передать?
– Смогу, – отрезала библиотекарша, провожая его до порога. – Ради Императора, Максим, не дай себя убить!
В темноте дом художника, сложенный из красного кирпича, отливал чернотой. Парень обошел здание по кругу. Окно, через которое он выбрался, так и не удосужились заменить. Спуститься в подвал оказалось намного легче, чем выбраться. Было темно, но после мрака подземных шахт Макса такие мелочи не смущали. Он не стал бродить по комнатам и жалеть загубленную жизнь. Он расстелил одеяло на более или менее чистом участке пола, лег и закрыл глаза. Скоро все закончится.
Урок девятнадцатый
Химия
Тема: «Катализаторы»
Пальцы дрожали от напряжения, выступавший на коже пот моментально высыхал на утреннем ветру. Макс уцепился за деревянную балку, закинул на нее ноги и, прижавшись к шершавой поверхности, позволил себе несколько минут передышки. Доски над головой чуть скрипнули. Грош не пошевелился.
Проникнуть в лагерь оказалось не так просто. Ежедневному раздолбайству и привычно пустому КПП должны были положить конец, но почему-то все оставалось так же, как и в любой другой день. Только он был готов спорить на всю пси-силу, что за входом очень внимательно наблюдают. Через оптический прицел.
На второй вариант – просто перелезть через забор – парень тоже наложил вето. Неприятное предчувствие холодило затылок, стоило лишь приблизиться к стене. Будь он на месте Цаплина, то разместил бы по периметру бойцов или датчики движения, а лучше – и то и другое.
Других способов попасть в лагерь, исключая десантирование с воздуха, не существовало. Так думали все, кроме Игрока и того мелкого прыщавого парня, с которым Леха поспорил в их первое лето на Инатаре. Тот просто не знал, с кем связывается. Игроков на спор взобрался по каменному склону на смотровую площадку за два часа и тридцать семь минут без всякого снаряжения. Прыщавый пытался протестовать, мотивируя отказ платить тем, что рожденный в горах Леха должен был научиться лазать раньше, чем ходить. На что Макс, до этого безучастно наблюдавший за спором, предложил в следующий раз полюбоваться, как спорщик взбирается на небоскреб. Это-то он должен уметь лучше остальных, раз живет в городе. Заодно и вернет потерянное.
