Кольцов удивленно вздернул бровь.
– Ты второй день сама не своя.
– Что, перестала уступать и отступать? Ты не привык, да? А я устала быть твоей подопытной собакой. Все, Никита, сил нет. Мне надоело каждый раз заглатывать кусок мяса на нитке, а потом мучиться от боли, когда ты его из меня вытягиваешь. Я не могу так больше. Ты видишь только себя, чувствуешь только себя, заботишься только о себе. Так невозможно, Никита.
Лена умолкла. Сейчас действительно все пойдет по-другому, вот прямо с этой минуты. Теперь Никита или постарается измениться, или уйдет от нее навсегда. Скорее второе: он слишком погружен в себя, чтобы что-то менять. Ему проще уйти.
Она взглянула ему в лицо и уже поняла, какое решение он принял. Не дожидаясь, пока он скажет все вслух, Лена осторожно обошла его кофр и тубус и скрылась в подъезде. Заплакала она только в постели. На этот раз шанса повернуть обратно у нее не будет. Что ж, она сама отрезала себе путь к отступлению.
Прошла неделя. Лена погрузилась в работу, закончила два дела, которыми занималась довольно долго. Съездила к родителям за нужными вещами, правда, постаралась сделать это так, чтобы не столкнуться с матерью. О состоянии отца она по-прежнему справлялась у врача. Денис Васильевич шел на поправку, это радовало.
О Никите Лена старалась не думать: эти мысли все так же причиняли боль. Иногда ей казалось, что она недостойна его, не способна понять его тонкой душевной организации. В такие минуты она говорила себе, что дело не в его эгоизме, а в ее недостаточном эмоциональном и духовном развитии. В конце концов, что стоило ей хоть немного поинтересоваться тем, чем так увлечен любимый мужчина?
Но тут же она одергивала себя. Никита ведь тоже не стремился узнать хоть что-нибудь о ее увлечениях, не пытался поговорить о том, что интересно ей. Кроме книг, у них не было общих интересов. И все равно с каждым днем Лена чувствовала, что в этом разрыве больше ее вины.
Андрей хорошо видел, что с ней творится что-то не то. Пару раз он пытался пригласить ее вечером в кино или в кафе, но получил очередной отказ и, конечно, обиделся. Юлька готовилась к пробам в сериале, пропадала в театре, репетируя очередной спектакль – «на случай отходного маневра», как объяснила она Лене по телефону.
Чтобы чем-то занять одинокие вечера, Лена пошла к тренеру по пул-дэнсу и коротала время теперь на пилоне. Из зала она выползала совершенно вымотанной, но зато без ненужных мыслей – на них просто не было сил. Это помогало отвлечься и заодно держать физическую форму.
В понедельник одна из местных газет неожиданно для всех начала публиковать цикл статей Матвея Деева о коррупционерах в правоохранительных органах. Все бы ничего, если бы героем одной из публикаций не стал адвокат Денис Крошин.
Лена прочла статью перед утренним совещанием у прокурора. Неужели это все о ее отце? Деев доказывал, что адвокат Крошин в начале 1990-х был чуть ли не личным адвокатом самого Клинча, того самого, чье место занял потом Гарик Хан. От такой новости у Лены заболело сердце. Эта часть профессиональной жизни отца была ей совершенно неизвестна. Как раз сегодня его должны были выписать, и она беспокоилась еще и о том, как он отреагирует на эти разоблачения.
После совещания к ней подошел Шмелев, отечески обнял за плечи:
– Как ты, Леночка, держишься? В нашей жизни часто такое бывает: кто-то льет грязь, смакует сплетни…
– Николай Семенович, вы же давно папу знаете?
– Если ты хочешь спросить, правда ли то, что там написано, я не смогу ответить одним словом. Твой отец защищал Клинча перед последней посадкой. Да, он сумел хорошо скостить срок, Клинч получил по минимуму. Думаю, что и заплатил немало. Но что с того? Никаких признаков давления на свидетелей, никаких нарушений – просто хорошая работа адвоката. С этим же ты не будешь спорить: твой отец – профессионал высочайшего класса.
Лена молчала. Давать оценку работе отца она не хотела и считала, что права на это у нее нет. Но в статье Деева содержались неопровержимые доказательства сотрудничества отца с группировкой Клинча. Наверное, она может запросить дела, адвокатом по которым выступал отец, чтобы убедиться в этом.
– У меня в голове все перемешалось, – призналась она Шмелеву.
– Ничего, Леночка, так бывает. Не думай ни о чем, работай, делай что должна. Тебя ценят, ты хороший следователь.
– Ага, вроде как сын за отца не отвечает. Вы это хотели сказать? – кисло улыбнулась Лена.
– И это тоже. Словом, не примеряй на себя того, что делал отец, к тебе это не имеет отношения. Будь уверена, что по твоим делам он никогда не работал.
«Что-то мне подсказывает, что я даже понимаю почему», – подумала Лена про себя.
Она была благодарна Шмелеву за поддержку и искренние слова, это сейчас было необходимо и важно. Но Лене рано или поздно придется все-таки поговорить об этом с отцом.
Юлька улетала в Москву в среду, и она взяла отгул, чтобы ее проводить.
В аэропорт ехали молча. Юлька в который раз перечитывала уже затрепанные страницы сценария, который и так знала наизусть, а Лена, уставившись на дорогу, думала о своем. За те дни, что прошли с момента выхода статьи, она сочинила десятки сценариев их разговора с отцом, но никак не могла решить, стоит ли ей вообще в это вмешиваться. Конечно, в такой щекотливый момент ее поддержка отцу не помешает. Но вот она сама как раз не уверена, что сможет правильно оказать эту самую поддержку.
– Ты что-то задумчивая. – Юлька убрала сценарий в большую сумку, стоявшую у нее на коленях.
– Проблемы, – коротко отозвалась Лена. – Ты, к счастью, настолько погрузилась в свою роль, что, похоже, пропустила все, что вокруг творится.
– Если ты об этой статье, то я читала. – Юлька пожала плечами. – Ничего, кстати, не вижу в ней криминального. Дело прошлое, в те годы все выживали как могли, и не тебе судить отца, вот что я скажу. Я уверена, что Денис Васильевич думал прежде всего о вас с матерью. Кто был, того и защищал. Работа у него такая – защищать обвиняемых, разве нет?
Лена пораженно глянула на нее:
– Ты серьезно?
– Вполне. Тебе что, своих забот не хватает, что ты берешься еще и отца за прошлое осуждать? Как бы потом поздно не было для извинений, Ленка. Просто подумай об этом, – посоветовала Юлька и умолкла, отвернулась к окну.
Они сдали багаж, получили посадочный талон. Юлька бросила взгляд на часы.
– У нас еще есть время на кофе. Пойдем посидим? – Она кивнула в сторону кафе, где оказалось много свободных столиков: в дневное время рейсов всегда меньше, и людей в аэропорту было не так уж много.
– Пойдем, – согласилась Лена.
Они заказали кофе и пирожные, выбрали столик подальше от всех.
Юлька грустно улыбнулась:
– Даже не знаю, что сказать, – скоро увидимся или увидимся не скоро. Надеюсь все-таки на второе, но как подумаю, что буду в Москве совсем одна, так уже и роли никакой не хочу.
