– Мистер ван Дамм, мне очень жаль, что с Алисией так произошло…
– Так это действительно вы? Сара Деккер? Я едва поверил, когда Альфред мне сообщил…
– Я теперь Сара Брандт.
– О да, конечно. Кажется, я вспоминаю, что вы вышли замуж. Хотя не думаю, что знаком с вашим мужем.
Конечно, Корнелиус не был с ним знаком. Том не любил тратить время на пустые светские мероприятия. Сара, правда, решила не упоминать об этом и не объяснять, что теперь она вдова. У этого человека и своих проблем хватает.
– Я заехала, чтобы выразить Мине свои соболезнования.
– Это правда, что вы виделись с Алисией вечером накануне ее смерти?
– Нет, это случилось в ночь за день до этого, вернее, ранним утром предыдущего дня. Я, видите ли, акушерка, поэтому…
– Акушерка? – переспросил Корнелиус, но без того презрения, которое прозвучало в голосе Мины. Он был попросту удивлен. – Как странно, что отец позволил вам такое.
– Мой отец, боюсь, не имел никакого отношения к этому решению, – пояснила Сара, чем здорово шокировала мистера ван Дамма. И прежде чем он возобновил обсуждение этой темы, продолжила: – Я уже сказала Мине, что с Алисией на самом деле в ту ночь не разговаривала. Я даже не знала, кто она такая, пока… Полицейские попросили меня помочь разобраться с ее вещами, и я обнаружила имя Алисии, вышитое на подкладке жакета.
Хозяин дома кивнул и отвернулся, изо всех сил сохраняя спокойствие – мужчины его круга считают вульгарным любое проявление чувств, – но в его глазах по-прежнему плескалась боль. У Сары защемило сердце.
– Мистер ван Дамм, мне крайне не хочется вам об этом говорить, но я беседовала с детективом, который расследует обстоятельства смерти Алисии… Возможно, вы об этом не знаете, но полицейские обычно не слишком напрягаются при расследовании подобных дел, если не рассчитывают что-то за это получить.
Взгляд мужчины снова обратился к Саре. Боль в его глазах сменилась выражением изумления, которое Корнелиус мог бы ощутить, если бы к нему в кабинет вдруг явился садовник и предложил свои консультации в чисто деловых вопросах.
Сара поспешила изложить свои соображения, пока ван Дамм не успел ее остановить. Ведь другого такого случая не представится.
– Не знаю, насколько опытен детектив Мэллой, но уверена, что он не станет заниматься поисками убийцы Алисии, если ему не пообещают некую компенсацию. Но даже если он неплохой профессионал, это еще не гарантия того, что в его распоряжении имеется достаточно ресурсов, чтобы довести расследование до успешного конца. Вероятно, вам следует подумать над тем, чтобы нанять частного сыщика. Это обеспечит должное расследование дела.
Вот так. Мина может считать, что поиски убийцы Алисии – пустая трата времени, но решения здесь принимает не она. Корнелиус ван Дамм – полноправный хозяин в этом доме, и теперь он знает, что ему следует делать, дабы обеспечить поимку убийцы Алисии и привлечь негодяя к суду.
Ван Дамм продолжал упорно смотреть на Сару таким взглядом, словно у нее вдруг выросла еще одна голова. Похоже, ни одно существо женского пола до сего момента даже подумать не могло о том, чтобы давать ему какие-то советы. И уж тем более советы по поводу ведения уголовного расследования. Сара почувствовала себя неуютно. Внутренне она чрезвычайно обрадовалась тому обстоятельству, что не сообщила этому человеку о беременности его младшей дочери. Иначе ван Дамм приказал бы вышвырнуть ее отсюда за подобное бесстыдство. Что ж, очень скоро он и так обо всем узнает: или от Мины, или от полицейских. Если у полиции хватит духу сообщить ему об этом. А может, он уже в курсе…
– Спасибо за информацию, Сара, – произнес ван Дамм, вслед за чем полностью погрузился в свои мысли, как бы отгородившись от собеседницы и не выказывая истинных чувств. Этот трюк был знаком Саре по собственному отцу: тот всегда им пользовался, когда не желал более обсуждать особенно неприятную проблему. Например, историю Мэгги. – И спасибо, что заехали. Уверен, Мина высоко это ценит.
Сара могла бы ему возразить, но решила просто молча уйти. Пребывание в этом доме среди этих людей вызывало слишком много болезненных воспоминаний. Пробормотав соответствующие слова соболезнования, женщина выскочила на улицу.
И с чего она вдруг решила, что может тут чего-то добиться? Если Корнелиус ван Дамм пожелает, чтобы убийство его дочери было раскрыто, оно таки будет раскрыто, даже если это будет означать, что делом лично займется суперинтендант полиции. А если он не желает, чтобы оно было раскрыто… Ну тогда ни Сара Брандт, ни кто-либо еще не в силах что-то изменить. Сара сделала все, что могла. А теперь ей остается только подождать и поглядеть, что произойдет дальше.
* * *
– Убийца младенцев! Детоубийца!
Эти выкрики мальчишек подсказали Фрэнку, что женщина, которую он искал, где-то на подходе. Он уже почти час сидел на крыльце довольно уютного дома на Грэмерси-парк, используя это свободное время, чтобы поразмыслить над фактами в деле об убийстве Алисии ван Дамм. Он не пришел ни к каким проясняющим ситуацию умозаключениям. Возможно, женщина, которую он тут дожидался, сумеет ему помочь.
Эмма Петровская оказалась дамой средних лет и весьма значительных объемов. Она с трудом передвигалась по улице, опираясь на клюку с серебряным набалдашником. Такие трости вошли в моду, когда королева Виктория в старости стала пользоваться чем-то подобным, но Фрэнк подозревал, что миссис Петровская пользовалась клюкой вовсе не потому, что это модно. Скорее всего, у нее подгибались колени от такой нагрузки. Чтобы перемещать свой огромный вес, ей просто необходима дополнительная опора.
Поначалу Фрэнк решил, что у Эммы и со слухом плоховато: она вроде как вообще не слышала вопли орды беспризорных ребятишек, наседавших на нее. Это все были грязные, одетые в лохмотья, босоногие уличные мальчишки, которые торговали газетами или ваксой для сапог, чтобы заработать на кусок хлеба. Они ночевали в подворотнях, в дренажных штольнях или на улице. Собственные родители выперли их из дома, заставив самостоятельно заботиться о себе и добывать пропитание.
– Детоубийца! Детоубийца! – орали они.
Похоже, эти беспризорники нашли кого-то ниже себя на общественной лестнице и могли безнаказанно над ним издеваться. Несмотря на дорогое платье, подол которого Эмма приподнимала типично женским жестом, поддерживая свободной рукой, дабы уберечь от уличной грязи, в социальном плане, несмотря на роскошный дом, эта женщина мало чем отличается от уличных босяков.
Но если Фрэнк решил, что Эмма не слышит несущихся в ее сторону оскорблений, то он ошибался. Она их просто игнорировала. А когда добралась до своего дома, то остановилась, неспешно открыла сумку и достала что-то, зажав в кулаке. Фрэнк на секунду подумал, что женщина хочет ответить обидчикам. Хотя он с трудом мог представить, чем таким она могла в них запустить, чтобы причинить мальчишкам хоть какой-то вред. Но когда Эмма размахнулась и швырнула в них чем-то, это оказалась целая горсть монет, которые со звоном рассыпались настоящим дождем по булыжной мостовой.
