Дом миссис Петровской был небольшим, но содержался в образцовом порядке. Крыльцо чисто подметено, окна блестят чистотой. За вымытыми стеклами Сара разглядела кружевные занавески, а солидные дверные украшения сверкали бронзой. Эмма Петровская сумела устроить себе весьма комфортабельную жизнь за счет несчастий других людей.
Собрав все мужество и подготовившись к конфронтации с женщиной, которую она презирала, Сара взялась за дверной молоток и опустила его. Выждав разумное время, снова постучала, на сей раз громче и настойчивее. По всей видимости, дома никого не было. Разочарованная, Сара решила зайти попозже, но когда она уже поворачивалась, чтобы уйти, то заметила нечто, чего раньше не увидела. Угол одной из занавесок был отдернут, словно кто-то выглядывал наружу, но когда Сара поглядела повнимательнее, за окном никого не оказалось. Занавеска, казалось, зацепилась за что-то, за какой-то предмет меблировки. Сгорая от любопытства, Сара перегнулась через перила крыльца, чтобы рассмотреть получше, – и то, что она увидела, заставило ее охнуть.
Ощутив волнение, акушерка подергала дверь – ни о чем подобном она раньше не могла и подумать! – и, к ее изумлению, дверь отворилась. Позднее Сара сообразила, что в тот момент ей следовало бы испугаться, но тогда она думала лишь о том, как оказать помощь.
Дверь открылась в коридор. Отсюда вела лестница на второй этаж, а справа находилась дверь в гостиную. Двойные двери были распахнуты настежь, и отсюда Сара отчетливо увидела то, что с трудом рассмотрела через окно. Эмма Петровская лежала навзничь на полу гостиной. И хотя все инстинкты Сары требовали, чтобы она немедленно пришла на помощь бедной женщине, акушерка сразу поняла, что Эмма ни в какой помощи уже не нуждается.
* * *
Фрэнк не верил своим глазам. Он тупо пялился на возвышающееся горой мертвое тело Эммы Петровской и хмурился. Синяки и ссадины у нее на шее были точно такими же, как на шее Алисии ван Дамм. И это означало, что обеих задушили одним и тем же способом, хотя совершенно не обязательно это проделал один и тот же человек.
Фрэнк вполне мог предположить, что у этой женщины во всем мире не было ни одного близкого человека, но абсолютно не мог представить, что некто ненавидел ее столь сильно, что решил убить, да еще таким способом. За исключением, конечно, убийцы Алисии. Если Петровская и впрямь знала, кто убийца, то вполне естественно, что он желал ее смерти. Ему было настолько необходимо, чтобы Эмма умерла, что он вполне мог поддаться искушению совершить еще одно убийство. Чего Фрэнк не мог понять – почему преступник дожидался сегодняшнего дня, чтобы ее убить?.. Явно не потому, что он узнал, что Сара и Фрэнк получили информацию об абортмахерше, поскольку об этом не знал вообще никто, кроме них самих.
Примчавшись сюда, Мэллой обнаружил Сару в столовой. Акушерка сидела одна-одинешенька за огромным столом орехового дерева, сложив руки и с мрачным выражением на лице.
Фрэнк был недоволен тем, что миссис Брандт вызвала именно его. Она прямо-таки настаивала на том, чтобы дежурный послал кого-нибудь, чтобы его разыскали, подняв такой шум, что весь департамент теперь наверняка только об этом и судачит. И руководство непременно захочет выяснить, почему она настаивала на том, чтобы на место прибыл именно Мэллой, а не другой детектив, но он решил, что как-нибудь это объяснит. Никому, кроме них самих, незачем знать, что смерть Петровской связана с убийством Алисии ван Дамм. Фрэнк просто скажет, что миссис Брандт попросила вызвать его, потому что была с ним знакома по другому делу. Или, возможно, ему удастся заставить всех поверить, что она с ним в близких отношениях… По крайней мере, это даст тему для дальнейших обсуждений и сплетен.
– Вы по-прежнему считаете, что это безопасно – идти разыскивать убийцу посреди бела дня? – тихонько спросил он Сару, чтобы никто из прочих полицейских его не услышал.
Женщина бросила на Фрэнка бешеный взгляд.
– Вы же не знаете, когда она была убита, средь бела дня или ночью, – прошептала она в ответ.
– Кажется более вероятным, что днем. Если только эти специалисты по абортам не привыкли делать свои дела посреди ночи. Впечатление такое, что Петровская сама, по собственной воле открыла дверь тому, кто к ней заявился. Вряд ли это произошло среди ночи. И если она открыла дверь, то наверняка не думала, что у нее есть основания опасаться.
– Значит, Петровская не опасалась убийцы Алисии, из чего, вероятно, следует, что она даже и не знала, что ее убили. – Сара нахмурилась. – Жаль, что я вчера не собралась к ней зайти. Тогда, может быть…
– Тогда, может быть, вы тоже лежали бы здесь мертвой. К тому же вчера вы о ней и не знали.
– Сколько времени назад она умерла? У вас есть какие-нибудь доказательства, что ее убили нынче утром?
– В такую жару тело начинает разлагаться всего через несколько часов после смерти. А она еще вся окоченевшая. После наступления смерти тело…
– Я знаю, что такое трупное окоченение, – нетерпеливо перебила детектива Сара. – Оно наступает через час или два и длится от семи до десяти часов, после чего тело снова становится мягким.
– Вы в состоянии осмотреть ее вещи? – спросил Мэллой. – Может, что-нибудь интересное найдем…
Миссис Брандт подняла на него удивленный взгляд:
– И что мы будем искать?
Фрэнк сунул руку в карман и вытащил оттуда кюретку, которую они обнаружили в комнате Алисии.
– А посмотрим, не потеряла ли она вот это.
У Сары сразу же загорелись глаза – она все поняла.
– Ну конечно! Как я сама об этом не подумала?
Она тут же вскочила на ноги.
– Ее смотровая комната – в задней части квартиры. Самое логичное – начать именно оттуда.
Убийца ничего в доме не трогал, потому что знал, что не оставил здесь никаких следов, которые могли бы связать его с миссис Петровской или даже с убийством Алисии, поскольку Эмма теперь мертва и не может ни опознать, ни назвать его. Безупречно чистая смотровая была в полном порядке. Миссис Брандт начала систематический осмотр помещения, заглядывая в каждый ящик и шкаф и тщательно все там осматривая, как Фрэнк проделал бы и сам. Сержант не мог не удивиться тому, насколько Сара переменилась с того дня, когда он буквально заставил ее осматривать вещи Алисии. Тогда она колебалась, зато теперь… Он еще сделает из нее детектива!
– Что вас так забавляет, Мэллой? – спросила Сара, когда подняла глаза и увидела, как внимательно он за ней наблюдает.
– Ничего меня не забавляет, – ответил Фрэнк, мгновенно трезвея. – Женщину-то убили.
Но Сару это не обмануло:
– Я что-то делаю не так?
Детектив, конечно, хотел ответить, что да, не так, но не мог соврать.
– Да нет, совсем нет. Я и сам бы лучше это не проделал.
– Тогда почему вы мне не помогаете? – резко бросила акушерка. – Займитесь той стороной комнаты.
