– Или возвращай меня обратно, вместе с моими собратьями и сосёстрами, или я тебе такую жизнь устрою, что даже ещё не придумало само.
Лютер пытался было протестовать и приводить в свою защиту законы физики, согласно которым отражение, равно как и тень не могут самостоятельно разгуливать и угрожать своим хозяевам, но отражение было, видимо, настолько невежественно и так плохо училось в школе, что все доводы Лютера оказались напрасными.
Пришлось Лютеру уступить, и наутро он издал указ, по которому зеркала вновь входили в моду.
Трофейные сказки
После Великой войны – решающей битвы между прогрессивными силами протестантизма и несшими смерть, рабство и разрушение ватиканскими католическими полчищами, – после того как учение Лютера победило, наконец, в многовековой борьбе, в протестантские земли хлынул поток добычи: возвращавшиеся воины везли с собой в обозах трофейные патефоны и утюги, локомотивы и картины из знаменитых ватиканских музеев. Среди прочего в Северную Европу были привезены и ватиканские сказки. Несколько из них, попавших в одну частную коллекцию, мы и приводим ниже.
Об общественном транспорте и завинчивании гаек
Папа Леофорий I очень любил общественный транспорт (должны же были в Ватиканской державе время от времени появляться Папы с нестандартными пристрастиями и оригинальными наклонностями – для нетривиальных сюжетов ватиканских сказок – прим. авт.). И вот, на старости лет, усыпив бдительность кардинал-протектора, следившего за безопасностью Папы и ограждавшего его от эпатажных поступков, Леофорий I, побуждаемый своей давнишней мечтой, выскользнул из Латеранского дворца, где он имел жилплощадь, сел на первый же междугородний (а иные не в меру горячие головы утверждали, что вообще на международный) автобус и укатил в неизвестном направлении. С тех пор его больше никто не видел.
После трёх дней бесплодных поисков в государстве было объявлено новое положение вещей, и кардинал-протектор, справив официальную кручину по исчезнувшему Папе Леофорию I, взвалил на себя тяжкое бремя правления под именем Тираний I (такое имя он себе взял в качестве дополнительного бремени – исключительной стойкости был человек).
Первым делом новый Папа повелел заложить кирпичом все выходы, выезды, выбеги и выскоки Центрального, Главного и Единственного вокзала, чтобы уже больше никто не смог исчезнуть без спроса из Ватиканской державы. Затем Тираний I провозгласил священную борьбу с разгулом вольности в Ватикане. К тому времени вольность, и вправду, разгулялась не на шутку, и уже последний дворник мог свободно и прилюдно высказываться по любому поводу. Отныне любое высказывание, не касавшееся непосредственно выполняемой человеком работы, каралось ссылкой на галеры или урановые рудники. Любое же действие, не касавшееся непосредственно выполняемой человеком работы, и вовсе тянуло на высшую меру наказания – ссылку на урановые галеры. Вообще новый Папа считал уран лучшим лекарством от вольномыслия.
Несомненным достижением правления Папы Тирания было изобретение гаек. Это изобретение так понравилось Тиранию, что он принялся с пылкостью необычайной закручивать их, где только мог. А поскольку он был Папой Ватиканским, то закручивать он их мог где угодно.
Но вскоре нашлись в Ватиканской державе неразумные подданные, которые сначала тайно, а потом явно стали возводить хулу сначала на дурных министров, а потом на самого Папу и его деяния. Собираясь в небольшие группы, а затем, осмелев, и в толпы, эти прислужники дьявола принялись кричать на всех углах и площадях, чтобы Папа соблюдал свои собственные энциклики о борьбе с разгулом вольности. Эти неразумные крикуны утверждали, что святейший Папа своими указами о правилах строительства скворечников, о проведении манёвров в болотистой местности, о разведении огурцов в пустыне, вторгается в чуждые его компетенции области. Посему он сам и должен отправиться в рудники и на галеры.
Но Тираний мудро рассудил, что один он не повлияет на рост добычи урана и на увеличение скорости боевых галер. Посему во глубину богемских руд и на средиземноморские галеры отправились все эти недовольные.
После проигрыша в грандиозном морском сражении еретикам-византийцам, когда все ватиканские боевые галеры были сожжены «греческим огнём», Папа Тираний I объявил Ватикан великой сухопутной державой и счастливо обратил поражение в победу. Благо, сухопутных границ с Византией Ватикан не имел. Но всё же ссылку на галеры, в том числе и урановые, пришлось упразднить.
Завинченные до предела ватиканцы всё же продолжали более и более впадать в грех недовольства. В атриумах и перистилях стали глухо выражать недовольство генеральной линией Папы и вспоминать о таинственно исчезнувшем прежнем Папе – Леофории I. Некоторые позволяли себе высказывать совсем уж крамольные предположения, что Леофорий I вовсе не уехал на автобусе в неизвестном направлении, как гласила официальная версия, а скончался от апоплексического удара, нанесённого кардинал-протектором, в покоях Латеранского дворца. Но в народе версия смерти Леофория не имела популярности, и появилась первая ватиканская легенда, которая гласила, что наступит день, когда Папа Леофорий вернётся на первом утреннем автобусе, низвергнет узурпатора Тирания, и тогда установится Золотой век.
Папа Ватиканский и Рай на Земле
Однажды Папа Циррокумулий III задумал дело небывалое. Хотя это для еретиков-протестантов да православных дело сие было бы небывалым, но только не для Папы Ватиканского. Для него попросту не существует небывалых дел. Так вот, задумал Папа небывалое дело и тут же зовёт своего повара, который по совместительству был премьер-кардиналом. Вызвал его и начинает издалека:
– Скажи, голубчик, кто там ныне стоит у врат Рая?
– Так ведь, как и всегда, Вашество, – апостол Пётр.
– Хорошо, – вкрадчиво-задумчиво мурлычет Циррокумулий. – А кто назначает новопреставившихся в Рай, в Ад там, в Чистилище?
– Знамо кто, – отвечает премьер-кардинал и глазами на перисто-кучевые облака показывает.
– Прекрасно, – проурчал Циррокумулий. – Но мне всё не даёт покоя одна мысль. Ведь когда-то Рай на земле пребывал. А теперь где-то… непонятно где… А я вот думаю, может, его, это, вернуть обратно? С должным пиететом, конечно же, – тут же поспешил добавить он.
– Но помилуйте, зачем вам такое… э-э-э… небывалое дело? – спросил явно смущённый премьер-повар.
– А затем, что коли под боком у нас, истиннейших католиков, Рай будет, то это ж какая выгода католичеству выйдет. А коли здесь, в Ватикане, ещё и комиссию специальную создать, которая будет решать, кого на небо, а кого в Преисподнюю отправить, то уже ни один еретик, ни один вольнодумец слова поперёк не посмеет сказать! Ведь каким бы идейным или даже вовсе фанатичным человек ни был, а в Рай попасть всем хочется.
Отпустил Папа Циррокумулий своего премьер-кардинала на кухню – ужин готовить, а после трапезы вновь к себе призывает. И такой приказ отдаёт:
– Постройте недалеко от Ватикана, на холме повыше, врата неописуемой красоты, да туману побольше нагоните. В общем, чтобы всё как по-настоящему было. И объявите всему народу ватиканскому, что Господь по милосердию Его и по благорасположению к Папе Ватиканскому поместил Рай поближе к Ватикану. А в самом городе комиссию учредите, которая должна будет людей после смерти распределять по грехам их – кому наверх возноситься, а кому вниз низвергаться. Но предвижу я, что дело сие, как и любое новое и небывалое предприятие, вызовет в народе сильные душевные движения и колебания. Но и об этом я позаботился: следует отвлечь внимание народное какой-нибудь мелочью, совершеннейшей нелепицей, например: какой ногой следует вступать в Рай – правой или левой, или какую справку предоставлять в комиссию по загробному определению – «Об окончании земного пути» или «О вступлении в жизнь вечную»? Под это на площадях и в газетах шумную полемику следует учинить, опрос среди населения устроить.
