Обычно новички шаг за шагом обретают всё большую умственную стабильность. Поначалу их поток мыслей бушует, как горная стремнина, но со временем сам собой становится спокойным, куда бы он ни направлялся. Это называется „умственной устойчивостью“. Поскольку она является основой всех уровней погружения (дхьяна), без нее нет дальнейшего развития. В этом состоянии безучастное пребывание в свободе от мыслей называется омраченным успокоением. В нем проявляются различные степени сонливости и возбужденности в сочетании с непоследовательностью.
В состоянии естественной сосредоточенности ума, куда бы он ни был направлен, такие качества, как точность, сияние, обнаженность, чистота, прозрачность и ясность, попросту выражают естественную ясность успокоения. Некоторые „эксперты в области медитации“ принимают эту непринужденную сосредоточенность ума, свободного от мыслей, за успокоение, а прозрачность и ясность этого состояния – за проникновение в суть. Такие люди не понимают различий между сосредоточением и мудростью.
В чем же состоит различие? Я уже объяснил, что такое медитация, приводящая к успокоению ума. Мудрость, связанная с проникновением в суть, развивается так:
Аналитическая медитация многократно исследует ошибочные идеи, возникающие в ходе изучения и осмысления наставлений опытного, искусного ламы о точном смысле текстов. Ее необходимо прочно соединить с обретенным ранее стабильным покоем ума. Цель такого анализа – понимание истинной природы всех явлений. Все разнообразие умственных событий и переживаний, уравновешенное правильным пониманием и опирающееся на прочное основание покоя, называется опытом на пути развития. Этот опыт ведет к постижению, то есть прямому столкновению с целью – естественным состоянием ума.
В нескольких словах: доверие – основа всего; радостное усилие – помощник; обретение заслуги и очищение неблагих действий служат противоядием; соединение мудрости с искусными средствами есть прямая причина; а второстепенная – это практика Путей накопления и применения. Так достигается Путь видения – не что иное, как прямой опыт проникновения в суть. Вот чему учил непревзойденный Марпа. Сын, процессы на Пути видения и Пути медитации, а также при мгновенной Махамудре я объясню в ходе твоего развития». Затем Мила спел:
Кланяюсь стопам Марпы, лучшего из людей.
Вид его тела пробуждает доверие,
Его голос сладок для слуха,
Его ум погружен в не-восприятие самости.
Кланяюсь твоим стопам, переводчик Марпа,
Несравненный святой из Лходрага.
Бесконечна твоя доброта, учитель,
Наделенный сочувствием.
Простираюсь у твоих стоп,
Говорящий на двух языках,
Наделенный оком всеведения,
Милосердный и сочувственный,
Способный давать Прибежище.
Я и все мои ученики —
Последователи линии практики —
Жаждем твоего благословения, ведущего к постижению.
Отец, молю тебя, заботься о нас, глядя оком мудрости
Из своего дворца чистой реальности,
Молю, посети нас, опираясь на чудеса.
Благослови наши тела своим телом.
Благослови нашу речь своей речью.
Благослови наши умы своим умом.
Непрестанно даруй нам свое благословение.
* * *
Это восхваление пробудило в уме Речунгпы прозрение, которое превзошло все предыдущие. Он приложил еще большие усилия в практике и, говорят, пережил необыкновенное постижение.
Мила дает двум ученым наставления по практике
Однажды великий Джецюн пребывал на скале Лошадиное Копыто, что находится на склоне Неразрушимой горы. К нему прибыли два ученых ламы (геше), сведущих в естественных науках и философии. Один из них сказал ему: «Мы пришли, услышав о славе великого Джецюна. Раньше мы изучали естественные науки и философию, но едва ли способны дать ученые ответы на вопросы о запредельной мудрости и теории познания. Теперь мы желаем углубить наши духовные знания с помощью практики медитации. Джецюн Лама, как называется твое родное селение? Что ты изучал?»
Джецюн выпрямился и, ослепляя блеском своего мощного сознания, спел песню. Его голос раздавался естественным звучанием ваджра:
Кланяюсь стопам моего истинного Ламы.
Множеством способов он трудится ради блага существ,
Отсылая себя в Состоянии излучения повсюду, где есть его ученики,
Но оставаясь в неизменном Состоянии истины.
Послушайте, ученые,
Вы направляетесь к цели этого безошибочного пути,
Тщательно проверяя
Особые и общие характеристики,
Которые структурируют все сущее.
Вы попросили меня рассказать историю моей жизни.
Мой отчий дом – Джи Кьиба,
Мой предок – Додён Сэнге.
Моя семья переехала в Ца, что на равнине Гунгтханг,
И обрела там успех и богатство.
Затем прибыли мои тетя и дядя,
Чтобы мы о них заботились.
Я был ребенком, когда смерть отца оставила нас без опоры
И тетя с дядей украли нашу еду и богатство.
Они принуждали мою мать и нас, сирот, выполнять рабский труд,
А кормили – не лучше собак.
Они заставляли нас прясть шерсть от рассвета до заката.
Даже мои враги зарыдали бы,
Поведай я эту историю целиком.
Из-за всего этого
Я покинул Центральный Тибет
И отправился к Ламе Юнгтёну Трогьялу
И Доктору Нубчунгу из Ронга.
У них я узнал вредоносные мантры,
Подчинил Багроволикого Рахулу, научился магии
И искусству насылать разрушительный град.
Я убил более тридцати человек
Из окружения тети и дяди,
А потом опустошил окрестность,
Вызвав страшную бурю с градом.
Зачинщицей всего этого была моя мать.
Моя карма была недостаточно хороша,
Чтобы я не только узнал вредоносные мантры,
Но и надлежащим образом изучил философию.
Вот откуда я родом, вот какое получил образование.
* * *
Они продолжали настаивать: «Как ты встретился с Дхармой? Кто твой Лама? Какой линии преемственности практики ты принадлежишь? Какие посвящения и наставления получил?»
Мила снова ответил песней:
Владыка Дхармы, озаряющий мой ум,
Передай мне силу твоего нескончаемого благословения.
Великие ученые, слушайте внимательно,
Если я вас еще не утомил.
Умер самый преданный даритель
Великого Ламы Юнгтёна.
По этой причине
Учитель снарядил меня в дорогу
И отправил к Ламе Ронгтёну Лхаге,
Чтобы я получил учение Великого совершенства.
Тот досточтимый мудрец
Предрек мне:
«Наша кармическая связь завершена.
С безначальных времен
Твоим ламой был великий учитель Марпа».
Мои волосы встали дыбом при звуке этого имени,
А потрясенный ум на мгновение оцепенел.
Пройдя многие трудности, я наконец-то встретился с Марпой,
Едва я увидел его лицо,
Во мне все перевернулось.
Этот великий, несравненный муж из Лходрага,
Без сомнений, был мне Ламой во всех жизнях.
Мой духовный дед – великий пандит Наропа,
А мой духовный прадед – Тило Шераб Сангбо.
Моя мать – Ваджрайогини,
А мой абсолютный предок – Победоносный Ваджрадхара.
Поэтому моя линия преемственности высока.
Шесть лет и восемь месяцев
Я пробыл подле моего Ламы Марпы – держателя линии.
Не имея богатств, я подносил ему
Постоянное служение умом и телом.
Я в одиночку построил дом для его сына,
Хотя был уже не молод.
Я возвел все строение
За исключением малых деталей —
Шесть опор, девять этажей, двор с тридцатью колоннами.
Я получил благословения и посвящения
Сначала в отцовскую Гухьясамаджа-тантру,
Затем в недвойственную Хеваджра-тантру,
Героическую Будда-капала-тантру
И материнскую Махамайя-тантру.
Я также был посвящен во внутреннюю и внешнюю тантры
Чакрасамвары,
В тантру Четырех ваджрных тронов (Ваджра Чатурпитху),
В досточтимую Ваджрайогиню,
Ваджраварахи и ей подобных,
Найратмью и ее двенадцать помощников,
В двадцать одну форму освободительницы Тары.
В дополнение к этим йога-тантрам
Я получил все посвящения и предварительные поучения
По крияи чарья-тантрам
В полном и неизменном виде.
Я также получил:
Наставления по фазе завершения непревзойденной йога-тантры
И Путь искусных средств Наропы —
Шесть сущностных йог,
Последовательность из четырех посвящений, ведущих к зрелости,
Наставления по фазе завершения освобождающего Пути искусных средств,
Самые тайные стадии выброса сознания,
Способы устранения препятствий, исцеления болезней, тренировки энергий;
Тантры, передаваемые нашептыванием, такие как «Единение с врожденным»,
А также объяснения по Махамудре.
* * *
