Кэт объясняла это просто: никто не любит свою семью больше, чем выходцы из разбитых семей.
Они всегда старались встречаться в ресторанах, равноудаленных от мест обитания всех троих.
Когда Меган училась в Королевском медицинском колледже, а Джессика жила в своей Маленькой Венеции вместе с Паоло, они встречались в Сохо, в захудалом тогда ресторанчике Кэт, где и ковры, и посетители были одинаково задрипанными.
А теперь, когда Кэт работала в Хэкни, а Джессика переехала в Хайгейт, место их встреч сместилось к востоку, в ресторан возле мясного рынка в Смитфилде. Предложение поступило от Кэт. В этом заведении официантами служили молодые иностранцы, одетые в черное, и подавалась традиционная английская еда, вроде бутербродов с беконом, овсяной каши и жареных яиц. Горячее питье здесь приносили в кувшинчиках, а не в чашках с блюдцами. Все эти изыски преподносились так, словно были невесть какими деликатесами, все имели аутентичный пролетарский отпечаток, если не считать, конечно, заоблачных цен.
Кэт приехала первой и сквозь огромные ресторанные окна наблюдала за работой на рынке, где носильщики в белых халатах день и ночь таскали на себе плоские упаковки свежего мяса и грузили их в ожидающие у входа грузовики.
Следующей появилась Джессика, и они стали наблюдать вместе.
— Лет через десять все это исчезнет, — со вздохом сказала Кэт. — Переедет на окраины. А Смитфилд превратится в еще один Ковент-Гарден с его магазинами одежды, уличными клоунами и многочисленными кафе.
— Вот и замечательно, — рассеянно ответила Джессика, рассматривая меню.
Кэт посмотрела на нее осуждающе.
— Ничего замечательного я здесь не вижу, Джесс.
Джессика пожала плечами.
— А ты предпочитаешь смотреть на всех этих мужиков, таскающих на себе мертвых коров? Пожалуй, это создает атмосферу, не правда ли?
Тут появилась Меган, ежеминутно поглядывающая на часы и все еще под впечатлением от утренних разговоров в больнице. Она торопливо схватила меню.
— Ты получила результаты анализов? — деловито спросила она Джессику.
Джессика ответила утвердительно. К ним подошел одетый в черное официант, и они сделали заказ, тыкая пальцами в меню, потому что тот не понимал по-английски. Когда официант удалился, Кэт с Меган нетерпеливо посмотрели на Джессику, ожидая отчета.
— У меня эндометриоз, — сообщила та, произнося это слово, как некое заклинание. — Так показала лапароскопия.
— Этим объясняются твои боли при месячных, — деловито пояснила Меган.
— Эндометриоз. — Кэт тоже посмаковала это слово. — Ну, и что это значит? Он имеет какое-то отношение к менструальному циклу?
— Да, — объяснила Меган. — Он говорит о состоянии менструального цикла. Фрагменты мембраны, идентичные внутреннему слою матки, попадают туда, где им совсем не место, в мышцы матки, в фаллопиевы трубы, в яичники. По существу, именно они дают такое сильное кровотечение во время менструации и вытекают вместе с кровью.
— И не дают мне забеременеть, — вставила Джессика. — И это самое ужасное.
— А эта болезнь лечится? — спросила Кэт.
— После менопаузы она исчезает сама, — усмехнулась Меган.
— Звучит многообещающе, — уныло вздохнула Джессика.
— Болезнь можно ослабить при помощи таблеток, — продолжала Меган. — Таблетки остановят менструации, а вместе с ними исчезнет и боль. Таким способом можно купировать болезнь, остановить ее прогрессирование. Но лучшим лекарством от эндометриоза…
Джессика посмотрела на нее с горькой улыбкой.
— Лучшим лекарством от эндометриоза, — спокойно продолжала Меган, — является беременность.
— Интересно, — заметила Джессика. — Эта болезнь мешает мне забеременеть, и она же лечится с помощью беременности.
— Когда ты забеременеешь, симптомы исчезнут. Но ты права: именно эти симптомы затрудняют процесс зачатия. Затрудняют, Джесс! А не делают невозможным. Очень прошу тебя мне поверить.
Меган обняла Джессику, и та положила голову ей на плечо. Поглаживая Джессику по голове, Меган посмотрела в окно и увидела, как носильщики грузят в фургоны туши окровавленного мяса и безголовые, изжелта-белые коровьи скелеты. Заляпанные кровью белые халаты носильщиков напоминали эпизоды из фильмов ужасов Джексона Поллока.
Им принесли заказанные блюда, и Меган икнула, чувствуя приближение рвоты. Она оттолкнула Джессику и, как птичка, вылетела из-за стола. По возвращении из туалета она увидела, что Кэт преспокойно ест свой сэндвич с колбасой, а Джессика к заказанным оладьям даже не притронулась.
— Что с тобой происходит, Меган? — спросила она.
— Ничего. — Меган посмотрела на свою овсяную кашу и почувствовала новый рвотный позыв.
— Меган, — вмешалась в разговор Кэт. — На правах старшей сестры я требую, чтобы ты сказала правду.
Меган обвела взглядом своих сестер и удостоверилась в том, что все равно не сможет ничего от них скрыть. Они были ее ближайшими подругами. Они должны понять.
— Я беременна, — сказала она.
Кэт бросила на стол вилку.
— Сколько?
— Восемь недель.
— А что думает по этому поводу Уилл?
— Это не Уилл.
— Так, — спокойно сказала Кэт. — Так.
Джессика сперва потеряла дар речи, а потом выдавила из себя:
— Мои поздравления. — На глаза у нее навернулись слезы. Она хлопнула Меган по плечу и снова повторила более твердым голосом: — Я действительно тебя поздравляю, Меган.
Меган покачала головой:
— Нет.
— Ты будешь ужасной матерью, — вздохнула Джессика.
— Неужели ты?.. — начала Кэт дрожащим голосом.
— Нет, — повторила Меган, — я не собираюсь его сохранять.
Джессика снова потеряла дар речи.
— Да, я не собираюсь его сохранять, Джесс. Это просто невозможно. Отца я едва знаю. Я его совсем не люблю. Но даже если бы и любила, все равно не стала бы сейчас рожать. Время для этого самое неподходящее. Я не могу сейчас позволить себе иметь ребенка.
— Время неподходящее? — переспросила Джессика.
— Я только начала работать. И это после шести лет учебы в медицинском колледже. Шести лет! И еще целого года стажерской практики по разным больницам. До следующего года я даже не смогу получить лицензию.
— Ты только начала работать? — снова переспросила Джессика. — Подожди минутку, повтори: ты собираешься сделать аборт, потому что только что начала работать?
— Именно так, — ответила Меган и сама разозлилась на себя за то, что ей приходится оправдываться.
— А ты знаешь, что такое аборт? — не отступала Джессика.
