– Мама! Ну кто тебя просил! – буркнула Женька.
В школе все было грустно. Вместо географии им поставили два лишних урока русского языка с самостоятельной под конец. Женька злилась. Просто так. Были бы девчонки, она бы на них свалила свое плохое настроение. Но их не было. Ни Полинки, ни Вавы, ни Риты. К третьему уроку пришла Зая. Сверкнула в сторону Женьки загадочным взглядом и села.
От ярости у Женьки волосы на голове зашевелились. Она даже затылок погладила, чтобы убедиться – да, все так, стоят дыбом, скоро от нее искры посыплются.
Четвертый урок, пятый. Зая ходила стороной. Но на обеде они все равно столкнулись.
– Так, да? – прошипела Женька. – Не разговариваете? Сами же у меня устроили погром, а теперь не разговариваете?!
Зая молчала. Улыбалась и молчала. Женька сжала кулаки. Она уже знала, куда надо бить – словно кто невидимым маркером отметил места: в шею, в грудь, в колено. Так она и ударит, чтобы Зая больше не улыбалась.
– Вы во всем виноваты! – Злоба клокотала внутри, требовала выхода.
– Не расставайся с котом, – вдруг произнесла Зая. – Он тебе помогает.
– В чем?
– Ты себя не слышишь. Ты постоянно ругаешься и злишься. Это из-за Акулины. Она в тебя вселилась. Я видела.
– Да пошла ты!
Бить расхотелось. Захотелось сбежать. Что эта Зая себе позволяет!
– Девчонки боятся, но я не боюсь. Мы тебе поможем.
Женька отшатнулась:
– Умная самая?! Умная?! А мне не нужна твоя помощь! Мне вообще помощь не нужна! Сами себе помогите! Убогие! Ничего не можете, а туда же! Но я вам отомщу! Слышите? Вы все! Все у меня получите! Каждая!
Женька побежала. Голова горела, словно под черепушку сунули раскаленные угли. Выскочила на улицу. Не останавливаясь, зачерпнула горсть снега, размазала по лицу. И тут же знакомая боль ударила в затылок, обрушилась на глаза. Женька завыла и упала на колени.
Убьет! Всех убьет! Никого не пожалеет. Они все, все виноваты! Она придумает как. Она подготовится. Она все сделает правильно.
Женька упала, стукнулась несколько раз лбом о мороженый асфальт. Стало легче. Боль связалась в узелок и застряла в левом виске.
Ничего, ее время придет. И очень скоро.
На пороге квартиры Женька забыла о своей обиде. Потому что увидела неожиданное.
В прихожей были расставлены разнокалиберные банки с водой. Дальше по коридору тянулась цепочка чашек. Тяжело пахло чем-то ароматическим. Из маминой комнаты раздавался ритмичный звук бубна.
– Женя, будь осторожна! – крикнула мама из своей комнаты. – У нас проходит процесс очищения периметра. Ничего не опрокинь!
Вышедший вместе с мамой дядька был высок, худ, сутул и подозрительно молод для колдуна. На Дамблдора не тянул – бубен в руках мешал. Скорее на старшего брата Уизли, того, что погиб, но вот сейчас каким-то чудом вылез из могилы. Глаза красные, словно не спал несколько ночей. Говорил чуть в нос. Одет самым прозаичным образом – в джинсы и клетчатую рубашку. Увидев Женьку, сунул бубен под вешалку и жестом волшебника достал тонкую, коричневую, дымящуюся палочку – от нее шел неприятный душный запах.
– Как давно это произошло? – гнусаво спросил парень.
– Восьмого, – пролепетала Женька и присела погладить трущегося около ее ног Варфоломея. Дядька был очень странный. Впору от него спасаться, а не принимать спасение из его рук. – Мы первый раз гадали.
– Где? – Парень потер глаза и с трудом вдохнул – дышать носом он почти не мог.
– На кухне!
До Женьки только сейчас дошло, что перед ней стоит экстрасенс, обещанный мамой! Настоящий! Он пришел! Сейчас этот чародей разведет руками – грянет гром, и… их квартира провалится в тартарары.
Парень повел перед собой палочкой, дым попал в глаза, и он стал мучительно долго их тереть.
– С чего все началось? – прогнусавил парень. – Вспомнить можешь?
У Женьки от запаха закружилась голова, узелок боли в виске запульсировал, попробовал расползтись по всей голове.
– А чего тут вспоминать! – забормотала она, поднимая Вафлю на руки. – Собрались погадать. Ну, на Святки. После Рождества как раз гадать надо. Нельзя, что ли? В кухне! – со значением уточнила Женька, чтобы знахарь не подумал чего-нибудь не того. – В нежилом помещении. Свечи зажгли. Украшения сняли.
Парень кивал, прикрыв глаза, как будто мысленно представлял картину происходящего. На слово «украшения» брови его дернулись.
– Погадали на то, на се, – с нажимом рассказывала Женька. – Потом Варфоломей орать стал, все и разбежались. Даже чай не пили. И украшения оставили. Как сговорились. А потом девчонки стали на меня ругаться и раздражать. Я что? Я ничего не делаю. Это все они. Приходят и бьют тут разное. Маме вот вазу разбили. Все про какую-то Акулину говорят. Врут. Сговорились. Злят меня специально. Ну и Варфоломей… – Женька потерлась носом о рыжую спину, а потом долго отфыркивалась, выдыхая шерстинки, – линяет.
Женька говорила, а сама следила за черной девочкой. Та стояла за спиной парня, склонив голову набок, и Женька понимала – чародей не жилец, целым ему из квартиры не выйти.
– Линяет? – Экстрасенс прошел в кухню, вгляделся в углы. – Сейчас зима. Мой не линяет.
– А наш линяет, – Женька с мамой бежали за экстрасенсом, он на них и не смотрел больше. – Вообще житья никакого.
Медиум открыл и закрыл дверцу холодильника, посмотрел под мойку. Лицо его приняло озабоченное выражение:
– Что еще было?
– Ну, разное… Паркет скрипит, люстра качается. Кот бесился, у мамы шкаф разбил.
Колдун присел на корточки, поводил перед собой палочкой. Дым взвился и застыл. Медиум дунул. Дымовая пелена лопнула как мыльная пленка. Парень озадаченно уставился перед собой.
– А еще что? – прошептал, вытягивая руку, словно хотел пощупать пустоту.
– Ничего!
Вафля убежал, Женька начала чувствовать раздражение.
– А что кот?
Экстрасенс не торопился вставать. Сидел, слегка покачиваясь, смотрел, рука повисла вдоль тела. Он ее вообще не слушает? На что он там уставился? Что высматривает? Черная девочка за спиной, а не перед ним.
– Что кот? – Женька наклонилась. Может, колдун плохо слышит? Стучит постоянно в бубен, вот слух и испортил. – Говорю же, линяет, – заговорила она громче.
– Нервничает. Здесь что-то есть.
Черная девочка распахнула рот в немом смехе. По полу словно сквозняк прошел. Медиум сломал палочку.
– Невероятно! – прошептал он внезапно прорезавшимся голосом.
В коридоре знакомо скрипнуло, и на пороге появился Вафля.
– Погоди! – махнул рукой экстрасенс пустоте перед собой и глянул на кота. Пробормотал: – Интересно.
