Последним из рюкзака был извлечен маленький барабанчик. По нему парень стал быстро-быстро бить.
– Боже мой! Я этого не выдержу! – простонала мама, выходя из комнаты. – Это все дети! Это все их переходный возраст!
Парень озадаченно посмотрел на дверь, на пол перед собой, заметил разобранную постель.
– Я опоздал, да? – прошептал он.
Женька ухмыльнулась. Это уже было смешно.
– Что произошло? – осторожно спросил медиум, подбирая костыль.
Женька сгрузила с себя браслеты и обереги.
– Подожди!
Медиум поднялся, сунул свой длинный нос в четыре угла комнаты, глянул на потолок, пощупал край стола.
– А ведь сущность ушла. Пусто. Я никого не чувствую. Сейчас в кухне посмотрю!
Парень ухромал, а Женька подтянула к себе одеяло, прошептала:
– Сорок восемь, сорок девять…
– Ушла! – прихромал медиум. – Впервые такое вижу. Они прочно держатся за место, за дом. Что бы ни происходило – их не прогнать, не выселить. Что вы такого сделали?
– У меня просто есть друзья, – прошептала Женька. – Хорошие друзья.
Медиум сочувственно покачал головой:
– Друзья… Надо же как. – Он подобрал костыли. – Никогда не думал, что это помогает. Обычно нужны сильные средства. – Он показал на коврик с пентаграммой.
– Друзья – это сильное средство, – заверила его Женька.
– А сейчас нет, совсем ничего нет, – медиум медленно складывал коврик.
Мама стояла в прихожей, протягивая забытый бубен экстрасенсу.
– Уходите, Ваня! – просила она.
– Давайте я вам воду еще поставлю, – предложил медиум, и барабанчик упрыгал от него к Женькиной кровати. Хозяин неловко полез за ним. – Очень помогает.
– Уйдите, – тянула мама на одной ноте.
– Но она была! Сущность! Точно была. Я еще удивился, что она так агрессивно себя ведет. Она может вернуться! Она может обидеться на что-нибудь!
– Сейчас я на вас обижусь, Ваня! – твердила мама.
Они переместились в прихожую. Медиум Ваня еще какое-то время погремел бубном, а потом дверь за ним закрылась. Женьке показалось, что в воздухе еще чувствуется запах ароматических палочек.
Она откинулась на подушку.
В квартире было удивительно тихо. Но недолго. Брякнул входной звонок.
– Женя! К тебе пришли!
Женька потянулась с кровати, чтобы разглядеть, кто пришел. На пороге стояла Полинка. Улыбалась.
– Ты вчера в школе оставила, – нежно произнесла она, протягивая Женькину сумку.
– Полина! Не стой на пороге, проходи, – пригласила мама.
– А где Зая? – удивилась Женька. – И почему ты не в больнице?
Полина покосилась на маму, быстро скинула сапоги с курткой и прошла в комнату. Женькину сумку она так и несла на вытянутой руке.
Женька спустила ноги с кровати.
– Что? Опять? – Было понятно, что в сумке что-то лежит.
Полинка расхохоталась.
– Да не бойся! Все закончилось! Бери! – Она кинула сумку на кровать.
Женька осторожно коснулась сумки, заглянула под клапан. Поверх учебников лежала карта. Успела испугаться. Полинка заливисто захохотала.
– Да не повторяется ничего, не повторяется! Это Зая велела мне прийти. Сказала, что я должна извиниться. Ну послушай! Я же не думала, что все так получится. Я и не верила, что могу кому-то что-то передать. А на тебя, видишь, как подействовало.
– Она там? – кивнула на сумку Женька.
– Зая уверяет, что Акулина могла спрятаться в карте и что ты должна уничтожить ее окончательно.
– А где сама Зая?
Полинка прошла по комнате.
– И почему ты не в больнице?
– Знаешь, – начала Полинка, усаживаясь на подоконник. – Все здорово перепугались, когда ты стала торчать под нашими окнами. Я даже с табуретки упала, банку разбила, она мне ногу порезала. А Зая… она такая, знаешь… Она прочитала в этой книге, что желание должно быть искреннее, что человек нужен с чистыми намерениями, только тогда все исполнится. Поэтому у нас в понедельник ничего и не получилось – каждый хотел своего. А Зая… она вообще супер! Она хотела тебе помочь. Поэтому на нее и не подействовала Акулина. Она как бы на честных не работает.
Женька сжала губы. А она, выходит, нечестная… Но промолчала.
– Ну вот, – Полинка покачала ногой. – Зая все подготовила, договорилась с девчонками, чтобы все ушли, и вызвала Акулину. – Полинка показала на карту.
– А если она и правда тут? – Женька предпочла бы быть подальше от этой карты.
– Можешь попробовать ее кому-нибудь передать дальше.
– Тебе?
– Кому угодно!
– Тогда… – Женька выбралась из кровати. – Тогда… – Оглядела комнату. Где-то у нее это было…
Полинка подобрала ноги, словно собиралась прыгать с двенадцатого этажа.
– Вот!
Женька взяла коробок, зажгла спичку. Карта не горела. Чадила. Чадила долго, пускала черный дым. С третьей спички вспыхнула, занялась. Пиковая Дама недобро ухмыльнулась. Белый картонный уголок упал на каменный подоконник, прогорел и погас, оставив после себя серое гаревое пятно.
– Все? – прошептала Полинка.
– Решим, что все!
– И ты на меня больше не сердишься?
Женька посмотрела по сторонам. Как же хорошо ей сейчас было! Очень хорошо и счастливо. И ни на кого она не сердилась.
– Мир? – Полинка спрыгнула на пол. – Мы подружки?
Она протянула руку. Женька подняла свою руку в ответ.
– И больше никогда не колдовать друг против друга? – уточнила она.
– Никогда! – расхохоталась Полинка.
Они пожали руки.
– Ну ладно! – заторопилась Полинка. – Я побежала! Мне еще надо девчонок обрадовать, что все закончилось…
– К Борюсику пошла? – догадалась Женька.
Полинка вытянула из-под вешалки свою куртку.
– С ним-то что?
Полинка зарделась. Покачала головой:
– Я с ним разговаривала вчера. Он сказала, ему Вава нравится. Помнишь, в гадании – ей все любовь выпадала. Ну вот…
– А Рите – сладкая жизнь, – напомнила Женька.
– Ее вчера председателем совета класса назначили, она теперь будет на учительские собрания ходить.
– А Зая?
– Теперь-то она точно герой и звезда класса, как и хотела.
– А мои кресты?
– Гробы и кресты – это не только смерть. Это изменения. Разве они у тебя не произошли?
