– Соскучился, – потупился я. – Как хорошо, что ты пришла! Вот бы ты… вообще из дома никуда не уходила.
– Чего-нибудь натворил? – прищурилась тетя.
– Школу сегодня прогулял, – искренне признался я. – Э-э, проспал.
Тетя уперла руки в бока, как она обычно делала, собираясь прочесть нотацию, а потом вздохнула и поднесла к моему носу кулак.
– Ладно, будем считать, что я тебя отругала. Я, Денис, сегодня слишком устала, чтобы еще разборки устраивать. Такой день был кошмарный!
– Это точно, – охотно согласился я, неся сумку на кухню.
– О, а хлеба-то я и не купила! – спохватилась Мария, разбирая покупки.
– Ну и перебьемся один вечер.
– Никаких «перебьемся»! – На этот раз тетин тон был категоричен. – Ты сегодня весь день дурака валял, вот теперь и сходи за хлебом.
Я покосился на темень за окном, потом взял с дивана куртку и проверил – железная коробочка была на месте. Странно, почему ведьма не прочла моих мыслей, ведь она была уверена, что прочтет…
Мария, увидев, что я взял куртку, истолковала это по-своему:
– Вот и молодец. Возьми-ка деньги, да не задерживайся там.
И мне ничего не оставалось, как идти в магазин за хлебом. Выйдя из дома, я увидел, что снегопад прекратился, а по улице идет немало прохожих. Это успокаивало, вселяло надежду добраться до магазина без приключений.
Оглядываясь по сторонам, внимательно всматриваясь в лица встречных, я действительно дошел до магазина без проблем. Предварительно заглянув в окно и не увидев внутри подозрительных личностей, я вошел, купил хлеба и выскользнул за дверь.
– О, Денис, привет! А мы тебе и звонили, и домой заходили, куда ты пропал?
Их было шестеро или семеро. Боря, Костя, Квашин с Алехиным из нашего класса, Терентьев из параллельного и еще пара его одноклассников, которых я знал в лицо, но не по имени. Значит, все же семеро. Они стояли у входа в магазин, видимо, ждали меня.
– Что вам нужно? – напрягся я.
– Как это – что нужно? – улыбнулся Боря. – Разве ты не рад нас видеть? Мы же друзья.
Его улыбка и правда казалась вполне дружеской. Только думал он сейчас о другом. Единственной целью и единственным желанием Бори, Кости и всех остальных было забрать у меня железную коробочку и передать прекрасной, несравненной Маше Караваевой…
Не понял – я что, читаю мысли? Никогда подобным умением не отличался. Но факт оставался фактом, это у них словно на лбу было написано.
– Я вас тоже очень рад видеть, – кивнул я. – Только меня тетя ждет, голодная и злая. Так что всем привет и пока! Завтра в школе увидимся.
– Завтра выходной, – сказал Терентьев. – Да и в чем проблемы? Отдай своей тете хлеб и выходи. Мы тебя подождем.
Моя сумка не была прозрачной, и хлеба в ней не было видно. Стало быть, они смотрели в окно, как я покупал хлеб. Очень мило…
– Ладно, если отпустит, – как можно спокойнее ответил я, решительно пройдя между ними. Краем глаза я заметил, как они переглянулись, и от меня не ускользнул зоркий взгляд Алехина, устремленный на мой оттопыренный карман.
А не с собой ли у него эта штука? – клянусь, именно это он подумал, сразу же подмигивая остальным. Нужно было что-то делать, и делать мгновенно, пока на меня не набросились и не отобрали коробочку, так и лежавшую в кармане. Эх, сглупил я, что не оставил ее дома!..
Я небрежно сунул руку в этот карман. Так и есть – на его дне завалялось несколько дешевых петард. Я сгреб их и вытащил наружу.
– А я сегодня петард накупил – вон сколько! – похлопал я себя по карману. – Вот, держите, а я сейчас хлеб отдам, и можно будет поразвлечься.
Костя взял у меня петарды, но, похоже, ребята мне не слишком поверили…
– Да, кстати! – продолжал я. – Могу показать вам одну любопытную вещь. Я на днях в заброшенной конторе нашел железную коробочку, которую не смог открыть – она сильно заржавела. Вы мне не поможете?
– Поможем! – чуть ли не в один голос воскликнули они. Ну еще бы, внутренне усмехнулся я, сделал простоватое лицо и сказал буднично: – Только она у меня дома. Сейчас я хлеб отдам и вынесу ее.
Вот теперь, кажется, поверили, по крайней мере, сомнений я ни у кого не уловил. Как все же интересно быть телепатом! Теперь главное – уйти от них в дом, потом попросить тетю сказать им, что она меня не выпускает, а до завтра надо будет что-то придумать.
Глава Х
Амалия
Я свернул к своей улице, а ребята пошли за мной. Не со мной рядом, как это всегда бывало, а именно за мной. Ни дать ни взять, почетный караул. Или, точнее, стража. Шли сзади и молчали.
– Костя, помнишь, я к тебе вчера заходил? – Во мне проснулась жажда мести. – Так она у меня с собой была, я хотел вам с Борей показать.
– А что же ты про нее ничего не сказал?! – воскликнул Костя.
– Ты ведь заявил, что со мной разговаривать не о чем, я и ушел.
Злобные взгляды остальных мальчишек скрестились на Косте, и я даже испугался, не побьют ли его сейчас. Он ведь, если разобраться, не виноват в том, что с ним сделали… Но никто ему ничего не сказал, все молча шли за мной.
У калитки я буркнул им: «Подождите, я сейчас», – и, не в силах больше сдерживаться, со всех ног помчался в дом.
– Купил хлеба? – поинтересовалась тетя.
– Ага, вот, – протянул я ей сумку. – Слушай, Мария…
– Долго же ты ходишь, – заулыбалась она. – Тебя тут, между прочим, уже заждались!
– Кто?!
– Прошу, – она распахнула дверь моей комнаты, и я увидел Машку Караваеву. Она медленно повернулась в мою сторону и сделала шаг навстречу, многозначительно улыбаясь. А еще я заметил, что ящик моего стола немного выдвинут…
– Мария… – ошарашенно повернулся я к тете. – Зачем ты ее впустила?!
– Но нельзя же заставлять девочку ждать на холоде, – пожала плечами тетя и была абсолютно права. – Вы ведь друзья, разве нет? Ладно, я пошла ужин готовить.
– Друзья, друзья, – змеиной усмешкой проводила ее Машка. – Ну что, друг дорогой, отдашь по-хорошему?
Блекло-голубые глаза сверлили насквозь, не давали отвести взгляда, словно сканировали, и я понял, что сейчас не выдержу этого страха, выну злосчастную коробочку из кармана и протяну ей. Боковым зрением я засек какое-то движение и все-таки смог отвести глаза. В окно заглядывали Терентьев и Алехин, под другим стоял Костя…
– Хорошо… Сейчас отдам, – понурил голову я, стараясь держаться к ней левым боком, так как коробка лежала в правом кармане.
– Ну, – она протянула руку.
– На чердаке спрятал, – сказал я самым виноватым тоном. Лицо Машки… да какой там Машки – Амалии! – исказила злоба:
