Книга Мститель с того света, страница 24. Автор книги Николай Леонов, Алексей Макеев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Мститель с того света»

Cтраница 24

Нужную улицу они нашли почти сразу. Сашка ехал медленно по пыльной улице, вглядываясь в номера домов. Гуров показал вперед на высокий синий забор, набранный из обрезной доски. Забор, крыша дома и кусок участка возле забора выглядели ухоженными. Чувствовалось, что в доме есть хозяин. Не вязался образ ухоженного сельского дома с образом уголовника, домушника, взломщика, человека, которого Гуров подозревал в двойном убийстве и шантаже с непонятной пока целью. Кажется, опять пустышка.

– Останови метрах в двух до калитки, – велел он водителю. – Из машины выйди и будь внимателен. Я не исключаю, что нужный мне человек захочет скрыться в какой-то момент.

– А нападение на вас возможно? – деловито спросил Артемьев.

– Возможно, Сашка, но маловероятно. Но ты все равно держи ухо востро.

– Есть держать ухо, – улыбнулся водитель, выключая двигатель.

Калитка была железной, обшита доской, а по верхней части украшена довольно симпатичной резной деревянной панелью. Повернув ручку, Гуров зашел во двор дома. Первая же мысль была, что двор небогатый, но чистый и аккуратный. Утоптана дорожка из глины и битого кирпича, низкий заборчик из обрезков древесины и большая веранда со снятыми на лето оконными блоками. И опять в душе сыщика появились сомнения. Не вязался этот тихий, ухоженный, пусть и не богатый уголок с образом матерого уголовника.

Вдоль стены дома стояли деревянные резные оконные ставни. Резьба была аккуратная, сделанная хорошим инструментом. Кажется, это дом местного мастера-краснодеревщика. Лев подошел к веранде и увидел на ней большой верстак, несколько мешков со стружкой в углу и несколько заготовок каких-то резных панелей. Он поднялся по ступеням и взял в руки одну панель. Легкая липовая дощечка была разрисована карандашными контурами, и часть из них была уже вырезана. Почему-то Гурову подумалось сразу про баню.

– Чего, заказать хотите? – послышался за спиной старческий голос.

Гуров положил панель и обернулся. Из полумрака сеней к нему выходил старик с длинными седыми волосами. Судя по походке, у него вместо одной ноги был протез, причем плохой. И только когда старик приблизился, Гуров его узнал. Это был Михно. Не тот Михно, каким Лев его помнил, не те лисьи глаза, не та кошачья походка. Глубже стали морщины, в глазах напряжение, плотно сжатые тонкие губы превратились в узкую бледную полоску.

– Гуров?! Опять? Зачем ты явился? От меня и так осталась половина человека… Как я тебя ненавижу!

Сыщик положил на место резную панель и посмотрел в глаза уголовнику. Ненависть? Скорее усталость от всего, что было в жизни. Да, потрепала она его изрядно. Лев уже понял, что без ноги Михно не смог бы проделать то, что сделал убийца Влада Левкина. Правда, всегда оставалось место оговоркам, например, физически убить мог другой человек, нанятый им, или хромоту Михно сейчас просто имитирует, а нога в штанине у него вполне нормальная.

– Меня любить не обязательно, – без улыбки ответил Гуров. – Я этого от людей никогда не добивался. У меня другие цели в жизни.

– Как можно больше посадить? – скривился в злой усмешке Михно.

– Мне интересно узнать, как ты стал таким мастером, – кивнул сыщик на резные изделия. – Удивил! А вот твоей обидой я нисколько не удивлен. Очень часто приходится такое слышать. Ты как будто был в прошлом воспитателем в детском саду. Ты же вор, Михно! За это сел, за это и отсидел. Кто тебе мешал жить иначе?

– Шило, мочало, начинай сначала, – проворчал уголовник, прошел мимо Гурова и уселся в старое кресло в углу веранды. Теперь стало понятно, что вместо ноги у него в самом деле протез. Причем начинался он выше колена. – А кто мне поверил? Кто-то услышал меня, когда я раскаивался, когда просил снисхождения?

– Как у тебя все просто, – покачал головой Лев. – Захотел – украл, захотел – раскаялся. Ты хоть задумывался иногда, сколько неприятностей, проблем и горя ты принес людям своими преступлениями? Ладно, когда ты залезал в сейф богатого человека, я допускаю, что украденные наличные из его сейфа не последние и он без них не умрет. Но у него сорвалась сделка, у него из-за этого что-то изменилось в планах, люди, которые на него работали, могли не получить премию, может, он уволил нескольких человек из своей охраны из-за того, что ты был таким шустрым, потом их, с его характеристикой, не взяли ни в одно приличное место, а у двоих кредиты на квартиру были, у всех дети. А когда ты украл казенные деньги, которые этому человеку пришлось возвращать из своего кармана…

– Все такие несчастные, – проворчал Михно. – Я еще не видел ни одного несчастного с такими деньгами. Обо мне никто не подумал?

– Я тебе только что объяснил, что и другие люди зависят от того, кого ты обокрал. Ты обокрал богатого, а кроме него, из-за тебя пострадали бедные, малоимущие. Все в этом мире взаимосвязано. И притом, Аркадий, в какой это стране, в каком обществе разрешено брать чужое? Чужое, понимаешь? Грубо говоря, даже если двери моего дома не заперты и в него можно свободно попасть, это не оправдание для вора. Это чужой дом, он просто не имеет права туда входить. А насчет снисхождения… Понимаешь, за свои поступки принято отвечать перед людьми. За преступления тем более. Почему к тебе должно быть другое отношение? Чем ты лучше других?

– А цена? – Михно весь подался вперед в своем кресле, его глаза полыхали ледяным огнем.

– Цена одна для всех, она прописана в Уголовном кодексе. И смягчающие ее обстоятельства, и усугубляющие тоже.

– А вот с этим как жить? – Уголовник постучал костяшками пальцев по протезу. – Это в твоем кодексе тоже прописано?

– Как ты ноги лишился? В колонии или после?

– Ладно, Гуров, проехали, – вдруг сник Михно и обреченно повесил голову. – Ты прости, что накинулся на тебя. Просто по ночам так тоскливо бывает, такое накатит, что потом весь день сам не свой ходишь. Ясно, что никто, кроме меня, не виноват в том, как жизнь сложилась. И никто не обязан меня в темечко целовать и по головке гладить. Просто обидно иногда, что именно у меня так глупо все сложилось. Вон авторитеты живут и в ус не дуют. И даже ваши их не трогают. А я не смог. И в зоне не смог. Ты спрашиваешь, где я ноги лишился? Да в колонии же и лишился. Мне ее шестерки паханов наших отрезали на пилораме.

– На пилораме? – Гуров поперхнулся и машинально стал опускаться на табурет возле стола.

Михно взял со стола незаконченную скульптурку медведя на задних лапах и стал поглаживать, теребя в руках. Но взгляд его был направлен куда-то дальше или глубже. По его лицу не метались эмоции, связанные с воспоминаниями и прошлой болью, наверное, этот человек уже переболел всем своим прошлым и теперь просто смотрел на него как на кучу хлама в углу дома, который ему уже никогда не выгрести отсюда.

– Там в зоне я и увлекся резьбой, – после короткого молчания заговорил Михно. – Сидел на досках и резал для себя. Чтобы руки занять, да и голову тоже. Мастер заметил, попросил попробовать сделать что-то посерьезнее, крышку ящичка от настольной игры. Ну, я набросал рисунок и давай резать. И увлекся. Мастер забрал, заплатил мне сигаретами. А потом стал часто обращаться, и я делал. Он то сигаретами расплачивался, иногда и деньгами, пока никто не видит. Много чего красивого я тогда сделал. Сам вкус почувствовал. А потом… Потом подошли ко мне двое, присели рядом и сказали, что я ссучился.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация