– Да, да, конечно, – пообещал Гуров, пытаясь разглядеть что-то на потолке за лампочкой.
Лампочка слепила глаза и не давала возможности рассмотреть, что там. В комнату за стеклом никак не попасть, кроме двери. Окошечки слишком маленькие, второй двери нет, выбить стекло можно, но опасно, потому что последствия для Красовского непонятны. Чертов Режиссер, что он там придумал?! Гуров покрутился, освещая фонариком все горизонтальные поверхности, пока наконец не увидел записку. Она лежала на полу прямо перед дверью, ведущую в комнату за стеклом. Небольшой листок бумаги, прижатый по углам какими-то камушками.
– Иван, не волнуйтесь, все будет хорошо, – громко говорил Гуров, стараясь успокоить архитектора. – Скажите, по какой улице вы шли, когда на вас напали?
– Да прямо возле дома. Лев Иванович, там Анька, наверное, с ума уже сошла. Позвоните ей, успокойте, соврите что-нибудь!
– Позвоню, не шумите, – поднимая записку, сказал Гуров. – Несколько минут роли не играют, а здесь телефон не видит сети. Вы же не хотите, чтобы я ушел наверх звонить и оставил вас одного. Позвоню потом.
Он специально говорил много, чтобы Красовский чувствовал себя спокойнее. Главное, не перегибать палку и не рассказывать ему сказок. Он ведь не дурак, он ведь все прекрасно понимает. Его похитили, значит, похищение имеет какую-то цель, а сыграть в шахматы с похищенным в истории похищений еще никто и никогда не предлагал. Расчленяли, это было. Чаще просили выкуп, а потом уже расчленяли. Это Красовскому первым делом придет в голову, с его-то паникерской психикой.
Записка была написана в том же стиле, что и сообщения, приходившие Гурову на электронную почту от Режиссера. Точнее, напечатана все на том же лазерном принтере без заметных особенностей или дефектов печати.
«Нашел записку, Гуров? Молодец! Теперь запоминай, что ты должен сделать. Твой друг погибнет, если ты начнешь ломать дверь или попробуешь разбить стекло. Твой друг погибнет, если ты попытаешься выйти наверх и позвонить в полицию, МЧС или в другое место. Телефоны здесь не берут. Думай сам. Дверь можно открыть ключом, ключ висит на потолке. Время ограничено. Дверь, через которую ты вошел, уже заварена. Посмотрим, какой ты умный. Вперед, Гуров!»
Первым порывом сыщика было броситься назад и проверить, правда ли дверь кто-то успел заварить, пока он тут копается. Много текста в записке, какое-то недержание словесное. Такое бывает у ущербных, считающих себя умнее других или пытающихся это доказать. Тут они обычно и горят. Ладно, надо вызволять архитектора, а то Маша мне не простит, если я брошу в беде мужа ее подруги, подумал Гуров и улыбнулся, вспомнив Анну Красовскую, ее большие испуганные глаза и торопливую речь. Актриса она была хорошая, но узкоспецифическая.
Ключ! Он поднял голову и стал водить лучом светодиодного фонаря по потолку. Потолки были здесь высокие, не меньше четырех метров. Ага, вот и он. В полуметре от лампочки на какой-то веревочке висел дверной ключ от врезного замка. Лев вернулся к двери и прикинул, подойдет ли этот ключ. Кажется, должен подойти, если только рисунок вырезов на «бородке» совпадает. Не факт, что это единственный ключ в комнате и не придется выбирать из нескольких один подходящий.
На месте Режиссера Гуров так бы и сделал, разместив в разных труднодоступных местах по одному ключу и тем самым ограничив участника квеста во времени. Но беглый осмотр не дал результатов. Кажется, другого ключа тут не было, да и в записке упоминался всего один ключ. Хорошо, но как его достать? Палок в помещении не видно, стремянок или чего-то, из чего можно собрать лестницу и влезть…
– Лев Иванович! – неожиданно заорал Красовский. – Не бросайте меня, Гуров!
– Да не орите вы! – громко ответил Лев, разглядывая то ключ под потолком, то полы в помещении. – Я же сказал, что без вас не уйду. Сидите и ждите. Будьте мужиком, в конце концов!
– Я не спецназовец, я всего лишь архитектор, – заныл Красовский. – Не требуйте от меня больше, чем мне дано природой. Пусть я трус, но трусы хотят жить. Вам не понять, вы полковник.
– Ну, не обязательно считать вас трусом, – вздохнул Гуров. – Страшно бывает всем.
Он смотрел на висевший под потолком ключ и размышлял, как его достать. Бросить что-то тяжелое? Веревка старенькая, какой-то шпагат, но чтобы он порвался, нужно за него потянуть. Палки с крючком нет, лестницы тоже. Хоть бы приступка какая была, с которой можно было бы прыгнуть и ухватиться за веревку. Веревка! Не палка, а веревка, мелькнула мысль. Есть тут еще веревки, шпагаты или нечто похожее, что можно бросить, привязав к концу тяжеленький грузик. Конец веревки с грузом обмотается вокруг шпагата с ключом, и можно тянуть!
Никаких веревок, ремней, жгутов, шпагатов в комнате не валялось. Единственное, что попалось длинное и относительно гибкое, – это часть электрической проводки на стене. Белый двужильный провод на остатках розетки валялся на полу. Длина около метра, прикинул Гуров, взяв в руки провод. Мало! Мой рост, метр провода… Мало. Стоп! Провод двужильный! Значит, это не метр, а два метра. Оторвав разбитую розетку, Лев вытащил из кармана свой набор инструментов с пассатижами, открыл лезвие ножа и стал перерезать изоляцию между жилами провода.
Работать было неудобно, провод все время выскальзывал. Он ругнулся и взял одну жилу в рот и зажал зубами. Теперь резать стало удобнее. Закончив, Лев взял в руки два куска провода и сплюнул. Скрутив два конца, он для пробы раскрутил свою «удочку» и попытался дотянуться ею до ключа. Не хватало совсем чуть-чуть, меньше метра и… алюминиевый одножильный провод, даже если к концу привязать тяжелую гайку, не обовьется вокруг бечевки с ключом. Значит? Гуров посмотрел на свои ботинки. Двух шнурков, связанных вместе, должно хватить.
Вытащив шнурки, он стал их связывать и вдруг возле ног увидел большую, достаточно тяжелую гайку. Привязав ее к концу шнурка, Лев начал кидать веревку, пытаясь добраться до шпагата с ключом. С четвертой попытки ему наконец удалось докинуть, и ключ прочно попал в объятия самодельного устройства сыщика. Он стал тянуть, потом сильнее, и вот бечевка лопнула, ключ звонко стукнулся о бетонный пол.
– Что там, Лев Иванович? – снова не выдержал долгого молчания Красовский.
– Все нормально, – бодрым голосом ответил сыщик. – Я достал ключ, теперь попробую отпереть дверь.
– Нет, не вздумайте! – заорал фальцетом архитектор. – Вы убьете меня… он же так и сказал, если попробуете, то мне конец! Понимаете, конец!
– Так, прекратить истерику! – гаркнул Гуров. – Вы мне сами про записку сказали. Вот записка, вот инструкция. Здесь сказано, что спасти вас можно, только достав ключ с потолка и отперев им дверь. Никакие взломы не помогут. А я достал ключ! Теперь можете описать эту дверь изнутри? Как она выглядит? Есть ли что-то постороннее на ней, рядом с ней?
– Я не могу, Лев Иванович! Он приказал мне не шевелиться. Я не могу повернуться.
– А вы не поворачивайтесь, просто голову поверните. Голова-то у вас свободна? – сказал Гуров и посмотрел на часы.
