Книга Личный досмотр, страница 22. Автор книги Андрей Воронин, Максим Гарин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Личный досмотр»

Cтраница 22

На поверку это оказалось даже легче, чем ожидал Постышев: моторка обладала отменной остойчивостью и только слегка зачерпнула бортом, когда майор хоронил Михеича по морскому обычаю. Правда, вместо колосников он использовал мощный и весьма дорогостоящий японский лодочный мотор, да и Михеич был еще не вполне мертв, но это уже несущественные детали.

Аналогия показалась Постышеву забавной, и, идя на веслах к берегу, он развлекался тем, что искал другие отличия. Ну, например, он забыл зашить тело в мешок.

Или вот: моряки всегда прикрепляли груз к ногам покойника, а он по неопытности привязал к голове. Когда тело раздуется от трупных газов, оно будет выглядеть весьма любопытно, стоя на дне вниз головой.

Вообразив эту неаппетитную картину, Постышев передернул плечами и стал грести более энергично.

На веслах моторка шла далеко не так стремительно, как с мотором, и прошло не меньше получаса, прежде чем пластиковый борт с глухим стуком ударился о дощатый причал. Выбравшись на берег, Постышев закурил и, не заботясь о том, чтобы привязать лодку, отправился восвояси.

Час спустя он переоделся в придорожных кустах.

Рыбацкую одежду и велосипед он бросил здесь же, в лесу: у него были основания сомневаться в том, что Шаров захочет посвящать в это дело милицию, так что можно было не особенно стараться, заметая следы.

Возвращаясь в Москву, он снова вел машину с опасной скоростью: вечером их с женой ждали на открытии вернисажа, о котором вот уже неделю гудела вся Москва, а у него оставалась еще масса дел. Правда, полчаса он все-таки потерял: в десятке километров от города у него вдруг сдавило сердце, и ему пришлось остановить машину и немного посидеть, откинувшись на спинку сиденья и ослабив галстук, с таблеткой валидола под языком.

Снова запуская двигатель, он привычно подумал о том, что по завершении этого дела необходимо срочно обратиться к врачу.

Глава 5

Подберезский был прав, предполагая, что при желании сотрудники ФСБ могут все. В то утро, которое стало последним для отставного прапорщика Уварова, трое сотрудников этой организации, находившиеся в подчинении у майора Постышева, активно и целенаправленно занимались подтверждением этой теории бывшего сержанта Подберезского.

Они занимались этим уже не первый день, но успеха пока не достигли. Сегодня, впрочем, их шансы возросли: Пономарю удалось вырваться из цепких лап медиков, а он как-никак был единственным из них, кому удалось более или менее подробно разглядеть того здоровенного бугая, который устроил драку прямо под окнами конспиративной квартиры генерала Шарова и едва не сорвал операцию. Принимать участие в активных боевых действиях Пономарю было еще рановато, поскольку ребра его до сих пор стягивала тугая марлевая повязка, и он всякий раз шипел от боли, сделав неловкое движение, но посидеть в машине и посмотреть по сторонам он мог вполне.

Строго говоря, все они должны были сейчас находиться совсем не здесь и заниматься совсем не тем, чем занимались: Пономарю полагалось лежать дома на диване и смотреть телевизор, поглаживая травмированный бок, а Сизый с Мешком, по идее, обязаны были слоняться по Черкизовскому рынку, выслеживая кренделя, на днях толкнувшего какому-то недоумку пистолет, снятый с мертвого мента. Сизый, Мешок да и сам майор Постышев, выдавший им это задание, были уверены, что толкача можно с таким же успехом поджидать где-нибудь на Земле Королевы Мод или в Аргентине, так что угрызения совести их не мучили. Они и так провели на чертовом рынке целую неделю, и, послоняйся они там еще хотя бы пару дней, на них, наверное, начали бы показывать пальцами, говоря: «А вон пошли два эфэсбэшника в штатском!». Это была бы пустая трата времени, так что оперативники решили использовать его с толком.

Никакой служебной, а тем более государственной необходимости в том, чтобы выследить ночного драчуна, конечно же, не было, но они не могли позволить, чтобы избиение двух офицеров ФСБ сошло ему с рук.

Офицер спецслужб — это всегда немножечко супермен, и очень неприятно, когда случайный подвыпивший прохожий походя убеждает тебя в обратном одним ударом кулака. Так что проучить усатого здоровяка было необходимо хотя бы для того, чтобы сохранить остатки самоуважения.

Пономарь сидел на переднем сиденье служебной «лады», курил и мрачно размышлял обо всех этих неприятных вещах, не забывая держать под неусыпным наблюдением вход в булочную. Если отбросить амбиции и уязвленное самолюбие, то исход этой затеи представлялся ему, мягко говоря, весьма сомнительным, Больше всех разорялся, естественно, Мешок, который вообще ничего не видел, не получил в ночной стычке ни единого синяка и считал себя героем только на том основании, что усатый незнакомец поленился лезть в фургон, чтобы отобрать у него пистолет. Пономарь не без оснований предполагал, что усача остановило скорее оборудование фургона, чем пистолет Мешка; видима, он понял, с кем связался, и предпочел не заводить дело слишком далеко. Он очень сомневался, что Сизому и Мешку удастся отстоять попранное достоинство: сколько бы они ни кричали о том, что отметелят «этого козла», как «последнего козла» (это было собственное выражение Мешка, которое при других обстоятельствах заставило бы Пономаря кататься по полу от смеха), Пономарь никак не мог забыть тот противный хруст, с которым сломались и подались, вминаясь внутрь, его ребра. Один удар! Этот парень мог бы зарабатывать большие деньги, на спор пробивая кулаком кирпичные стены.

Сизый, например, был уверен, что лично его вырубили по чистой случайности. Это было понятно: он выпал в осадок первым и практически ничего не видел.

Кроме того, когда они обсуждали все это в последний раз, этот идиот выдвинул новую теорию, которая поражала своей свежестью и наивностью: он-де не мог драться в полную силу из-за того, что руки у него были заняты шприцем с лошадиной дозой морфия.

Пономарь ухмыльнулся, вспомнив этот бред, и раздавил окурок о приборный щиток. Он уже в который раз подумал, что напрасно ввязался в эту дурацкую затею, от которой за версту несло какой-то мелкоуголовной тухлецой и ребячеством, но отступать было поздно: на пороге булочной вдруг возник тот самый человек, которого они искали. Пономарь быстро протер глаза и проморгался, но сомнений быть не могло: это был он. Оставалось только гадать, как этот тип ухитрился незамеченным проскользнуть в булочную, но это было уже неважно: главное, что ему не удалось оттуда незаметно выскользнуть.

Пономарь поднес к губам рацию, не сводя с объекта внимательного взгляда. Да, он был высок и плечист, но все-таки не так огромен, как показалось Пономарю той недоброй памяти ночью. Лет, наверное, под пятьдесят, джинсы, кожаная куртка — видно, та же самая...

Под распахнутым воротом серой шерстяной рубашки виднелся треугольник тельника с голубыми полосками.

«Вон оно что, — подумал Пономарь, — десантура. Ну, козел...» Сомнения были отброшены. Сейчас старший лейтенант Пономарев чувствовал себя так же, как, наверное, должен себя чувствовать старый нужник, в отверстие которого какой-то шутник бросил килограмм дрожжей: пенящееся дерьмо перло у него изо всех щелей, и он с трудом сдержался, чтобы тут же не выскочить из машины и не наброситься на противника с кулаками и каблуками. На то были свои причины: в самом начале своей карьеры Пономарь вместе с коллегами патрулировал улицы в День воздушно-десантных войск и был жестоко помят пьяными дембелями. Новое унижение наложилось на старое, усилив его во сто крат, и в мозгу Пономаря молнией промелькнула соблазнительная в своем безумии мысль: пуле все равно, десантник ты, космонавт или тракторист. Пуля предназначена для того, чтобы проделывать дырки во всем, что не превосходит ее по твердости, а этот тип явно будет помягче, чем пуля со стальным сердечником.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация