«В моем потомке всегда будет частичка этой землянки, так неожиданно возникшей на моем пути, когда, казалось, все давно предрешено», – этой мыслью я просто упивался, нашлось то, что объединяет нас.
Меня и Регину! Меня, Регину и ребенка. При всей необъятности наших противоречий у нас появился единственный (но настолько значимый!) повод понять друг друга, осознать, что нам невозможно расстаться. И это чувство «безысходности» прогоняло все страхи, заставляя меня едва ли не кричать от радости: мой мир перевернулся и стал для меня прост и понятен.
Наша задача – сделать все для ребенка. Вместе!
Сейчас именно он сплотил нас. Не важно, что будет потом, но здесь и сейчас у нас появилась первая общая цель – помочь ему появиться на свет. Смотрел на спящую Регину и с трудом верил, что сам не во сне. Как настолько невероятно могла измениться моя судьба? Словно кто-то другой вмешался в рисунок водной матрицы. Как это сделал я в случае с Региной.
Следуя в потоке прибывших пассажиров, невольно всматривался в окружавший мир людей прошлого. И не покидало ощущение растерянности, непривычно видеть землян свободными.
Нам предстояла пересадка и еще один долгий полет, несколько напряженных, наполненных ожиданием часов на этом чудовищном летательном аппарате прошлого. Как же далеки современные мне земляне от людей этого времени! Я думал об этом все время полета, ласково поглаживая уснувшую на моем плече месту. Все получилось неосознанно – устраивалась Регина на максимально возможном в наших обстоятельствах удалении, но во сне потянулась ближе. А мои руки словно только этого и ждали. Обхватили ее плечи, привлекая к себе, укладывая аккуратно поверх своего тела, позволяя расслабиться и обмякнуть. Положив подбородок на макушку Регины, свободной рукой провел по ее волосам, желая успокоить больше себя, нежели ее. Душу щемило от горечи странного признания самому себе. Тем оно было тяжелее, что слишком запоздало.
Нам оставалось несколько часов до конечного пункта путешествия – до Москвы. Именно туда во второй раз переместило Регину. Перед посадкой я осторожно разбудил ее, радуясь признакам удовлетворения на лице от непродолжительного отдыха.
Знала бы она, как тревожно мне беспокоить ее именно сейчас, в ее положении вынуждая терпеть нагрузки этих перелетов. Но промедление опасно!
Сон сделал Регину слегка ленивой. Или это признак переутомления? Злости в ней больше не чувствовалось, наоборот, смирение, готовность преодолеть жизненные трудности ради блага ребенка. Меня она явно вынесла пределы своих интересов – взрыв миновал. Впрочем, я догадывался – на время. Но это соответствовало и моим намерениям найти компромисс и решить между нами все миром.
Сейчас же главное было – вернуться домой. Отсюда и собранная, нарочито отстраненная деловитость, которой мы, не сговариваясь, придерживались.
Расположившись в еще одном транспортном средстве, которое должно было доставить нас от самолета до космопорта (или как у местных называлось здание, куда прибывали пассажиры?), мы согласовывали детали перемещения. О том, чтобы это не заинтересовало других землян, я позаботился.
– Получается, из-за того, что ты пришел в это время следом за мной, через имплант меня уже не выдернуть? – уточнила Регина.
Она выглядела умиротворенной, легонько поглаживая живот сквозь ткань одежды и словно прислушиваясь к чему-то внутри себя. Меня ужалила ревность – хотелось разделить ее мысли и ощущения в этот момент. Но для безрассудных эмоций было не время.
– Да, я своим переходом как бы заблокировал влияние водной матрицы на твой организм. Меня выдернуть можно, тебя – только переместить из точки переноса.
– А анемоны? – Она коснулась рукой крошечного мешочка на шее.
– Для перемещения придется их снять. В остальном они бесполезны – я нашел тебя.
Она сухо кивнула, отведя взгляд. Громоздкое здание из стекла и бетона приближалось.
– Задержимся? – невольно понизив тон, предложил я Регине.
Жажда заботы, желание окружить ее вниманием переполняли. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Даже о мечущей каждый из мужчин, призванных ею на нераст, стремился заботиться. Что уж говорить о той, кто станет матерью единственного в своем роде потомка!
– Покушаешь?
Меня голод не беспокоил. Даже будь необходимая мне пища в достатке – она не полезла бы в рот. Слишком сильно было волнение!
– Нет, – качнула она головой. – Поела в самолете, больше не хочу.
Регина тяжело вздохнула. Она, конечно, тоже переживает и тревожится в душе.
– Не волнуйся, – испытывая потребность успокоить ее, пообещал я, – скоро мы будем дома!
Она невесело хмыкнула, сулит ли ей это что-то хорошее? Я же знал – конечно.
– Предлагаю взять такси. – Стоило мне перенести Регину в здание, она махнула рукой на противоположную стену с большими окнами. – Вот они выстроились в ряд. На машине и доедем до точки переноса.
– Мне не нравится идея с машиной!
Произнес это спокойно, опустив Регину на стул и обхватив ее ладонь. Мы смотрели на парковку с множеством такси.
Внутреннее напряжение давало о себе знать. Однако я не позволял ему проявиться, понимая, что у Регины в ее состоянии гораздо больше поводов для раздражения. Но, рассматривая эти убогие и небезопасные средства передвижения, не смог промолчать.
– Прекрасно! – Регина резко выдохнула и отстранилась. – Тогда нам придется идти пешком! Много-много километров по жаре, глотая пыль. Извини, но я не смогу. Устала! В этом времени нет другого средства перемещения.
Чувство неуместности и бессилия не покидало меня с момента появления в прошлом. Я неимоверно желал вернуться назад – в наше время, где я буду практически всесилен. Там бы я не вынуждал Регину испытывать такое перенапряжение, которое крайне нежелательно в ее положении. Но здесь я не могу обеспечить ей и минимального комфорта, не способен облегчить ее испытания. И гарантировать безопасность!
«Наверное, так же неуютно ей было на Верлинее, где все для нее чуждо», – кольнула неприятная мысль.
– Есть другие способы добраться до цели?
Нам осталось немного. Были уже позади два изнуряющих перелета. Но именно они окончательно исчерпали мою выдержку. Забираться в нутро этой кошмарной машины отчаянно не хотелось.
– Повторяю, пешком… – досадливо пожала плечами Регина, поглаживая живот и не считая нужным даже взглянуть на меня, – или на вертолете. Но я понятия не имею, где здесь они.
За полгода в этом времени она многое узнала. Поразительно успешно и быстро адаптировалась. В какой уже раз я задавался вопросом: как? Я смотрел на Регину, которая самым невероятным образом смешала все мои жизненные планы, и не понимал, почему раньше не замечал в ней такой жажды жить, силы духа, уверенности. Решив, она шла до конца. Даже в заведомо обреченной борьбе со мной.
