Китайское законодательство запрещает импорт электронных отходов. Пекин даже подписал «Базельскую конвенцию о контроле за трансграничной перевозкой опасных отходов и их удалением», но к реальности это пока не имеет никакого отношения. 90 % электронных отходов США вывозят в Китай или Нигерию.
Экономическая логика должна быть безупречной. Цена воды в Гуйюй в десять раз выше, чем в соседнем Чендьяне. Потому что именно из Чендьяна жители Гуйюй берут воду. А вода в Гуйюй отравлена. Поэтому дорого.
Через восемьдесят лет немногие согласятся с Кейнсом в том, что главная задача экономики – победить бедность во всём мире. Теперь экономическая наука видит себя иначе.
Как только экономистам последних десятилетий надо перейти на сторону бедных или богатых, властных или бесправных, работников или работодателей, мужчин или женщин, они дружно встают в один и тот же строй. Всё, что хорошо для богатых и власть имущих, почти всегда «хорошо для экономики». Одновременно экономическая наука становится более абстрактной: фиктивные хозяйства, фиктивные предприятия, фиктивные рынки, и человек экономический в основе всего.
Экономисты стремятся применять свои модели ко всему подряд, от расизма до оргазмов, и всё менее охотно обращаются к реально работающим рынкам. При этом экономические проблемы, тревожившие Кейнса, далеки от решений. А во многих случаях их больше никто не видит.
Когда все мы – рациональные индивиды, такие вопросы, как раса, класс, пол становятся нерелевантными. Мы же свободные люди. Как конголезская женщина, которая вступает в сексуальную связь с полицейским за три банки консервов, или как чилийская женщина, которая собирает урожай обработанных химикатами фруктов, из-за чего через два года у нее родится ребёнок с нервным заболеванием, или как марокканская женщина, которая идёт работать на фабрику, из-за чего её старшая дочь должна бросить школу и ухаживать за братьями и сёстрами. Все они контролируют последствия своих действий и всегда принимают самые выгодные решения.
Свобода – это просто синоним того, что тебе больше нечего терять.
Экономисты убеждены, что могут моделировать глубинные причины человеческого поведения. А критики их лишь слегка царапают. Если как следует помучить цифры, правда откроется: всё есть человек экономический.
Логика. Мир. Образ жизни. Какие лилии?
Глава пятая
В которой мы добавляем женщин и перемешиваем
«Самый большой член здесь у меня!» – бывало, кричала опаснейшая акула американского бизнеса Джудит Рейган, сидя за письменным столом в издательстве, которым руководила.
Мы превратимся в мужчин, за которых хотели бы выйти замуж, – победоносно провозглашали участницы женских движений 1970-х.
Спектр женских желаний простирался от желания иметь мужа до желания иметь то, что имеют мужья.
Несмотря на значительные улучшения, планы по-прежнему строились вокруг одного: мужчины.
«Мы сделали это!» – красовалось на обложке новогоднего номера журнала The Economist за 2010 год. Женщины обошли мужчин и составляют большинство получающих сегодня университетские дипломы в странах – членах OECD (Организации экономического сотрудничества и развития). Активнее, чем когда-либо, женщины задействованы профессионально, многие из них руководят теми предприятиями, на которых ранее женщин воспринимали как граждан второго сорта. Но сама идея полной профессиональной занятости по-прежнему строится на том, что кто-то другой полностью занят твоими домашними делами.
Сегодня женщина работает полный рабочий день, но помощью по дому на полный рабочий день могут воспользоваться только те, у кого есть средства. Кто убирает дома у уборщицы? Кто ухаживает за дочкой няни? Это не риторические вопросы – ответы на них скрыты в мудрёных сервисных цепочках, охватывающих глобальную экономику.
Более половины всех мигрантов сегодня составляют женщины. В некоторых странах эта часть достигает 80–90 %. Их реальность – долгие рабочие дни и низкие зарплаты. Домашняя работа трудна, изолирована и ненормирована. Женщина часто живёт на рабочем месте – в чужом доме, одна, без семьи. Качество её работы в значительной степени определяется умением строить отношения. Если она привязывается к семье, она становится более хорошей няней. Дети, как правило, видят её чаще, чем мать, и однозначно чаще, чем отца. Иногда они её любят. Но её привязанность к семье часто мешает ей договариваться о зарплате и условиях. Разделение ролей становится почти невозможным. Она работает из любви или ради собственной выгоды, или ради и того и другого. Она беспокоится об этих детях. А работодатель часто считает себя вправе пользоваться её растерянностью.
Плохая няня – неудачница, но и хорошая няня – неудачница. Если дети привязываются к ней больше, чем к папе и маме, папе и маме это наверняка не нравится. Карьера няни обрывается. Баланс найти трудно.
Средняя продолжительность рабочего дня домработницы в США – четырнадцать часов, многие женщины не имеют права покидать дом без разрешения хозяев, свидетельствуют результаты исследования организации Human Rights Watch. Имеют место вербальные, физические и сексуальные домогательства, о которых пострадавшие не заявляют. Кроме того, женщина часто находится в стране нелегально и боится депортации. Она испытывает постоянное беспокойство. В том числе и о собственных детях, находящихся на другом конце земного шара. Это – одна сторона дела.
Другая состоит в том, что филиппинская домработница в Гонконге зарабатывает столько же, сколько мужчина-врач в филиппинской деревне. А зарплата няни в Италии в шесть – пятнадцать раз превышает зарплату на родине. Они жертвы? Если да, то в сравнении с кем?
Таким образом женщина обеспечивает не только себя, но и свою семью. Это даёт ей власть над отцом и бывшим мужем. Власть и свободу. Деньги, которые отправляют домой женщины-мигранты, дают экономике многих стран больше, чем гранты и все иностранные инвестиции вместе взятые. На Филиппинах эти средства составляют поразительные 10 % ВВП.
С другой стороны, если почасовая оплата уборщицы не будет оставаться существенно ниже почасовой оплаты персоны, которая убирала бы дома в противном случае (женщины в западной семье), то покупать услуги по уборке дома станет невыгодно. То есть такой расклад подразумевает дальнейшее неравенство среди женщин.
Женщина вышла на рынок оплачиваемого труда и смогла откупиться от значительной части домашних работ. Её вынудили. Хочешь делать карьеру – сбрасывай с себя всю личную жизнь, как только приходишь в офис. Пора показать, на что ты способна, пора подумать о себе.
Рынок труда по-прежнему в высшей степени определяется идеей, что человек – это бестелесный, бесполый, ориентированный на получение максимальной выгоды индивид без семьи и связей. Женщина может выбрать и стать либо такой, либо противоположной – невидимой и готовой к самопожертвованию частью, которая нужна, чтобы уравнение решилось. Очень часто выбор за неё делают обстоятельства.
Она встаёт в четыре утра, проходит с ведром туда и обратно десять километров. Возвращается через три часа домой с водой. Собирает дрова, моет посуду, готовит обед, снова моет посуду, идёт за зеленью. Снова за водой, ужин, младших надо уложить спать, рабочий день закончился в девять. В соответствии с экономическими моделями, она – непродуктивная, неработающая, экономически пассивная.
