Интересы Китая надо защищать. Коммунистическая партия провозгласила экономический рост «центральной задачей», и за два десятилетия Китай превратился из запертого на засов заднего двора в капиталистический феномен. Никогда раньше мир не видел такого роста. От диктатуры пролетариата к диктатуре экономистов, которые были повсюду – писали приватизационные планы, принимали свежеприватизированные предприятия, сталкивали с пути старых маоистов.
Дэн Сяопина ждало внутреннее партийное сопротивление. Реформы проводились поэтапно, без шоковой терапии, как в России, осторожно, шаг за шагом. Ни о какой конечной цели не говорилось, но было очевидно, кто все решает. Новыми пророками китайской цивилизации стали экономисты, изучившие экономические теории Запада, но лояльные к китайскому проекту. За цитатами из Карла Маркса и председателя Мао скрывались неолиберальные идеи.
Шанхай застраивается сегодня настолько быстро, что карту города необходимо корректировать каждые две недели. За тридцать лет 300 млн человек перешли от сельского хозяйства в современность – на Западе этот процесс занял двести лет. Средний класс растёт с рекордной скоростью.
Одновременно на третью часть территории Китая падают кислотные дожди. Бурое марево, 400 000 преждевременных смертей из-за серы ежегодно. Экологическое самоубийство. Протесты на площади Тяньаньмэнь в 1989 году в первую очередь касались требований демократии и свободы слова, но выражалось и сильное недовольство неолиберальными реформами, которые Китай начал раньше: предпринятые меры вызвали неравенство и инфляцию. И когда ранним утром 4 июня Дэн Сяопин приказал начать разгон демонстрантов с применением силы, в Китае умолкли не только требования демократии. В момент, когда на площадь вышли танки, умерли и общественные дебаты о равноправии. По крайней мере, на ближайшие пятнадцать лет.
С 1983 года зарплата китайских рабочих ежегодно уменьшалась относительно ВВП, на предприятиях были чудовищные условия труда. После того, как за шестнадцать месяцев четырнадцать рабочих Foxconn (производителя iPhone) покончили жизнь самоубийством, зарплату подняли на 30 %. Одновременно рабочим пришлось подписать контракт, обязывавший их не лишать себя жизни. А если они это сделают, их семьям выплатят минимальную компенсацию.
Но самоубийства не единственная проблема: guolaosi на китайском означает «смерть от переутомления на работе». У них есть для этого слово.
Через несколько месяцев после начала реформ Дэн Сяопина руководство национальным банком США принял Пол Волкер. Это произошло в июле 1979 года, когда американская инфляция была такой высокой, что могла сама себе пророчить. Доллар назавтра стоил меньше, чем сегодня, и другого никто не ждал. Для компенсации последовательно поднимались зарплаты и цены, что, разумеется, вело к дальнейшему падению доллара, из чего следовало новое повышение зарплат и цен.
Пол Волкер принял решение побороть инфляцию, чего бы это ни стоило, и за пару месяцев перекроил всю финансовую политику Америки. Когда через два года президентом стал Рональд Рейган, уровень безработицы составлял 8,4 %, а показатель инфляции по-прежнему оставался двузначным. Рейган, с одной стороны, пытался стимулировать экономику серьёзным снижением налогов и военных расходов, а с другой – призывал национальный банк к сдерживанию процентов и ограничению денежной эмиссии.
Маргарет Тэтчер уже была премьер-министром Великобритании. Профсоюзное движение будет прижато, государство уменьшится, а экономика бывшей британской империи будет запущена заново. Они друг друга нашли – Тэтчер и Рейган.
Началась новая эра. Неолиберализм, ранее сомнительная политическая доктрина, теперь выдвинулся на первый план и разместился в центре всех проектов Тэтчер и Рейгана. «Нет никакого общества», – утверждала Тэтчер. Существуют лишь свободные индивиды и их семьи. И никакой общности, никаких коллективов.
Неолиберализм в чистом виде стремится свести роль государства к выпуску денег, содержанию армии, полиции и суда. Задача политики – устройство чётких границ для частной собственности, свободного рынка и свободной торговли. И ничего больше, за исключением областей, где рынка нет: земли, воды, медицины, экологии и образования. В эти области государство обязано активно внедриться с целью создания рынков. Приватизировать, снести, что есть, и построить рыночные отношения. Сделать так, чтобы всё можно было купить и продать. Считалось, что только в этом случае люди будут способны сосуществовать.
Согласно неолиберальным теориям, политика должна создать конкуренцию и потом поддерживать её. Следить, чтоб колесо крутилось, а пирог увеличивался.
Поэты неолиберализма, такие как философ Фридрих Хайек или экономист Милтон Фридман, зачастую относились к деталям своей риторики внимательнее, чем политики, что шли за ними, но основная мысль была схвачена: снижение налогов, меньше государства, больше свободы финансовому сектору. Стоит лишь оставить индивида в покое на рынке труда или на фондовом рынке, и экономика начнёт расти. Человек экономический будет работать, основывать предприятия, совершать сделки и максимизировать собственную выгоду. Это заложено в его природе, так что просто не мешайте, не убивайте его рвение. Различные пособия только портят рынок. Стабильность усыпляет людей. Зачем тогда работать?
Человек экономический охотнее всего делает то, что наиболее рационально, и если государство платит ему деньги за то, что он безработный или больной, он будет безработным или больным, потому что он на этом зарабатывает.
Мировые ресурсы ограничены, и это воспитывает дисциплину, поскольку люди вынуждены конкурировать друг с другом, чтобы выжить. Рыночные решения и общественное неравенство становятся средством поддержания порядка среди людей. Если люди будут просто получать всё, что им нужно, без конкуренции, у них не будет причин вести себя дисциплинированно. Поэтому давать каждому по потребностям, а не по заслугам, аморально. Человек получает стимул быть хуже, чем он есть, тем самым ему оказывается плохая услуга. Мы все рациональны, и если построим систему, в которой рационально быть ленивым, то получим ленивое общество.
Следствием такой точки зрения всегда будут победители и проигравшие. Более дисциплинированные выиграют в обществе, и это будет заслуженный успех. Умение заработать деньги станет подтверждением, что заработавший – хороший человек. Поэтому для лиц с высокими доходами разумно снизить налоги. Недостаточный успех – это в свою очередь знак недостаточной дисциплины. Потому более чем справедливо, если менее дисциплинированные будут служить более дисциплинированным. Для них найдётся масса рабочих мест в плохо оплачиваемом обслуживающем секторе, который продолжает расти. Пусть каждый работает так, как может, и пусть свободный рынок вдохновляет нас, заставляет проявлять рвение в работе и заботиться о благосостоянии.
Риторика Маргарет Тэтчер и Рональда Рейгана таким образом предполагала искоренение нездоровых предприятий с помощью простых мер. Но в 1980-е ни Тэтчер, ни Рейгану не удалось продемонстрировать миру выдающиеся экономические достижения. После низкой конъюнктуры начала десятилетия американская и британская экономики развивались (как развивается экономика после конъюнктурного поворота), инфляцию побороли, ставки упали, но безработица была заоблачной. И в США, и в Великобритании на протяжении всего периода наблюдалось растущее неравенство и замедленный рост продуктивности. Когда Маргарет Тэтчер покидала пост, уровень безработицы в Великобритании снова приблизился к двузначной цифре.
