3
На пути к Южному полюсу я представлял себе человечка, который с поверхности Луны обозревает Землю. Ни один звук с нашей планеты не долетает до него через разделяющие нас триста девяносто тысяч километров, но он способен наблюдать за тем, что происходит на земном шаре. Как-то раз он взглянул на юг и увидел мальчика в синем анораке, упорно продвигавшегося среди льдов лишь затем, чтобы поставить палатку на ночь. На следующий день все повторилось. Человечек смотрел на лыжника, идущего все в том же направлении, неделю за неделей. Наверняка он решил, что я сошел с ума, и это предположение расстроило меня.
Однажды вечером, когда я собрался было снять лыжи и разбить лагерь, я кинул взгляд на небо и увидел, что человечек обратил взор на север. Там он увидел тысячи, нет – миллионы людей, покидавших спозаранок свои маленькие домики только для того, чтобы простоять в автомобильной пробке несколько минут, а иной раз – и целый час. Потом, словно в немом фильме, они заходили в большие здания, где по восемь, десять, а то и двенадцать часов просиживали перед какими-то экранами, затем вставали и возвращались в свои маленькие домики, следуя тем же путем, через ту же пробку. Дома, в одно и то же время каждый день, они ужинали и смотрели новости по телевизору. И так год за годом.
И тут я понял, что единственное различие между всеми этими людьми – в том, что самые целеустремленные из них ночуют в более просторных домах, чем остальные, вот и все. Я снял лыжи, поставил палатку и ощутил спокойствие и удовлетворение.
4
В школе нам рассказывали о звуковых волнах, о том, что звук – физическое явление, измеряемое в децибелах. Однако мне измерения звуков по какой-то шкале представляется довольно бессмысленным. С тишиной все обстоит иначе. Тишина – это понятие. Ощущение. Идея. В тишине вокруг нас может помещаться очень многое, но для меня наибольшую ценность имеет тишина внутри нас. Такую тишину я создаю сам, поэтому мне нет нужды искать абсолютную тишину вовне. Тишина для меня – очень личное переживание.
Я спросил у одного знаменитого футболиста, как он воспринимает звуки на переполненном стадионе, когда бежит по полю, бьет по мячу и видит, как тот летит в ворота. Футболист ответил, что сразу после удара он не слышит ничего, хотя зрители бушуют. Сам он издает вопль, раньше всех осознавая, что забил гол, но трибуны по-прежнему кажутся безмолвными. Спустя мгновение спортсмен понимает, что товарищи по команде увидели, как мяч влетел в ворота, и заликовали. Сразу же после этого восторг охватывает и болельщиков. Стадион взрывается оглушительным ревом. После удара по мячу прошло всего лишь пару секунд.
Разумеется, во время матча уровень шума на стадионе достигает многих децибел и не стихает ни на секунду.
Я верю, что каждый способен найти тишину внутри себя. Она живет в нас, даже когда вокруг множество звуков. В глубине океана, под шумными волнами и белыми барашками, – тихо. Когда моешься под душем, а на голову льется вода, когда сидишь перед потрескивающим костром, плаваешь в лесном озере или идешь по равнине, тоже можно ощутить полную тишину. Я обожаю это чувство.
В Осло все гораздо сложнее. Я работаю в центре города, и мне то и дело приходится поддерживать свою собственную тишину. Вокруг так шумно, что я вынужден громко включать музыку – не для того, чтобы еще больше отвлечь себя, а чтобы заглушить остальные звуки. Это работает только в том случае, если играет простая, знакомая музыка, не таящая в себе никаких неожиданностей. Вообще я верю, что, если очень захотеть, в тишину можно погрузиться даже на взлетной полосе аэродрома. Один мой приятель убежден, что оказаться в тишине можно, только спрятавшись в своем автомобиле. Как говорится в старой норвежской поговорке, важно не то, что с тобой происходит, а то, как ты к этому относишься. Однако для меня наибольшей ценностью обладает тишина, которую можно ощутить на природе, ведь именно там я чувствую себя как дома. Если бы я не научился воссоздавать в городе внутреннюю тишину, которой меня научила природа, я бы тосковал по ней гораздо больше и был бы вынужден сбегать от цивилизации значительно чаще.
Когда идешь по арктическим льдам в сторону Северного полюса, беспрестанно слышишь разные звуки. В отличие от Антарктиды, континента, окруженного океаном, Арктика – это океан, окруженный континентами. Глубина Северного Ледовитого океана – три тысячи метров, и почти весь он покрыт льдом. Под воздействием ветра и течений льды находятся в постоянном движении. Сталкиваясь с силами природы, огромная белая масса беспрестанно грохочет. Когда ступаешь туда, где лед всего пару сантиметров толщиной, раздается хруст и треск.
В мае 1990 года мы с Бёрге Оусландом дошли до Северного полюса. На следующий день после этого над нами пролетел американский шпионский самолет. Когда пилоты выглянули из окна, чтобы посмотреть на Северный полюс, они, вероятно, удивились не меньше нас, увидев кого-то живого. По доброте душевной они сбросили нам, голодным полярникам, ящик с едой. На 58-е сутки экспедиции в условиях 54-градусного мороза почти вся жировая прослойка на наших телах сгорела, а мышцы усохли. Более того, чтобы достичь цели в поставленные сроки, мы должны были идти без остановок по 17 часов, а для этого нам пришлось втискивать в каждые сутки по 30 часов вместо стандартных двадцати четырех. Порой от холода и голода было невозможно уснуть. Мы поровну разделили подаренные пилотами продукты и разложили их перед собой на ковриках. Мне хотелось проглотить все сразу, но Бёрге остановил меня и предложил подождать немного, в тишине. Медленно досчитать про себя до десяти и лишь потом приступить к трапезе. Он хотел, чтобы мы проявили коллективную выдержку и напомнили друг другу о том, что благополучие порой требует жертв. И хотя ожидание казалось противоестественным, я почувствовал себя богатым как никогда.
Я не умею вязать, но иной раз, наблюдая за женщиной со спицами в руках, представляю, что она, должно быть, достигает того же покоя, что и я в ходе своих экспедиций, хотя вокруг нее гораздо больше звуков. Я ощущаю тишину не только во время путешествий, но и когда читаю, играю на музыкальном инструменте, медитирую, занимаюсь сексом, катаюсь на лыжах, практикую йогу или неподвижно сижу и ничего не делаю. Мое книжное издательство продает сотни тысяч книг по вязанию, пивоварению и укладке дров. Создается впечатление, будто мы все, или по крайней мере очень многие из нас, желаем вернуться к истокам, к чему-то настоящему – к покою. Мы стремимся найти, пускай и ненадолго, безбурную альтернативу ежедневной суете. Все подобные занятия объединяет некая размеренность и медитативность. Вероятность того, что вас прервут, когда вы варите пиво в подвале своего дома или сидите в кресле и вяжете, ничтожно мала, так что вы можете спокойно заниматься своим делом. Одна мысль о том, что вам никто не помешает и в кои-то веки не нужно оправдывать свое желание побыть в одиночестве, – настоящая роскошь.
