Хаггар попытался и не сумел найти в себе ни малейшего отголоска подобных желаний. Чужой ненавистью и страхом он был сыт по горло. Страхом, ненавистью, войной, властью казнить и миловать, самовольно присвоенным правом вершить чужие судьбы. Стоило ли бежать от них, чтобы добровольно взрастить снова? Да, здесь никто ничего не сможет ему противопоставить. Но разве это что-то всерьез изменит? Он так и останется одиночкой, вызывающим страх изгоем. Пусть не гонимым и преследуемым всем миром, пусть окажется сверху, над миром, но не изменит ровным счетом ничего.
Дикари тоже встретили его неласково, но хорошее отношение, по правде, стоит сначала заслужить. Да и там, в лесу, ему все-таки встретился человек, почему-то совсем не боящийся и по непонятной причине испытывающий к пришельцу теплые чувства. Если совсем уж честно, ничем не заслуженные теплые чувства. Да, всего один, но это несравнимо больше, чем было прежде, когда он бежал из родного мира. Так стоит ли отказаться от этого единственного доверившегося существа или все-таки стоит оправдать доверие? Вот именно сейчас, когда на него никто не давит, когда именно он решает и когда его решение примут безоговорочно. Сделать свой выбор.
— Правда, — наконец ответил он. — Я не хочу здесь оставаться. Пойдем позавтракаем, и я попробую придумать, как решить проблемы.
А проблем, к слову, было несколько. К обострившейся необходимости разобраться с магией добавилась необходимость выжить здесь и вернуться домой, желательно с двумя шаманками. Не требовал решения немедленно, но неприятно давил на плечи вопрос поиска места в новом мире и общего языка с его обитателями. Впрочем, главная проблема только наклевывалась и обретала лицо. Донельзя мерзкое, знакомое до мельчайшей черточки лицо.
Война. Даже если допустить, что старшие шаманы лучше, чем остальные их сородичи, понимают поведение здешних обитателей, Хаггар все равно сомневался, что у них будут шансы победить. И если сейчас убить Амирада Алого со всеми его приспешниками, это ровным счетом ничего не изменит. Рано или поздно — скорее рано — найдется другой такой же энтузиаст, а сородичи Брусники… Вряд ли за десяток-другой лет они резко изменят жизненный уклад, да и Лес вряд ли им поможет.
Лес. Достаточно ли он разумен и способен ли остановить такое вторжение? Будет ли ему до этого дело? Не исключено, но выяснить ответ на этот вопрос можно только опытным путем. По понятным причинам подобный вариант Хаггару не нравился, а все остальные… их, увы, пока не было.
Хар пытался убедить себя, что без него разберутся и лезть в это совершенно не обязательно, но получалось плохо. Хотел ли он рвать жилы и кого-то там спасать? Нет. Но чувствовал, что должен. Не собственной совести и даже не доверчивой маленькой шаманке — та вообще вряд ли понимала, что происходит и чем это грозит.
Должок у мага был перед всем тем миром. Странным, чуждым, чужим миром, который тем не менее решил рискнуть и подобрать отторгнутую собратом душу — опасную, несущую в себе угрозу и враждебную силу. Не маг выбрал себе мир, а этот самый мир пожалел скитальца и пригрел. Может быть, именно он помог наткнуться на чуть живого пришельца любопытной и сострадательной Русе, а не кому-то другому, кто спокойно прошел бы мимо. Может, мир и подобрал Хара исключительно для решения этой проблемы, кто знает? У него напрямую не спросишь, остается полагаться на чутье.
Увы, о способе решения проблемы чутье молчало.
Внизу оказалось людно, и маг с неудовольствием отметил, что все места возле стен заняты. Конечно, можно было потеснить местных, но мужчина решил не провоцировать скандал прямо сейчас. Это вчера ему разрешили выбирать любое место, а вот распространялось ли разрешение на все последующие дни, это вопрос. Задать же оный оказалось некому: Амирад Алый отсутствовал на «рабочем месте».
Несколько женщин обносили тарелками сидящих. «Дикари дикарями, а придворные бездельники — уже вполне сложившиеся», — насмешливо подумал Хаггар. Впрочем, присмотревшись, теневик признал свою ошибку. Судя по внешнему виду, это были воины, а дом правителя выполнял некоторые функции военного городка. Маг даже припомнил, что в его родном мире когда-то существовал подобный обычай, но вспомнить подробности так и не сумел. Вероятно, потому, что никогда их не знал.
Появление новых действующих лиц не осталось незамеченным, но и ажиотажа не вызвало. Им так же, как и прочим, принесли по тарелке каши, а хлеб и иная снедь стояли на столах. За завтраком Хар не мог не отметить, что Брусника готовит вкуснее, несмотря на то, что местные знали соль — сероватая, крупная, она стояла в плошках на столе.
Через четверть часа из двери, ведущей наружу, появился Амирад в сопровождении трех человек, и зал приветствовал его нестройным многоголосным хором. Хаггар кожей почувствовал, что вот именно сейчас начнутся неприятности, подобрался, но внешне беспокойства никак не проявил, продолжая наблюдать за происходящим искоса, с демонстративной скукой.
Правитель благосклонно ответил своим людям, окинул взглядом зал, перекинулся парой слов с одним из спутников и направился к своему месту. А тот, второй, прямой наводкой двинулся к ним.
«Началось», — удовлетворенно подумал маг, ожидая от противника первого хода. И тот не разочаровал: подошел сзади к Бруснике, грубо схватил испуганно вскрикнувшую женщину за волосы, заставляя подняться и чуть не роняя на себя, второй рукой обхватил поперек туловища и прижал к себе, стискивая ладонью грудь.
— А ты и правда хороша, — со смешком заметил он на вполне неплохом языке светлого мира. — Пойдем, ты меня развлечешь.
— Развлеки себя сам, полиглот, руки-то у тебя есть, — проговорил Хаггар, аккуратно ставя кружку на стол.
Несмотря на то что чего-то подобного он и ожидал, внутри от действий незнакомца всколыхнулась холодная черная ярость. Почти такая, как после разговора с Остролистом, но не наносная, а своя, родившаяся внутри. Не разбираясь в подоплеке столь бурной реакции, мужчина волевым усилием подавил эмоции, которые в такой ситуации только мешают, и встал.
— Мне больше твоя девка нравится, — ухмыльнулся тот, не спеша выпускать испуганную Русю. — Впрочем, была твоя — будет моя.
— Отпусти женщину, — с тем же видимым спокойствием проговорил Хаггар, переступая через скамейку.
— А то что? — продолжил скалиться тот.
Уточнять теневик не стал, повторять тоже. Просто коротко, почти без замаха, ударил незнакомца по лицу. И испытал огромное, удивительно отчетливое и глубокое чувство удовлетворения, когда под кулаком ощутимо хрустнуло, хлюпнуло и стало мокро. Появилось странное ощущение, что именно этого — грубо двинуть кому-то в морду — ему не хватало для полного счастья все время, прошедшее с ухода из родного мира, а может, и дольше.
Кажется, противник ждал чего угодно, кроме настолько примитивного применения грубой силы. Он взвыл и шарахнулся назад, прикрывая обеими руками сломанный нос и грязно ругаясь. Бруснику Хар успел подхватить под локоть, потом аккуратно усадил обратно на скамейку, на мгновение ободряюще сжав ее плечо.
