Женщина вдруг особенно остро ощутила, насколько одинока она была до встречи с Харом. Когда в родном селении ее встретили неласково, как чужую, поняла умом, но сердцем почувствовала только сейчас, когда перспектива расставания стала ясной и отчетливой. Она, наверное, и ухватилась так крепко за этого мужчину, который без посторонней помощи наверняка бы умер, потому что ей даже заботиться было не о ком, кроме него.
Бруснику уже вовсе не пугала его жестокость, она бы закрыла глаза, даже если бы он сейчас растерзал Омелу зубами. Она полностью оправдала для себя мужчину: в конце концов, та шаманка лгала, и он честно предупредил перед тем, как ударить. Глупо спрашивать с белого зверя за отсутствие жалости.
И, задавая свой вопрос о планах Хаггара, она готовилась услышать как минимум о его намерении подумать или вовсе прямолинейно высказанное желание остаться. Поэтому поначалу даже не поверила в прозвучавший ответ, только вцепилась крепче в руку мужчины, пытаясь унять торопливо колотящееся сердце — на этот раз, для разнообразия, не от страха, а от невероятного облегчения. Она не задумывалась, как именно Хар планирует вернуться обратно, оставив этот вопрос полностью на его усмотрение. Ей хватало одной мысли о том, что все это ненадолго, что не придется привыкать к этому страшному месту, что осталось потерпеть совсем немного — и их опять встретит Лес. Родной, живой, добрый…
Увлеченная собственными радостными переживаниями, она даже на некоторое время забыла о враждебном внешнем мире, вот только он очень быстро и неприятно напомнил о себе. Толком разобраться в происходящем Руся сумела уже потом, сидя под боком у Хаггара, а в тот момент просто вновь перепугалась.
Но окончательно избавиться от страха и взять себя в руки заставило появление Вишни. Как это часто бывает с деятельными людьми, необходимость оказать кому-то поддержку помогла преодолеть собственные страхи гораздо лучше, чем любые слова утешения. На местных Брусника смотрела уже не со страхом, а с неприязнью и даже отвращением. И уже сама корила себя за сравнение Хара с местными жителями. Нет, не похож на этих людей ее найденыш! Он во много раз лучше их — честнее, добрее. И уж точно она совсем их не жалела — ни Омелу, ни этого мерзкого незнакомца, который схватил ее, ни всех остальных. И ничего доброго она им не желала. Более того, приходилось прилагать усилия, чтобы не пожелать чего-нибудь очень недоброго.
Полностью игнорируя едкие злые насмешки сопровождающих, Хаггар устроился на ездовом звере вместе с обеими женщинами, благо весили они совсем немного и короткая пешая прогулка вряд ли могла всерьез навредить скакуну. Заторможенную Вишню маг усадил перед собой на холку зверя, чтобы иметь возможность придерживать, а Бруснике пришлось устраиваться на крупе. Скакун от такого обращения заметно нервничал и слегка встряхивал задом, но всерьез брыкаться не стал.
По дороге никто не изъявил желания напасть на путников, и это не прибавило Хару хорошего настроения. Вариант с подставой оставался один — переход. Что-то случится в процессе, и теневику это категорически не нравилось. Он гадал, правильно ли поступил сейчас и поступал раньше, с момента встречи с патрулем, и, как ни старался, не мог усомниться в своих действиях.
Уничтожить отряд или уйти от встречи с ним. И сколько бы он после этого пытался выяснить, что происходит?
Разнести этот городишко по камню. Что бы это дало? Отсрочку по времени, да. И снова никакой внятной информации… Да и не хотелось решать проблему подобным образом. Пусть способ радикальный и самый надежный, но он обещал себе, он действительно хотел изменить собственные отношения с окружающим миром, а для этого требовалось изменить собственное поведение и, наверное, в конечном итоге изменить самого себя. И пусть он не собирался оставаться в этом мире, но разрушать его тоже не хотел.
Не убивать того молодого недомага, как следует припугнув, и задержаться подольше. Или убить и задержаться. Конечно, в чем-то это самый выигрышный вариант, если бы не одно «но»: вряд ли бы местные после этого успокоились и воспылали к гостям теплыми чувствами. А постоянно быть настороже невозможно, какими бы талантами и навыками ты ни обладал, и здесь время играет против пришельцев. Настырные аборигены непременно найдут способ подловить Хара, когда тот уснет, забудется, погрузится в размышления, да просто устанет. Не говоря уже о том, что позволить себе полноценную медитацию он в этом месте уже не рискнул бы. Нет, плохая идея — давать им время на подготовку!
Поэтому оставалось надеяться, что сейчас удастся выкрутиться.
Наблюдая за окружающим миром, Хаггар тем не менее краем сознания обдумывал мысль, на которую натолкнул его утренний разговор с Брусникой. Нить кровной связи, оставленная клятвой, вполне могла стать тем ключом к местной магии, который он так тщательно искал. Решение — вот оно, рядом, протяни руку и возьми. Всего несколько часов покоя, когда не надо было ни на что отвлекаться, и он окончательно разобрался бы со всем. Но, увы, свободное время являлось сейчас непозволительной роскошью.
Когда ноги скакунов начали вязнуть в жирной пашне, теневик полностью сосредоточился на происходящем вокруг. С той стороны портала, не зная, что искать, он пропустил момент перехода и не заметил никаких искажений, но сейчас полон был решимости исправить это упущение. И заодно не позволить Амираду реализовать запланированную гадость.
Получилось все лишь отчасти; осознать происходящее Хаггар смог, а вот все остальное было не в его власти.
Это походило на тоннель или скорее око урагана. Пространство вокруг вместе с магическими полями завихрилось, закручивалось по часовой стрелке, смешиваясь со встречным потоком. В месте их столкновения происходило нечто невообразимое, бушевала яростная энергетическая буря, готовая разорвать на клочки любое инородное тело; а здесь, в проходе, все казалось мирным и спокойным, сюда не докатывались даже малейшие отголоски.
Хар толком не понял, что сделал противник — кажется, просто толкнул его в сторону. Или, скорее, передвинул тоннель, пробитый в узком месте его магией, и теневик оказался вне мира. За мгновение до того, как буря подхватила его, успел рефлекторно швырнуть в Амирада какое-то проклятие, а после полностью сосредоточился на происходящем.
К удивлению Хаггара, это было не Междумирье, да и на появление инородных тел оно отреагировало достаточно дружелюбно и спокойно. Да, доставляло дискомфорт, наверное, могло бы вскорости убить и уж точно убило бы человека, не понимающего, что происходит. Обе шаманки, которых маг чудом успел поймать, не в силах сориентироваться, потеряли сознание, несчастный скакун вообще канул в безвестность. Но само это место, если так можно его назвать, не проявляло особой враждебности и определенно не отличалось хищностью Междумирья, и закаленному тем переходом Хару было здесь почти комфортно.
Не безжалостное Ничто, а почти гуманное нечто. Тонкая прослойка энергии и материи без определенной формы и сути, разделяющая два слипшихся мира. Воздух, заполняющий невидимые глазу трещины между двумя притянувшимися друг к другу магнитами.
Подкинутая подсознанием неожиданная ассоциация вдруг дала тот самый толчок, которого не хватало, и потянула наконец за собой нужную мысль, ускользающую до поры. Благо в родном мире теневика прекрасно знали и об электричестве, и об устройстве материи.
