— Ну ты зараза! — восхищенно ругнулся Хаггар. Шаман на такое высказывание не обиделся, только улыбнулся шире, а Хар подумал, что не так уж скучно тут будет жить. — Ладно, пока у меня к тебе только один вопрос: бойкот снимается? То есть я могу остаться? Пользу начну приносить, когда с шаманской силой освоюсь. Пока могу только костры разводить и воду очищать, но, думаю, в скором времени освою что-то еще полезное… Что? — осекся он под внимательным удивленным взглядом старшего шамана. — Что не так?
— Ты можешь зажигать огонь и очищать воду шаманской силой? — недоверчиво спросил Остролит, слегка подавшись вперед.
— А-а-а, в этом дело, — протянул Хаггар и усмехнулся. — Ну да. Но это несложно. — В качестве демонстрации он бросил в очаг, где лежала пара сучьев, сгусток пламени. Собеседник проводил тот восторженно-недоверчивым взглядом и вновь поднял глаза на Хара.
— А усмирить огонь сумеешь? — с затаенной надеждой проговорил он. — Когда шатер горит? Или лес?
— Шатер точно смогу, лес, наверное, тоже, но тут на сырой силе не получится. В перспективе, когда освоюсь, — со смешком сообщил он, вспоминая в качестве ориентира светлых коллег из родного мира. — Даже, наверное, смогу научить кого-нибудь толкового, — совершенно развеселившись, добил он сияющего старшего шамана. — Ну так что, я принят?
— Куда принят? — растерянно спросил Остролист.
— Могу оставаться в поселении? Все, я больше не враг народа?
— Да, конечно! — кивнул старик. — Разумеется, мы будем рады, если ты останешься. Женщины позаботятся о тебе, великий шаман. Выбирай любую из них и оставайся!
— Да я вроде уже определился. — Хаггар едва не поперхнулся от этого предложения. Он не сомневался, что после такого подробного рассказа и последовавшего за ним разговора ему разрешат остаться, но последняя реплика старшего шамана застала Хара врасплох. Ну, предложат шатер во временное пользование, наметят фронт работ на ближайшее будущее, объяснят, где еду можно брать, — понятно. Но почему именно женщина? Или у них тут все в комплекте идет?
— У сильного шамана и мужчины должно быть сильное здоровое потомство, — назидательно произнес Остролист. — Если ты имеешь в виду Бруснику, то…
— Так, стой. Я не хочу с тобой ругаться вот так сразу, а если ты продолжишь в том же духе, точно поругаемся, — оборвал его Хар. Эту песню он уже слышал и даже узнал, довольно с него. Оказывается, с того давнего разговора с Русей он успел позабыть о местных нравах и колорите — наедине женщина благоразумно об этом не напоминала, а больше он ни с кем, считай, и не общался. Но вот «помогли» добрые люди, исправили ситуацию. — Плевать я на ваше здоровое потомство хотел. Если ты так дергаешься из-за знаний — не волнуйся, есть у меня идея, как улучшить ваше образование. В остальном не надо совать в мою личную жизнь нос, ясно? И баб мне подкладывать не надо. А то уйду нести просвещение к тем же железным, изобрету им канализацию с центральным отоплением и буду жить как человек в нормальном доме, а не в шалаше, — все больше раздражаясь, проговорил он.
— Не сердись, — с едва заметной улыбкой в уголках губ ответил на эту отповедь старший шаман, и его светлые глаза в отблесках костра поблескивали лукаво и пронзительно. — Если выбрал ее своей парой, никто не будет противиться. У нас не принято вмешиваться в такие дела.
— Выбрал, выбрал, — отмахнулся Хаггар. — Ты не мог начать с этого вопроса?
— Брусника хорошая девочка. Упрямая, любопытная, но хорошая, — с удовлетворенной улыбкой ответил Остролист. — И ты ей подходишь.
— А к чему тогда было это… Тьфу! Опять какие-то проверки? — осенило его. Шаман в ответ красноречиво развел руками, а Хар тихо выругался себе под нос и поднялся на ноги. — Смотри, как бы я тебя проверять не начал, — огрызнулся маг.
— Проверяй, — все с той же улыбкой ответил собеседник, и Хаггар едва унял злость, поднявшуюся внутри без всякого внешнего вмешательства.
— Ох уж мне этот синдром наставника, — пробурчал он. — Я могу идти?
— Да, конечно. Ты помнишь, где находится шатер Брусники?
Хар кивнул и вышел. Выходя, услышал краем уха тихий смешок и вздох «дети!», но предпочел посчитать, что ему послышалось. А отойдя на несколько шагов, и сам не удержался от улыбки. Раздражение схлынуло почти сразу, настроение вновь выправилось. «Все-таки забавный мужик! Сволочь та еще, но интересный», — резюмировал он с удовольствием.
Немного поплутав среди похожих друг на друга конусов шатров, Хаггар наконец спросил дорогу у кого-то из аборигенов и быстро вышел к нужному жилью.
Хозяйка этого шатра хлопотала у очага, занимаясь весьма полезным делом — приготовлением пищи. Она сидела на коленях у костра, молча сверля его взглядом, и появления мужчины в первый момент не заметила. Только когда он принялся, тихо чертыхаясь, стягивать сапоги у входа, чтобы не нанести внутрь грязи, она вздрогнула и вскинула на него взгляд.
— Вы поговорили? — тихо спросила она.
— Поговорили, если это можно так назвать, — отмахнулся Хаггар, закончил с обувью и подсел к костру. — В общем-то ничего нового он не сказал. Ваши старшие шаманы в курсе существования тех типов, к которым мы ездили за Вишней, и не хотели с ними связываться, отправляя людей на убой. И если честно, они абсолютно правы, вряд ли ваши охотники могли бы там что-то сделать. В том месте и от старших шаманов, пожалуй, проку не было бы. Собственно, он для того меня так и ругал в самом начале, чтобы не вздумал никого из ваших смутить и вдохновить на подвиги. И хорошо, а то еще и с ними бы схлопотал проблем. Но зато теперь я вроде как желанный гость с правом выбора всего на свете. — Он насмешливо фыркнул.
— Останешься со мной? Хотя бы сегодня… — дрогнувшим голосом сказала Брусника.
— Куда я денусь, — пробормотал Хар флегматично, протягивая руки к огню. На улице опять пошел дождь, так что за время поисков мужчина успел промокнуть и слегка продрогнуть. Но что-то в словах женщины царапнуло его слух, и маг достаточно быстро сообразил, что именно. — А почему «хотя бы сегодня»?
— Ну… Потом ты, наверное, уйдешь… Теперь-то, когда тебя признали и не будут глядеть косо, — пробормотала она, глядя в огонь и нервно теребя бусы.
— Стоп! — оборвал Хаггар, отчетливо скрипнув зубами. — И эта туда же! Иди сюда, женщина.
Руся вздрогнула от явно звякнувшей в хриплом голосе злости, опять вскинула взгляд на мужчину и торопливо поднялась на ноги, чтобы послушно приблизиться. Отчетливо вспомнился полный боли крик и окровавленная рука старой шаманки, Омелы, что окончательно отбило желание спорить.
Брусника ни в коей мере не ждала, что Хар поведет себя с ней так или иным образом причинит ей вред, но злить его еще больше она точно не собиралась.
Он сердился на нее единственный раз за время их знакомства, когда попал на коготь белого зверя. Но тогда все было иначе, и сердила его на самом деле не шаманка с ее опекой, а его собственная слабость и рана, приковавшая к месту. Теперь же злость вызвала сама Брусника — она это чувствовала, и чувство было крайне неприятным.
