- А это кто? – внезапно охрипнув, полковник кивнул в сторону противоположного берега.
- Осназ Ставки, великий и ужасный, – генерал-лейтенант улыбнулся, и обернувшись махнул рукой. – Вопросов им не задавать, в разговоры не вступать, всё, что связано с этой бригадой, имеет наивысший гриф секретности.
- И это тоже?! – полковник показал на кружащие над головой винтокрылые аппараты.
- И это тоже! – кивнул генерал, будто не замечая, что к ним сзади, лязгая бронёй, подходит бронированное чудовище со странно сдвоенной пушкой. – Но, товарищ полковник, если вы будете держать язык за зубами, то проживете долго и счастливо.
– А сейчас, – генерал показал на остановившуюся прямо у них за спиной машину, – полезайте на броню, у нас ещё много дел.
Часть 3. Процесс пошёл!
6 января 1942 года, 16:25. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего.
В кабинете Верховного царил хаос. Бойцы в форме полка Кремлёвской охраны вносили в него ящики, коробки, связки книг. Верховный и сам не утерпел, спустился вниз, постоял, посмотрел, как у подъезда разгружают два ЗИС-5. Среди кремлёвских бойцов в белых полушубках и таких же шапках выделялись двое в чёрных стеганых куртках странного покроя.
Большие металлические ящики, завернутые в прозрачную плёнку, заносили в подвал. Тут же суетился начальник Кремлёвского узла связи. Но погода не способствовала длительному наблюдению – с низкого серого неба сыпался мелкий снежок, да морозец был градусов под двадцать. Вождь махнул рукой, и снова поднялся наверх, в тепло кабинета.
Там уже все закончилось, бойцы ушли, а в приёмной вместе с Поскрёбышевым его ждал майор госбезопасности Санаев. Выглядел майор неважно. Будто не в Крым слетал, пусть и в январе, а на тот свет. И вернулся оттуда. Сталин сделал майору жест проходить и уже на пороге коротко бросил Поскрёбышеву:
– Мэня нэт, ни для кого! Ви поняли товарыщ Поскрёбышев?
Тот кивнул, и дверь в кабинет закрылась.
- Паччэму ви нэ выходылы на связ, товарыщ Санаев? Гдэ товарыщ Васылэвский? Что творытся в Крыму? Атвечайте! – от волнения у Верховного прорезался грузинский акцент.
- Товарищ Сталин, – не дрогнув лицом, майор Санаев вытянулся по стойке "смирно", – информация была настолько сверхсекретной и важной, что мы не рискнули передавать её в эфир по обычным каналам. Сейчас в Крыму творится такое, что всё, там происходящее, должно привлечь к себе самый жгучий интерес со стороны как германских, так и британских спецслужб. Из Крыма до Багдада не дальше, чем до Москвы, так что прослушивать наши радиопередачи они могут прекрасно.
Товарищ Сталин начал понемногу успокаиваться.
– И что же такое сейчас происходит в Крыму?
- Сегодня ночью, товарищ Сталин, была разгромлена немецкая группировка, выделенная для блокирования и ликвидации Евпаторийского десанта, – майор Санаев тоже немного расслабился. – А часом спустя наши механизированные части уже входили в ничего не подозревающий Симферополь. К утру, когда мы вылетели с аэродрома Саки, немцы уже потеряли все свои тыловые службы, их коммуникации перерезаны, до полного окружения их группировки оставались считанные часы.
- Вы сказали, что в Симферополь вошли наши механизированные части. Так наши или... – Сталин вытащил из пачки одну папиросу и взял со стола трубку. – Выражайтесь яснее, товарищ Санаев.
- Наши, товарищ Сталин, – ответил майор Санаев. – Более "наших" людей, чем потомки, найти трудно.
- Так вы считаете, что им можно безоговорочно доверять? – пальцы Сталина методично трамбовали табак в трубке. – Ви уверены в своих словах, товарищ Санаев?
Майор госбезопасности Санаев кивнул.
– Так точно, товарищ Сталин! В целом как соединению, отдельной механизированной бригаде доверять можно безоговорочно. Доверия заслуживает и её командир – полковник Бережной. Именно им спланирована и осуществлена Евпаторийско-Симферопольская десантная операция.
- Хм, – Сталин чиркнул спичкой. – А контр-адмирал Ларионов?
- С ним я ещё не встречался, товарищ Сталин, шторм помешал нам побывать на флагмане эскадры. По радио мы поговорили один раз, но учитывая действия палубной авиации, которая подчиняется именно командующему эскадрой, думаю, что он тоже заслуживает доверия. Только товарищ Сталин, есть одна просьба полковника Бережного...
- Говорите, товарищ майор госбезопасности, – пыхнул трубкой Верховный.
- Нельзя ли, товарищ Сталин, придать этой бригаде постоянный статус? С приказом о формировании, вручением боевого знамени, словом, всё как положено. Он, товарищ Сталин, просто настаивает на необходимости ритуала вручения боевого знамени, совмещенного с принятием советской присяги личным составом...
- Мы подумаем, товарищ Санаев, – Сталин задумчиво пыхая трубкой прошёлся по кабинету. – Хотя, есть мнение, что просьбу товарища Бережного нужно удовлетворить. Бригада сдала свой экзамен боем и достойна называться 1-й Отдельной Тяжёлой Механизированной Бригадой РГК. Да, именно так!
Вождь снял трубку.
– Товарищ Поскрёбышев, запишите: "Спецпошиву" в течении суток изготовить боевое знамя 1-й Отдельной Тяжёлой Механизированной Бригады РГК. Да, срочно!
Положив трубку, товарищ Сталин внимательно посмотрел на Санаева.
– Товарищ майор госбезопасности, я же вижу что вы ещё чего-то недоговариваете. Мне что, из вас каждое слово клещами тянуть?
Майор госбезопасности Санаев встряхнулся.
– Извините, товарищ Сталин, устал. Есть ещё два вопроса. Первый касается безопасной в отношении прослушивания и надёжной связи с нашими потомками. Поскольку всё, что с ними связано, имеет наивысший уровень секретности, доставленная мною аппаратура дальней связи из будущего с автоматической приставкой ЗАС...
- Что такое ЗАС, товарищ Санаев? Выражайтесь яснее... – прервал Сталин своего собеседник, хотя особого раздражения в его голосе слышно не было, скорее интерес.
- ЗАС, товарищ Сталин, – ответил майор Санаев, – это аппаратура, автоматически зашифровывающая голосовые переговоры. И это, между прочем, уже третий барьер на пути тех, кто желает подслушать, о чём вы, к примеру, будете разговаривать с генерал-лейтенантом Василевским или контр-адмиралом Ларионовым. И уж поверьте: и в Абвере, и в МИ-6, и в американской военной разведке отдадут всё, чтобы узнать подробности крымских событий.
- Третий барьер – это хорошо, – Сталин положил трубку на стол. – И что такое секретность, особенно в таком деле, это тоже товарищу Сталину объяснять не надо. Так может вы поясните, каковы первые два барьера?
- Во-первых, товарищ Сталин, это неиспользуемый в настоящее время радиодиапазон, слишком высокая частота для современных приёмников. А во-вторых, новый для нашего времени способ модуляции – частотный... Извините, я не связист, но это что-то вроде ВЧ связи, только беспроводной.
