- Всю нормально, Вячеслав Николаевич, – хмыкнул майор. – Скоро будем у вас, готовьтесь встречать гостей.
- А что за гости, товарищ майор? – спросил я без всякой задней мысли.
- Знаешь что, товарищ полковник, сядь на стул и покрепче держись двумя руками, а то упадёшь, – майор хихикнул, а в моей душе шевельнулось странное предчувствие...
- Сижу! Держусь! – коротко бросил я в трубку.
- Пассажир номер один – Берия Лаврентий Павлович. Пассажир номер два – Кузнецов Николай Герасимович. Пассажир номер три – Рокоссовский Константин Константинович, Пассажир номер четыре – твой новый комиссар Брежнев Леонид Ильич. Помнишь такого? Пятый – твой новый начальник особого отдела и старый знакомый – Санаев Иса Георгиевич. Ну и местное начальство прицепило к нашему эскорту ассистентов. Ведущий пары Миг-3 – Покрышкин Александр Иванович, пока ещё не маршал, а всего лишь старший лейтенант. Ну, что скажешь?
- Песец фрицам, пусть на шнурках вешаются, – отвечаю. – Берия тут всех на подоконниках в трусах застроит, как во время оно, а то распустились. Ну а Рокоссовский с Кузнецовым... это... это я скажу тебе, серьёзно. И означает сие, что переносится центр тяжести зимней кампании из-под Москвы на юг. Ну, а "дорогой Леонид Ильич"... Товарищу Сталину просто на глаза попался, тем более что он тут рядом при штабе Южного фронта комиссарствовал. Ну ладно, Михаил Николаевич, потом поговорим. Конец связи, пока.
Я положил трубку и принялся думать…
Это назначение и Ильичу Второму проверка на вшивость, и нам... Могуч, Виссарионыч, могуч. Короче, явно что-то задумано, и мы в этом оркестре будем первой скрипкой. Но главное – не зарваться и не взять на себя слишком много... А сейчас, товарищ Василевский... Снимаю трубку:
– Товарищ генерал-лейтенант, здравия желаю. Получено сообщение о том, что возвращается ваш спецборт, полковник Ольхович и все, все, все... Кто все? Ну, во-первых, товарищи Рокоссовский и Кузнецов, как вы заказывали. Во-вторых, Нарком Внутренних Дел Лаврентий Палыч Берия, которого вы не заказывали, но, очевидно, он прилагается к заказу в нагрузку. В-третьих, на должность начальника особого отдела в нашей бригаде возвращается майор госбезопасности Санаев – жив, здоров и невредим. Значит, начальству все его и ваши действия понравились, он любим и обласкан. В-четвёртых, в бригаду назначен комиссар. Но это уже товарищ Верховный Главнокомандующий лично в нашу сторону пошутил. Комиссаром назначен некто бригадный комиссар Леонид Ильич Брежнев.
Своим ГРУшным умом делаю вывод – Верховному наш план понравился, и теперь его будут быстро-быстро воплощать в жизнь. Значительно хуже то, что немцы, как и ожидалось, активно стягивают резервы к Перекопу. Вы, товарищ генерал-лейтенант, как хотите, но бригаду в течении суток необходимо сосредоточить на линии Турецкого вала. Один батальон я туда уже бросил. Теперь вот сижу и думаю – как забрать из-под Алушты второй? Да так, чтобы немцы не отбили её обратно.
Что, 8-я бригада морской пехоты? Бригада полковника Вильшанского, считайте, полностью уничтожена, теперь её надо отправить в тыл на пару месяцев и ждать, пока раненые из госпиталей вернутся, да пополнение обучение пройдёт... Сам Вильшанский в госпитале, а бойцов от силы на пару полнокровных рот осталось. Если бы нас флот с моря поддержал, то сломать можно было хотя бы слабейшую группировку немцев – Судакскую. Так Октябрьский не мычит, не телится, и вообще ведёт себя как-то странно. Я думаю, приезд Лаврентия Павловича поможет разобраться в его командной "импотентции". У него, видите ли, шторм... А что товарищ Ларионов? Так ему товарищ Сталин запретил тратить невосполнимый пока боекомплект на нестратегические цели. Только для самообороны или по его прямому приказу. У них, у моряков, видите ли, стандарты боекомплекта поменялись, под автоматическое заряжание. Вроде калибр тот же, а выстрел другой, в казённик только кувалдой забить можно.
- Ну ладно, товарищ генерал-лейтенант, вот спецборт прилетит, там и поговорим, и с Кузнецовым. и с Берией. Вы сейчас где находитесь? Во Владиславовке... Так я за вами вертушку вышлю, должны успеть. Всё, товарищ генерал-лейтенант, до встречи.
Сидящий напротив меня капитан Тамбовцев поднял голову.
– Товарищ полковник, так это тот самый Брежнев? – я кивнул. – Тогда предупреждаю, – он знаменитый спортсмен-любитель, КМС международного класса по алкоголизму. Спиртное уничтожает со страшной силой и не хмелеет. При этом страшно компанейский, один пить не будет. И по женской части большой ходок. Но, надо сказать, умён и храбр.
- Так! Спасибо Александр Васильевич, короче, пишите приказ: с 17:00 по московскому времени 7 января и до особого распоряжения в бригаде объявляется сухой закон. Все запасы спиртного, а особенно буржуазную роскошь из XXI века, сдать начальнику секретного отдела. Печать, подпись. Тут, понимаешь, вот-вот большая мясорубка начнётся, а Ильич Второй мне офицеров спаивать будет.
- И до какого же времени сухой закон, Вячеслав Николаевич? – страдальчески спросил майор Гальперин.
- Ещё не знаю, но точно, что до окончательной победы. Только вот над кем, я ещё не решил. Над 11-й армией, над танковой группой Клейста, или над самой фашистской Германией. Но, по любому, с Брежневым бухать вы у меня не будете. А там посмотрим, какой из него комиссар. Там Берия прилетает и Рокоссовский, вот люди достойные внимания.
- А Кузнецов? – ехидно спросил Тамбовцев.
- А о Кузнецове, дорогой Александр Васильевич, пусть у моряков голова болит! Всё, – хлопнул я рукой по столу, – хватит болтать, работаем!
7 января 1942 года, 17:05, Симферополь, аэродром Сарабуз. КП Первой Отдельной Тяжёлой Механизированной Бригады ОСНАЗ РГК. Генерал-лейтенант Василевский Александр Михайлович
Спецборт Ставки плавно снизился над ВПП аэродрома Сарабуз. Бойцам комендантской роты потомков и пленным немцам уже удалось расчистить лётное поле от остатков того, что ещё недавно было истребителями Ме-109Ф. Теперь этот металлический хлам украшенный крестами и свастиками, кучами громоздился за пределами лётного поля. Лепота, как любит выражаться полковник Бережной. А вот и он сам идёт, в своём цифровом камуфляже... И те головорезы, что шагают вместе с ним, на почётный караул похожи весьма слабо. А вот разделать прибывших на шашлыки за пятнадцать секунд или защитить от всех ведомых и неведомых напастей, – так это они могут сделать вполне. Того количества автоматического оружия, которое здесь носит отделение, в РККА хватило бы на роту, а то и на батальон. Потому и немцы от них до сих пор в ступоре: ну никак не сопоставимы видимая численность и огневая мощь. Да и их тактическая подготовка тоже превосходна. Немецкие панцергренадёры – молокососы рядом с нашими морпехами из будущего. Видали мы их, во всех видах видали – ничего похожего и близко нет. Прав полковник Бережной, не прохлопали бы первый удар, будь на месте Павлова другой человек, всё тогда пошло бы по-другому. А сделали бы в мирное время упор на боевую подготовку, тогда и война была бы совсем другая. Но поздно стонать по пролитому молоку, надо делать выводы и извлекать уроки.
