– От нее?! – Шуринов с кислым видом посмотрел на Марьяну, перевел взгляд на своего компаньона.
– Ты можешь подать на меня в суд, – скривив губы, сказал Ведерников. – Мне будет плохо, но тебе еще хуже. Я предлагаю компромисс. За тобой остается блокирующий пакет, членство в совете директоров, дивиденды – святое дело. Место у руля мое. Ты отходишь от дел. Я буду растить капусту здесь, а ты – у себя в огороде.
– Я не согласен, – выдавил Алексей Антонович.
Но Ведерников его как будто не услышал и заявил:
– Ты уйдешь, а Марьяна останется. На должности финансового директора.
– Нет. – Шуринов вяло махнул рукой.
– Марьяна будет представлять твою семью. Ее должность позволяет держать все под контролем. Или ты не согласен?
– Контролировать буду я!
– Через Марьяну. Только так. Других вариантов нет.
– А я могу ей верить?! – спросил Шуринов, хлестко глянув на Марьяну.
– Не надо мне верить! – с обидой в голосе сказала она. – Должность мне не нужна. Пропадите вы все пропадом!
Ведерников оказался негодяем, но так она и не строила иллюзий на его счет. Но каков Алексей Антонович! Уж от него-то удара под дых Марьяна не ожидала. Сейчас он видит в ней просто предательницу, а потом обвинит в любовных связях с Ведерниковым. Если она останется в должности, то так и будет. Отец убедит в этом сына. И как ей тогда быть?
Она стремительным шагом подошла к двери, дернула за ручку, но выход был заблокирован.
– Откройте! – потребовала Марьяна.
– Спасаешься бегством? – приближаясь к ней, насмешливо спросил Ведерников. – А как же твой дражайший свекр? Бросаешь его на произвол судьбы?
– Я перед ним ни в чем не виновата, – глядя в дверь перед собой, сказала она.
– Тем более.
– А он считает меня предательницей!
– Он погорячился.
– Может, закончим этот фарс? – с дрожью в голосе проговорил Шуринов.
– Марьяна, я не шучу, – не обращая на него внимания, сказал Ведерников. – Если не будет тебя, то ваша семейная доля останется без присмотра. Вряд ли я удержусь от искушения ощипать ее и бросить в суп. Хочешь, чтобы твой любимый Алексей Антонович попал в ощип? Да и муж твой останется ни с чем.
Марьяна повернулась к Шуринову и вопросительно посмотрела на него. Тот лишь презрительно усмехнулся.
– Если человек тронулся умом, то это совсем не значит, что от него нужно отказываться, – заявил Ведерников. – Напротив, его надо брать на поруки.
– Хватит держать меня за дурака! – выкрикнул Шуринов.
– Леша, у тебя шок. Тебе пора успокоиться и взяться за ум. Я ведь долго уговаривать не буду.
– Да пошел ты!..
Ведерников недобро усмехнулся и вдруг влепил Алексею Антоновичу пощечину. Тот возмущенно дернулся, но нарвался на кулак, подставленный к носу.
– Успокаиваемся, приходим в себя, – увещевательным тоном проговорил Ведерников, глядя на Шуринова как гипнотизер.
– Как же так, Евгений Романович? Я же доверял вам!
– Ты искал спасения, и я его тебе предложил. Но с выгодой для себя. Ты держался как тот страус – засунул голову в песок и подставил задницу. А надо было всего лишь послушать Марьяну.
– Она знала?
– Знала, что где-то собака зарыта. Ты ее не нашел и остался в дураках.
– Я могу исправить свою ошибку? – жалко спросил Шуринов.
– Ничего не изменилось, Леша. Твои акции остались при тебе. За твоей долей будет смотреть Марьяна, – в насмешливом тоне повторил Ведерников. – Просто теперь ты будешь зависеть и от меня, и от нее.
– Почему Марьяна, а не мой сын?
– Я безразлично отношусь к твоему сыну, а Марьяну люблю и хочу.
– Алексей Антонович, мы имеем дело с типичным маньяком, – сказала Марьяна.
– Видишь, Леша, как меня кроют, – заявил Ведерников. – Но я терплю, верю, что когда-нибудь и на моей улице будет праздник.
– Оставь Марьяну в покое! – потребовал Шуринов.
– Она и сама об этом просит. Я даже боюсь, что она откажется от моего предложения. Леша, ты должен ее уговорить. Или пойдешь по миру.
– Я ее уговорю, – выдавил Алексей Антонович. – Но ты должен дать слово, что не будешь терроризировать Марьяну.
– Ни слова о любви! – Ведерников театрально приложил руки к груди. – Ни единого взгляда, ничего. Но если Марьяна созреет и сама упадет мне в руки, то я вам ее не верну.
Алексей Антонович вопросительно посмотрел на Марьяну.
– Я не знаю. – Она пожала плечами.
– Я не буду к тебе приставать, – совершенно серьезно сказал Ведерников. – И надоедать не стану.
– Я могу вам верить?
– Я не маньяк. Ты в этом убедишься. – Он улыбнулся, но в его голосе угадывалась обида.
– Мне страшно. – Марьяна умоляюще глянула на Шуринова.
Возможно, она стала жертвой чудовищного розыгрыша. Мало ли, вдруг Шуринов и Ведерников договорились между собой проверить ее на вшивость? Если так, пусть Алексей Антонович подаст ей знак, улыбнется, подмигнет.
Но Шуринов смотрел на нее мрачно и угнетенно. Он был подавлен и разбит. Возможно, не очень понимал, почему Марьяна может стать спасением для его семьи. Или обдумывал другие варианты, которые помогли бы ему выправить положение.
Скорее всего, Ведерников абсолютно прав. У его поверженного компаньона есть только один шанс удержать ситуацию под контролем. Если речь о Марьяне, то она должна смириться перед судьбой и даже пожертвовать собой. Ради мужа, его семьи. Нет, в постель к Ведерникову она не ляжет, но ей придется отбиваться от него, а это непросто и противно. Или лучше плюнуть на все, махнуть рукой?
– Ты же деловая женщина, ничего не должна бояться, – с иронией сказал Ведерников.
Марьяна кивнула. Да, она деловая женщина. Если ей выпал шанс доказать это, то она не может его упускать.
– Я должна подумать.
– Заседание продолжается. Завтра на совете я должен услышать четкий ответ. Если нет, то пеняйте на себя. Вы свободны! – Евгений Романович властно, в резкой манере показал на дверь.
Алексей Антонович вздрогнул и косо глянул на него. Он не мог поверить, что с ним обходятся столь грубо.
Ведерников, конечно же, заметил его возмущение, но виду не подал. Он без всякого стеснения ставил на место партнера, некогда равного, теперь младшего. А если точнее, то выставлял его за дверь или даже выбрасывал за борт.
Шуринов на негнущихся ногах вышел из кабинета. В приемной его качнуло, и Марьяна взяла свекра под руку. Он механически кивнул в знак благодарности, на лестнице он оступился, но Марьяна удержала его от падения.
