– Странно, – ответила Шиза.
– Чего странно? – удивился я ее ответу.
– Странно, что баб там не было, у тебя что ни воспоминание, то обязательно бабы, – ответила симбиот.
– Почему не было? Еще как было. Как только в Афган прилетели, смешно вспомнить, – захихикал я. – Но, вижу, тебе неинтересна эта тема, так что спать буду, а ты деньги ищи для нас.
Я засунул руки под голову и стал блаженно засыпать.
– А мне вот интересно! – неожиданно разбудила меня поганка.
– Что тебе интересно, бессонница? – Я спросонья был несколько напуган ее возгласом.
– Тема про баб, – ответила она.
– Зачем тебе это? – Я уже был не рад своим воспоминаниям.
– Понять хочу вас, землян. Если там все такие, как ты, то лучше вашу планету не открывать, вы всех с ума сведете. Или утащите все, что без хозяина стоит. Не планета, а жулье – машину на запчасти, к девкам в окно и ротой нарушителя без сапог прикрываете.
– Люди как люди, не хуже местных и получше закордонных, – обиделся я за Землю.
– Так что там у тебя было? – продолжила она свой допрос.
Я уже не спал и стал рассказывать:
– Тут надо понимать смысловой юмор, а то не догонишь, в чем фишка.
– Я постараюсь понять, – ответила она.
– Ну, мы только прилетели из Союза, жили в гостинице при представительстве. Скоро в провинцию отправляться, и решили мы с товарищем по дуканам прошвырнуться, утюг купить, сковородку, джинсы. Ходим из магазина в магазин, а за нами две девушки-афганки увязались, глаза накрашенные, юбки до колен, короче, есть на что посмотреть. Куда мы, туда и они. Я Сашке шепотом говорю: «За нами хвост, надо уходить». А дело в том, что нас так заинструктировали, что мы тени своей боялись: и вербовать, мол, нас империалисты будут, и похитить могут. Короче, мы струхнули и решили от них убежать. Выходим из магазина, а они прямо на нас, смеются и говорят по-русски: «Мальчики, мы девочки нетяжелого поведения». А! Каково? – смеясь, спросил я Шизу.
Та долго молчала.
– А что смешного? – задала вопрос.
– Смешно то, что доступных женщин у нас мягко называют «девочки легкого поведения», – объяснил я ей смешной ответ афганок.
– Это что, такой юмор у землян? – спросила она.
– Тяжелый случай, – произнес со вздохом я. – Это не лечится. Думай, как спутник переправлять будем и кому продадим. А главное, за сколько.
– Спутник не получится, сразу увидят. Можно попробовать корабль приписанный продать. Только как оформить его? – Она задумалась.
– Если бы можно было на спутнике побывать, – опять размечтался я, – то нашел бы как.
– А в чем проблема, хоть сейчас отправлю, – ответила очень спокойная Шиза.
– В самом деле? – Я даже удивиться не смог. – А воздух там есть?
– Есть, – ответила она, и я, почувствовав легкое головокружение, прямо в подштанниках оказался в центре небольшого зала.
– Шиза, блин! Ты поосторожней с переносами, так и неприятности случиться могут, – предупредил я, почувствовав, как липкий страх запоздало оплетает душу. Я представил, как мои молекулы прошли через космос – брр! – и собрались здесь, хорошо еще, что в правильном порядке.
– Ты на молекулы не распадался, – ответила Шиза. – Просто был перемещен через прослойку мироздания.
Я осмотрелся. Это был небольшой зал круглой формы с возвышающейся посередине площадкой, на которой стоял я, не решаясь спуститься. Часть стены занимал небольшой пульт с креслом, еще часть была прозрачной, и там висели скафандры. Из изученных баз я знал, что так обычно оборудуется помещение для техников. В случае необходимости они могут прибыть на спутник и заняться его отладкой.
Усевшись в кресло, я подключился к спутнику, отсюда был доступ ко всем системам, перешел на ускоренный режим восприятия и вывел на себя искин станции. Мы работали с ним примерно с равной скоростью. Но он, конечно, быстрее. Я сделал выборку установленного и имеющегося оборудования, выяснил, что здесь есть медкапсула, внушительный запас ЗИПа, десяток дронов для автоматического ремонта. В небольшом доке стоял пограничный патрульный рейдер. Массивный красавец с многослойной броней, он имел маршевые двигатели, двигатели коррекции для полетов внутри системы и малый прыжковый двигатель, позволявший ему перемещаться из одной системы в другую. На этом устаревшем чуде стояли две плазменные пушки и две подвески по десять ракет.
Устаревшим он был для открытого мира, а для меня он был кусочком научной фантастики. Я завороженно смотрел на корабль, не в силах оторвать глаз.
– Шиза, просмотри цены на это чудо, – попросил я симбиота.
– Мы его сможем продать только в независимых мирах, и то во фронтире, где колонисты сталкиваются с пиратами. С правильно оформленными документами тысяч за сто кредитов, а без них максимум за двадцать пять тысяч. Не забывай, его еще надо будет переправить туда. Как у вас говорят, овчинка выделки не стоит.
– Не спеши, – ответил я и залез в исторические файлы.
Я погрузился в историю лет на сто назад и вытащил нужную мне информацию. В те давние годы производилась инвентаризация спутника, и некто Варжит Майс, юрист второго класса, уже умерший, часть имущества списал, часть признал годным и продлил сроки эксплуатации. После него этой глупой работой никто не занимался. Итак, я вошел в искин маршевого двигателя под именем Варжит Майс, создал копию отчета и внес поправки. Я списал половину ЗИПа, часть дронов, несколько скафандров, рейдер. Оружие указал снятым и подвергшимся утилизации. Пушки обозначил противометеоритным оружием, подвески ракет – двумя блоками экстренного ускорения. Все это поместил на рейдер и выставил его на продажу. Продал по остаточной стоимости некоему Викту Духовному. Затем заменил оригинал на копию и дал указание Шизе: «Давай, хакер, меняй дату создания документа на ту, что была в оригинале», – и спокойно посидел в кресле, ожидая конца процесса. Шиза все правильно поняла и, поменяв дату, перевела файл на свое место, удалив прежний. Потом правами администратора удалила лог события. Все следы нашего вмешательства были стерты. Единственный документ, подтверждающий наличие сделки, остался на спутнике. А в открытом мире их удалили пятьдесят лет назад по истечению срока хранения. И если найдется дотошный инспектор, он сможет прочитать только отчет, отправленный ему с искина станции.
Дальше я составил дарственную от умершего Викта Духовного на имя Шизы Хомо на владение кораблем. Все, теперь мы полные хозяева половины имущества на станции и отличного корабля.
– Шиза, пошли в медблок, – сказал я, у меня был план легализации в открытом мире себя и Шизы.
Все-таки база военного юриста – это что-то! Рядом с медкапсулами находились двадцать контейнеров с социальными нейросетями. Бесплатные универсальные нейросети с подключением к глобальной сети идентификации. Такие до сих пор существовали на колониальных и отсталых планетах. Из двадцати контейнеров три были пустые. Их использовали для подключения к местным жителям как агентам больше двухсот лет назад, эти носители были уже мертвы, но их ключи имелись в памяти искина, а главное, они могут пройти идентификацию. Я лег в медкапсулу и присвоил себе номер покойничка, запустил программу и скоро получил ответ: «Идентификация прошла успешно, вы зарегистрированы, вам присвоен социальный код», – и перед внутренним взором пошли столбцы цифр. Моя нейросеть получила официальный статус, а по-простонародному называлась «социальной помойкой». Для меня плюс состоял в том, что таких асоциальных личностей были миллионы, и они никого не интересовали.
