— Старею, что ли! — вслух сказал он.
Его прошлое — это приобретенный опыт, без которого не было бы настоящего и, он надеется, будущего. Владимиру было привычней вспоминать былое в лучшем свете, чем оно было, приукрашенное и преувеличенное. Сегодня его жизнь не стоит на месте, и ему не хочется причалить к спокойной гавани и отдохнуть, острых ощущений ему не занимать.
Взять хотя бы этот полет на самолете! Нет, он еще покажет всем своим соратникам. Кстати, дрянное шампанское было на банкете после коллегии, да и вообще он устал там от разговоров о стапелях, двигателях и пусках.
Глава 8
— Ну, Юля, ты даешь! На твоих глазах произошло убийство! Ты просто вляпалась! И я вместе с тобой! — Заурский мерил шагами свой просторный кабинет.
— Что вы, Егор Петрович, как ледокол двигаетесь — туда-сюда?
— Сорнева, а ты настоящий ледокол когда-то видела?
— Не видела, но вы на него похожи!
— А на кого ты похожа? Чудо! Что с корифеем космонавтики сделала? Как все произошло?! Какой черт тебя понес на интервью? — Заурский спохватился, вспомнив, что «черта» организовал именно он. — Ну, дети мои!
— Вы наговорите, Егор Петрович, это не я! Я его не убивала.
— И на том спасибо, Юля. Я не сомневался.
— Я уже вам все рассказала, как и следственной группе, а тем аж два раза, они с первого раза ничего не успели записать. Ошибки в протоколе делают — кошмар, а еще высшее образование имеют! Я пока ошибки не исправила, протокол не подписала.
— Ошибки — это круто, Сорнева. Это по-нашему! Все остальное откуда?
— Не знаю я, клянусь, не знаю. Я этого Яценко первый раз в жизни видела. Я ждала его в кабинете, вопросы готовила и вдруг хлопок услышала, но не подумала, что это выстрел. Может, он там шампанское решил открывать, в своем тайном кабинетике? Он вообще странно себя для корифея космонавтики вел, бегал за эту дверку, бегал. Зачем бегал? Непонятно!
— Зато с тобой все понятно. Нам сейчас следствие на «хвост упадет», будет поддавливать, и это… — он задумался, — и это, Юльчик, совсем неплохо! — Настроение главреда заметно улучшилось. — Итак, все шипит, кипит и булькает. Мы будем версии следствия излагать, даже если это наши версии и слабые, но мы благодаря тебе, случайно оказавшейся в нужное время и в нужном месте, волею обстоятельств втянуты в криминальную историю, имеем право и на свое виденье. А ты молодец, фотографии успела сделать. Газета выйдет завтра, вот будет многим сюрприз. Тираж опять поползет вверх.
— Егор Петрович, — Юля помялась, — мне не очень понравился Яценко, по крайней мере по ощущениям, но я действительно зачем-то оказалась там во время убийства. Какую-то миссию я должна дальше выполнить? Я хочу начать свое расследование этого убийства. Вы мне добро даете?
— У нас нет вариантов, Сорнева. Давай согласуем принципиальные действия. Только не двигайся как слон в посудной лавке, чтобы не покрушить пространство вокруг.
— Какой я вам слон? Я мышка маленькая и юркая, которая везде пролезет. Хочу пока информацию набрать, в Интернете поискать про персону Яценко, с соратниками и женой поговорить.
Юля не сказала о главном: она очень надеялась на отца, это как раз тот случай, когда папа должен помочь. Папа, как никто, разбирается в хитросплетениях космонавтики.
Но уйти в этот день из редакции без разговора с коллегами не получилось. Мила Сергеевна уже два раза под разными предлогами заглядывала в кабинет главреда и делала «страшные глаза». Около ее стола толпился народ, практически вся редакция вместе с верстальщиками газеты.
— Наконец дождались! Рассказывай, — выпалила Мила Сергеевна и с завистью добавила: — Везучая ты, Юлька, сначала прослушка, потом убийство. Уж не припомню, кому из журналистов так везло.
— Скажете тоже, Мила Сергеевна, — протянула журналист Наташа. — Это же стресс какой! Я вот не хочу ничего такого.
— Поэтому и сидишь на «социалке», — огрызнулась Мила. — А Юлю читатели сразу запомнили. Ну давай, рассказывай! Как тебе в голову пришло его сфотать? Я бы в обморок плюхнулась.
— Ой, не знаю, сфотографировала, и все. Я тоже сначала впала в ступор, а потом затрясло всю.
— А фотографировала когда?
— В процессе ступора и сфотографировала. Да особо и рассказывать нечего. Нервничал он почему-то. Вроде большой начальник, а бегал в свой потайной кабинет, как пацан, по телефону с кем-то разговаривал. Знаю точно, что не понравилась я ему, не смогла психологически настроить на беседу, и знаю, что интервью не получилось бы. Не срослось у нас с ним сразу. Не понравились мы друг другу.
— Да придумываешь ты все! Интервью не состоялось. Это бывает.
— О! Спасибо, Мила Сергеевна! Я знаю, как будет называться статья: «Несостоявшееся интервью». Спасибо за идею.
— Спасибо в карман не положишь, — заулыбалась ответсек. — Думаю, что убийством будет заниматься центральный аппарат Следственного комитета. Яценко был слишком важной фигурой.
Уже вечером дома Юля прокручивала в голове события дня, о которых она умолчала в редакции. Она действительно сначала не чувствовала страха, у нее не было истерики, Юля долго общалась с ребятами из следствия, которые были немногословны на комментарии и только твердили:
— Выясняем обстоятельства убийства. За комментариями обратитесь в пресс-службу.
Причем эту фразу по очереди произносили все пять человек, один из которых, серьезный мужчина лет сорока, беседовал с Юлей.
— Да не нужны мне ваши комменты и пресс-служба не нужна. Пусть они сами ко мне за информацией обратятся, — заявила ему Юля.
То, что на месте происшествия оказался журналист, сыщикам явно не понравилось.
— Журналисты народ наблюдательный, может, вы обратили внимание на какую-то деталь, что-то вас насторожило?
— Я первый раз в его кабинете. Яценко тоже видела живьем впервые.
— А до этого?
— До этого про него лишь читала. Вы запоминаете мои ответы? Я уже говорила, что его раньше никогда не видела. Никогда!
— Кто договаривался с ним на интервью?
— Спросите у нашего главреда, мне кажется, что это инициатива пресс-службы предприятия, ведь через две недели — День космонавтики, народный праздник. Я задание получила от главного редактора нашей газеты Евгения Петровича Заурского.
— В чем состояло ваше задание?
— Записать интервью.
— А конкретно?
— Конкретно и записать. То есть я задаю вопросы, а он отвечает.
— Какие вопросы вы задавали?
— Скажите, — Юлька не выдержала, — вы учились в школе для умственно отсталых?
— Что? — возмутился следователь.
— Я же сказала, что вопросы задать не успела и вообще, кроме приветствия, ничего не произнесла, он почти сразу же ушел в кабинет, который замаскирован в стене.
