– Берите, Катя, это наши чаевые, если мы с вами на кухне, то думаете, про нас не знают люди?! Берите, это ваша доля! И идите уже домой, отдохните, хватит на сегодня. В первый день всегда ноги болят. Маме-папе кланяйтесь!
Катя зашла на «Почту России» и отправила эти пять тысяч почтовым переводом. Дома денег не было совсем. За перевод взяли десять процентов, получилось четыре с половиной.
Катя шла по улице в смешанных чувствах: это были ее первые деньги, они были очень нужны дома, и можно было бы порадоваться, что отправила, но радости не было. Деньги казались странными, непривычно, незаслуженно большими, и ей мнилось, что завтра у нее их могут спросить обратно. Не Гоча, но кто-то, какие-то уполномоченные люди, узнав про эти деньги, явятся и потребуют вернуть. И она с легкостью их вернула бы, потому что не понимала, за что ей столько заплатили, семь тысяч, которые она раз в месяц получала за полставки в Белореченской районной больнице, были маленькими деньгами, но понятными и как будто честно заработанными. Если бы их дал не Гоча, а кто-то другой, она бы не взяла. И эта мысль тоже ее смущала.
Настя же с утра опять малодушно села в кафе. Выбрала попроще, наблюдала за официантами и бесцельно думала о том, почему ее вчера не взяли. Непонятно было, какой-то фотограф… А если бы она там сидела и ее лицо понравилось. Блондинка – лицо грузинского ресторана, почему плохо? Настроение было фуфловое, как говорили в Белореченске. Она вздохнула, нахмурилась, представляя себе, как дома будут обсуждать, что тихушницу-Катьку взяли, а ее, Настьку Ерёму, не взяли. Что-то неприятное тяжело разливалось по организму. То, как все повернулось, было несправедливо со всех точек зрения.
Опять купила газету. Объявлений было, как и в Интернете – за год не обзвонить… Настя пошла по разделам: Экономика, Финансы, Информационные технологии, Маркетинг, Офисные службы… – это она всегда пропускала, как и Розничную и Оптовую торговлю; Строительство, Транспорт, Ремонт вызывали чувство холода, она видела себя на стройке в фуфайке и ватных штанах… и быстрее переворачивала страницы. Остановилась на разделе «Красота. Фитнес. Спорт». Просмотрела. Требовались администраторы, косметологи, массажисты, мастера ногтевого сервиса. Представила, что учится чему-то такому и потом целый день сидит и точит чьи-то ногти, Настя посмотрела на свои, почти не обработанные, с заусенцами, и ей стало скучно. Без сожаления пропустив еще кучу разделов, открыла «Ресторанный бизнес». Сначала шли Мясники, Кондитеры, Повара и Пекари… Почему я никем таким не хочу? – думала Настя все с той же скукой, что и о мастерах ногтевого сервиса. Целый день стой и пеки ватрушки! Или суп целый день вари! Через неделю удавлюсь! Она листала дальше, поваров требовалось так много, что она невольно стала читать объявления: Повар холодного цеха. 1300 рублей за смену. В трактир русской кухни. Бесплатное питание и обучение. Зарплата без задержек. Перспектива карьерного роста… Да-а… – угрюмо глядела в мелкие строчки Настя, – в горячий цех переведут!
Официанты требовались в двадцать шесть ресторанов, она посчитала. Представила, как прозванивает эти объявления по телефону и что-то говорит… Что я должна говорить? Ей стало зверски тоскливо и захотелось домой. Просто упасть в свою койку, закутаться одеялом и ничего не видеть и не слышать.
– Девушка, вы в ресторане работу ищите? – Над ней стояла некрасивая девица чуть старше ее или даже ровесница с крашеными перекисью волосами и пристально рассматривала.
На груди девицы висел бейджик с надписью: администратор. От неожиданности Настя вздрогнула и сдуру, по привычке высокомерно зыркнула на незнакомку:
– Ну? – буркнула, понимая, что все уже испортила своим видом и отступать поздно.
Девица сразу расхотела разговаривать, удивленно, но вежливо качнула головой и молча отошла. И больше ни разу не взглянула в ее сторону. Настя подумала подойти и извиниться, сказать, что думала о чем-то плохом, но так и не смогла придумать это самое плохое, еще больше разозлилась на крашеную крысу и не пошла.
На улице подсчитала деньги в кошельке – осталось меньше пяти тысяч.
Офис был совсем рядом, договорилась, что простоит час, попробовать. Стоило это сто восемьдесят семь рублей пятьдесят копеек. Уже через пятнадцать минут она понимала, что тут что-то не то. На нее смотрели как на дуру! С удивлением и даже издевались! Большинство, конечно, шли, не обращая внимания и отворачиваясь от ее листовок, но были и такие, что шипели – на дороге стоит, а некоторые специально толкали плечами и сумками. Два симпатичных парня курили в стороне и громко смеялись, показывая на нее пальцами, Настя покраснела от злости, отвернулась резко и налетела на какую-то старуху, та остановилась и стала выговаривать. Настя ушла в сквер, села на лавочку, достала сигареты, думая со злостью, зачем ей все это, и тут зазвонил телефон: ее предупреждали, что работа контролируется. И она снова встала, не пытаясь уже улыбаться, совала листовки, и снова на нее смотрели. Я слишком хороша внешне для этого дела, – понимала Настя. У нее промокли и замерзли ноги. Очередную волну народу выплеснуло метро, в кармане зазвонил телефон, Настя уже знала, что она в него скажет… Но это была Катя, она освободилась, интересовалась, как дела. Настя буркнула, что занята, сунула телефон в сумочку, выбросила пачку листовок в урну и спустилась в метро.
На Ленинградском рынке аккуратно, опасаясь, что узнают, прогулялась по рядам. С ревностью издалека понаблюдала за рыжей Ольгой, чуть не столкнулась с молдаванином, тащившим ящики с яблоками. Мурада нигде не было. Ей и страшно было, что они тогда ушли почти со скандалом, и она твердо решила выйти сюда на работу. За прилавком она чувствовала себя привычно, и деньги были очень хорошие. Если бы не Катька, все было бы нормально, ее саму столько раз щупали за коленки… и что?! Она даже злиться начинала – из-за Катьки все. Настя настраивала себя, представляла, как весело заходит в подсобку к Мураду… и ей опять виделись остекленевшие Катькины глаза, и его в тот момент – хищное и трусливо потерявшееся лицо.
Она вышла на улицу, постояла в раздумье и побрела к метро.
Встретились с Катей у камеры хранения, забрали вещи и собрались ночевать в гостиницу. Настроение у Насти было на нуле. Даже не спросила Катьку, как отработала.
– К Сапару зайдем? – спросила Катя.
– Нет! – Настя нахмурилась и решительно мотнула головой на выход. – Такой сладкий, блин, прямо противно! Пойдем уже…
– Насть, надо зайти, – Катя покачала головой, – нельзя так!
– Как мне надоели все эти таджики-узбеки! – Настя в сердцах бросила тяжелую сумку на пол. – Мы куда приехали? В Среднюю Азию?! Надоели, понимаешь… иностранцы эти чертовы!
– На минуту, скажем спасибо и уйдем… – не сдавалась Катя.
Они стояли среди вокзала. Два полицейских смотрели на них внимательно. Настя выругалась матерно сквозь зубы, подняла сумку и пошла к эскалатору на второй этаж. Катя догнала.
– …добренькая ты наша Екатерина, блин… Сейчас опять в какую-нибудь ночлежку потащит…
В чайхане было полно народу, очередь небольшая стояла. Сапар обслуживал за стойкой, увидел девчонок, замер, обжегся чем-то, дернул рукой и заулыбался растерянно, не отводя от них взгляда.
