У Алексея в рюкзаке были коробки с айподом и небольшими колонками. Он не стал доставать, показал, приоткрыв рюкзак. Головой кивнул.
Настя растерянно смотрела на Алексея:
– Ты что, богач? Ну, вы даете! – Она обернулась на Катю: – Это ты ему сказала?
– Колонки вай-фай, без проводов… – Алексей уже малость набрался и весело блестел глазами.
– Можешь включить? Записи есть?
– Можно радио поймать. – Алексей стал распаковывать: – Насть, а этот Славик, правда, чемпион мира?
– Да нет, он у них крыша какая-то, – Настя постучала себя по плечу, обозначая погоны.
– Что хочешь? – Алексей достал айпод из коробки.
– Поставь «Русское радио»… или «Шансон».
Из беседки раздался взрыв хохота – Мурад развлекал девчонок, анекдоты травил. Он знал их тьму и рассказывал очень смешно. Октай со Славиком стояли возле шашлыка, пили виски. Октай со знанием дела следил за мясом не мангале.
– Какие большие куски, – удивился Алексей, показывая Октаю на шашлык, – прожарятся?
– Э-э-э, – доброжелательно-презрительно отвечал Октай, надрезая кусок, – я их столько покрутил в своей жизни… Хо-хо! – он жевал мясо, толстые губы лоснились жиром.
– Девушка, вот, попробуйте! – Октай отрезал еще кусочек и на кончике ножа протянул Кате.
Катя не знала, как взять, растерянно посмотрела на столик у мангала, Октай рукой снял мясо с ножа и, улыбаясь, протянул к Катиному рту. С пальцев и ладони капал жир. Катя отстранилась, вежливо взяла шашлык рукой и кивнула, благодаря.
– Тебя Катя зовут! – Октай без стеснения щупал ее глазами и улыбался как старой знакомой. – Я знаю! Давай, шашлык поедим, вина выпьем, повеселимся сегодня! Ты красивая! Я тебя еще не видел!
У Кати зазвонил телефон. Номер был незнакомый. Она отдала мясо Алексею, извинилась и отошла.
– Катюха-сестренка, сто лет тебя не слышал! Как живешь, родная?
– Федор! – обрадовалась Катя брату и пошла в сторону от беседки.
– Ребята позвонить дали, как дела? Хорошо пристроилась, мать говорит? В дорогом кабаке? Откинусь, приеду к тебе пожевать по-нормальному! Ха-га! Недолго осталось… Катька, тут у меня одна маза нарисовалась…
– Федь, говори нормально! – поморщилась Катя.
– Мне телефон на пять минут дали, Катюха… Я не на воле. Я тебе про деньги писал, не надо пятнадцать… Если найдешь сотню, могу раньше выйти… по УДО, по условно-досрочному освободить могут. Надо начальнику занести. Что скажешь? Тут надежно все, не думай. Выйду, отдам, ты меня знаешь! Клянусь тебе! Работу мне там подыскивай! Только не пыльную! – Он опять засмеялся. – Что скажешь?
– Я подумаю, Федя, но у меня нет сейчас, и отцу надо…
– Я выйду, вдвоем быстрее заработаем! Через две недели, максимум через месяц могут выпустить! Ты только матери не говори, – спохватился Федор. – Не хочу у нее просить, сама понимаешь…
– У нее и нет, она бабушкин дом продала…
– Кать, не могу больше говорить, всё, привет тебе, я на тебя надеюсь. Давай, люблю тебя, сестренка!
Катя стояла далеко в стороне, на кромке воды. Солнце давно село, становилось холодно. Озеро уже не переливалось красками, серо плескалось у ног, лес на другом берегу просто темнел. Пахло тяжелой осенней сыростью. В беседке горел свет, раздавался смех и веселые пьяные крики. Катя обернулась. Все стояли за столом. Кто-то говорил тост. Играл Лешин подарок – радио «Шансон», кажется.
В центре стола красиво прожаренной горой дымился шашлык, его запах царил в беседке и вокруг. Октай с одной стороны, Мурад с другой раздавали. Все уже были хорошо веселые, шутили, тянули руки с бумажными тарелками. Две девушки курили на ступенях:
– Татьяна как на овощи перешла, до двухсот тысяч в месяц имеет…
– С овощами легче… да и опытная она – и с весами ловчит, и клиенты ее любят – тоже уметь надо…
Обычно скромный Ваня раздухарился, махал невпопад руками, плескал вино мимо стаканов:
– Э-э, у нас, знаешь, сколько вина! Молдова одна может всю Россию вином залить! И цуйкой! Вы водку пьете… – презрительно скорчился молдаванин: – а у нас цуйка!
– Ваня, я з Украйны, очнись!
– Да какая разница, вы из пшеницы гоните, а мы из слив и из яблок! – Он важно выставил палец в небо. – Понимаешь?! Из груш тоже…
– Да ладно, ты уже сто раз рассказывал, – перебила Настя. – Скажите кто-нибудь тост, что ли. А то напьетесь…
– Давайте, я скажу, – негромко сказал Октай, вытерся салфетками и взял в руку стакан с виски. – Дорогая Настя… – все притихли: – Ты красивая девушка, настоящая русская красавица, я не хочу никого обидеть, но такие, как ты, встречаются нечасто. Хочу выпить за того мужчину, в чьих руках ты расцветешь, как утренняя роза. Свежая и прекрасная! Желаю тебе такого мужчину, потому что главное в женщине, – он сделал паузу: – ее мужчина!
Алексей шел навстречу возвращающейся Кате.
– Что-то случилось? – спросил пьяненько.
– Федор звонил…
– И что?
– Сто тысяч просит! – Катя устало замотала головой.
– Сто тысяч?! – нахмурился Алексей и потер себе лоб.
– Говорит, могут досрочно освободить. Клянется, – усмехнулась, – он, когда клянется, я ему совсем не верю.
– Может, не давать… – Алексей присел к воде, намочил руки и приложил к лицу. Фыркнул и тряхнул головой, пытаясь сбросить с себя хмель. – Все. Я больше не пью.
– Матери будет звонить… – Катя думала, вспоминала разговор с братом. – Он так изменился, я не представляю, как с ним можно будет разговаривать? Он совсем другой, говорит по-другому, какой-то глупый…
Алексей думал о чем-то, потом вытер капли, повисшие на носу:
– Знаешь, как можно сделать, я могу у отца взять взаймы эти сто тысяч, надолго. Отправишь ему, и если обманет, то больше уже ничего!
– Нет, – не согласилась Катя.
– Почему?
– Отдавать как?
– Отдашь, когда будут. Для отца эти деньги небольшие, он легко даст.
– А что ты ему скажешь?
– Скажу для подруги, объясню все, он поймет, – настаивал Алексей.
– Что, прямо все объяснишь?
– Все как есть, а что?
– И он даст?
– На то, чтобы человек из тюрьмы вышел? Конечно!
Катя тяжело молчала.
– Знаешь что? Налей мне тоже… ты что пьешь?
– Я – водку! Ты хочешь водки? – удивился Алексей.
– Нет, водку я, наверное, не сумею. Я однажды самогон пробовала…
– Но вино у них плохое… а ты выпить хочешь? – не понимал Алексей.
