– А до Венеции… – Катя замолчала, подбирая слова, – ты очень мне помог, нет, я не отца имею в виду, а тогда, когда я болела! Это тоже наша история!
– Да?
– Да!
– Так, может, я люблю тебя? – Андрей говорил, придуриваясь, но взгляд его был серьезен. – А ты? Ты, кстати, тоже никогда не говорила мне…
Он склонился к ней с рюмкой:
– Ну, Катька, ты первая!
– Нет, ты!
– Я уже сказал!
– Ты несерьезно…
Так они и напились. Домой шли пешком, веселые и возбужденные.
Сломали новую итальянскую кровать. Утром у Кати побаливала голова, и Андрей не поехал на работу. Отпаивал ее белым вином. Пытался чинить кровать. Ходил за свежим хлебом и готовил завтрак. За окном стояла тихая ясная погода, из форточки поднимался пар, и от всего этого в их просторной кухне, залитой солнцем, было еще уютнее. Хотелось, чтобы этот день длился и длился. Они сидели в креслах, лицом к мягкому солнечному теплу, и молчали.
Андрей встал со своего кресла, сел на ковер рядом с Катей, взял ее руку и, любуясь, стал смотреть снизу вверх. Заговорил, неторопливо ее рассматривая:
– Ты очень разная! Ночью глядел на тебя – ты была другая. Совсем другое лицо. Серьезное, красивое… просто с ума сойти! Но, главное, какое-то… такое, знаешь, я прямо чувствовал, что ты в наших отношениях намного больше и важнее меня. Ты по-настоящему красивая женщина. Ужас! – Он поцеловал ее руку и прижался к ней лбом.
Наверное, это было их лучшее время. Уютное, дружное, полное любви и заботы друг о друге. Катя нашла репетитора и начала готовиться к экзаменам, пытаясь совмещать работу и учебу. Она работала через день.
Первого февраля Андрей заехал по дороге на работу. В костюме, галстуке. Деловой. Прямо у порога, поцеловав Катю, достал кошелек, отсчитал пятьдесят тысяч.
– На, отправь своим, а то забуду. А лучше, дай мне счет твоей матери, так проще.
– У меня есть деньги, Андрей, я позавчера послала… И даже Насте немного… – Катя с благодарностью смотрела и денег не брала.
– Насте? – не понял Андрей, – а, ну да, как у нее? Возьми, наличные не помешают! – сунул Кате между локтем и грудью и еще раз поцеловал.
– Хорошо все, забрала бабушку домой, вдвоем живут.
– Аборт не сделала?
– Нет, раздевайся, она все звонка от Мурада ждет.
– Да рожала бы, чего думать, им веселей будет, – улыбнулся Андрей и начал расстегиваться.
– Я ей то же говорю, но там трудно.
– Здесь хуже было бы, там она все-таки дома.
– Да? – удивилась Катя и тут же согласилась, – да-да, наверное. Но там, Андрей, ты все-таки не представляешь жизни там. Она приехала, мать их дом сдала квартирантам, жить негде, куда бабу Дину везти? Настька с матерью разругалась, они с бабой Диной сначала у моих жили. Там очень тяжело, Настя, когда приехала, выпивала, это и по телефону было слышно. Но сейчас вроде ничего, за бабой Диной ухаживает.
Андрей глянул на часы, снял пальто, потер щеки с холода:
– Ну, давай, кофейку быстренько?
Он сел за стол, сосредоточенно разгладил белую скатерть. Катя включила кофеварку, достала кофе.
– А английским мы когда начнем заниматься? – Он смотрел на нее мягко, как смотрят на маленьких, нечаянно провинившихся детей. – Ты совсем обо мне не помнишь?
Катя повернулась. Молчала виновато.
– Ну, что?
– Я все время об этом помню, Андрей, но ты что-то лишнего про меня придумал. Какой я учитель? – она раскрыла ладони и подняла плечи. – Я совсем не умею этого! Мне ужасно неудобно. Тебе, правда, это надо, или ты, чтобы меня занять? – Катя была очень смущена.
– Ты все время так занята, что у тебя просто нет времени на меня. А у меня, между прочим, по бизнесу проблем выше крыши, неужели ты этого не чувствуешь? – Андрей смотрел недовольно. – Ну зачем мне еще вот эта… твоя работа! Я уже месяц не могу от тебя добиться, чтобы ты перестала туда ходить!
Андрей перехватил ее расстроенный и растерянный взгляд:
– Ну что мы с тобой, ей-Богу? Что, независимости хочешь?
– Да нет, просто я привыкла работать, и мама интересуется, как на работе… – Катя доставала кофейные чашечки.
У Андрея зазвонил телефон. Друзья звали в баню:
– Андрюха, ты уже месяц грязный ходишь! Завтра пятница, поперли в Калиновку! Алка твоя будет! Ну?!
– Не знаю… – Андрей отвечал односложно, сам думал о чем-то, поднял глаза на Катю.
– Там Светка, что ли, рядом? Чего замер? – настаивал бодрый, разбитной голос.
– Нет, давайте без меня, парни, у меня завтра дел полно… – Он прекратил разговор.
– Кать, работа для мужчины – это очень важно. Проблем куча серьезных, Кать, я прихожу к тебе, а ты… Иногда злость берет, честно, не обижайся. Как будто ты тоже мне палки в колеса.
– Да, я помню, ты хотел, чтобы я была твоим утешением.
– И я не вижу в этом ничего плохого. Я сделаю для тебя все, что ты захочешь! Понимаешь?! Все! Сделай и ты для меня, что я прошу. Я немногого хочу!
Катя запустила кофеварку. Следила за темной струйкой, льющейся в чашечку. Кивнула головой, соглашаясь.
– Андрюш, я понимаю и не против, я вижу все… но я…
– Ну какие могут быть «но»?! – перебил Андрей. – Мы уже не ходим с тобой никуда… все некогда, ты или с репетитором, или на работе!
Ночью Катя проснулась от тревожного чувства. Андрей сидел на краю кровати в темноте и стонал.
– Что с тобой, Андрюша?
Он замолчал, замер, потом обернулся на Катю. Лег рядом, обнял. Заговорил глухо в подушку.
– Приснилось, что ты мне изменяешь, – он тяжело судорожно вздохнул, приходя в себя. – Вхожу в эту комнату, а тут ты с мужиком каким-то.
Катя окончательно проснулась и лежала, скосив на него глаза и боясь пошевельнуться. Гладила плечо. Андрей тоже молчал, переживая сон.
– Такого не может быть, Андрюша.
– Да… – буркнул Андрей, – почему? – спросил, как будто совсем не понимал.
– Не может быть и все, я не знаю почему. Странно, что ты меня ревнуешь, а не я!
– Да?! – удивился Андрей.
– Ну, конечно, ты же завтра домой пойдешь…
– Да. И что?
– Ты там один спишь?
Андрей молчал. Часы на стене сонно отсчитывали время.
– Это не измена? – спросила.
– Это?! Ты что, Кать? Мы практически не спим, а ты что, ревнуешь? И ты? – Андрей заглянул ей в лицо.
– Ты меня к своему сну ревнуешь, а я не могу к живой женщине? Твоя Светлана красивая. Даже очень.
