— Почему бы не передать это дело полиции? — наивно поинтересовался я, чувствуя, что ляпнул что-то не то.
— А сам, ты как думаешь? — любимый ответ Михаила на все случаи жизни. — Или не успел ещё подумать как следует?
— Признаю, ступил. Доказательств нет, да и не факт, что наша, честнейшая в мире, полиция хоть что-то сделает.
— Дело ещё проще, чем ты думаешь. Господин Юсупов регулярно посещает сауну на улице Воробьева. Где парится вместе с начальником отдела собственной безопасности УВД области, прокурором Советского района и прочими известными лицами нашего края. Учитывая, что сауна под «прокурорскими», то все ещё интереснее получается
— Мало ли кто с кем в бане моется? Это не показатель. Если всплывет такая жуткая людоедская чернуха, то они первые от него открестятся.
— Возможно, ты и прав, чисто теоретически. Оступившегося не только подтолкнут, но еще и распотрошат его же первыми. Однако, есть некая тонкость, которая перечеркивает все твои надежды. В сауне ведь не только парятся, но и девочек пользуют. Угадай откуда, из какого модельного агентства их привозят? В том числе, несовершеннолетних? Так что не сдадут они его. Так просто не сдадут. Поэтому придется работать нам.
Жесть жестяная. Меньше всего мне мечталось о такой стремной работе. Куда я вляпался?
Глава 17
В очередной раз беру в руки мобильник, и вновь откладываю. Надо решиться и позвонить, наконец. Откладывать бессмысленно, через несколько дней она уедет. Армен намекнул, что если не потороплюсь, то опоздаю. Есть, конечно, и Скайп и в «одноклассниках» перекинутся парой фраз, пустых, ни к чему не обязывающих, но почему-то именно этот звонок мне кажется очень важным. Может, я просто старомоден, неожиданно для своих лет?
К моему глубочайшему удивлению, когда все же решаюсь на разговор, то дозвониться не могу. Упорно набираю знакомый номер раз за разом — бесполезно. Странно, такое ощущение, что звонок вообще не проходит. Нет сети или номер сменился?
Приходит идея попробовать дозвониться через вторую симку мобильника. Есть, пошли гудки. Наконец, трубку поднимает. Она. Её голос.
— Да, слушаю.
— Привет, Ир.
Долгое невыносимое молчание.
— Не звони мне больше. Никогда.
Отбой.
Не понял, за что?
Набираю другой номер.
— Серега, здоров. Как сам? Нормально? Не занят? Нужна консультация. Хотел позвонить Ирине, попрощаться. Так она даже разговаривать не стала, бросила трубку. Судя по всему, ещё и заблокировала, с моего номера звонки не проходят. Ничего понять не могу. Из-за чего она обиделась? Может, из-за Машки и её поездки в Прагу?
То, что сообщает Серега убивает меня напрочь. Такое ощущение, что небо разверзлось, и Перун Громовержец молотком Тора огрел меня по темечку.
— Ты спятил? Как ты мог в это поверить? Ты? Ты меня тыщу лет знаешь?
Серега мнется в нерешительности, нервно дыша в трубку.
— Вит, ты не думай. Конечно, не верю. Армен, так сразу сказал, что быть такого не может, Виталик ни за что в жизни на такое не подпишется. Но, тут такое дело, может ты сам пока не в курсе?
— Серый! Ты хоть понимаешь, что ты несешь? Ара, тоже хорош — мог бы позвонить, спросить у меня лично.
— Да, как-то западло у друзей такое спрашивать.
— А молчать не западло? Как я понимаю, кто-то Иринке эту чушь рассказал?
— Почему кто-то? Лешик и рассказал. Подозреваю, что ей самой первой сообщил. Он же тебя все эти годы ненавидел, простить не мог, что ты ей нравился, а не он.
— Соколовский? — первая часть сообщения до меня дошла, а вторую никак осознать не получается. — Что ты сказал? Кто кому нравился?
— Ты Иринке нравился. Только ты, дурак, этого в упор не замечал. Она что сама должна была инициативу проявить, чтобы ты решился хоть на что-то7
Условный Перун Громовержец решил не ограничиваться чужим молотком и добавил по затылку посохом Одина.
* * *
За несколько дней до этого. Хороший, красивый, добротный дом в престижном поселке на окраине города. Раннее утро. За столом двое. Завтракают. Один в лета, седой уже, с намечающимся брюшком. Второй помоложе, похож на первого, с правильными чертами лица, с вечной легкой гримасой недовольства и пренебрежения. Нетрудно понять, что это отец и сын.
— Леша, так дела не делаются. Ты зарвался. Люди жалуются.
— Кого интересует их мнение? Умоются и промолчат.
— Неправильно себя ведешь. Без году неделя в прокуратуре, а уже себе позволяешь слишком многое. Ты зачем на «Антикормаш» полез? Мне твои проблемы теперь расхлебывать? Они под Тейвазом, мне уже звонили, намекнули, что ты берега совсем потерял.
— Брешут они. Никому не платят, порожняк гонят. «Антикор» цех в аренду им сдал, но Тейваз там не при делах.
— Брешут собаки. Ты не в кабаке, выбирай выражения. Меня не интересует, кто под кем сидит и кто кого крышует. Чего ты вообще полез на чужую территорию? Денег не хватает?
— Гы, в нашем мире есть люди, которым бабла хватает? Назови хоть одного! Хотя нет, знаю одного такого. Со мной учился. Виталик. Ты его помнишь, ботан такой. Он ещё с красным дипломом универ закончил.
— Припоминаю. Хороший мальчик, умный. Далеко пойдет. Вот с такими и надо дружбу водить.
Молодой захохотал, довольно откинувшись на спинку стула.
— Твой отличник и умница на стройке работает. Грузчиком!
— Да? Странно, — искренне удивился папа-прокурор. — Мне он понравился, показался способным. Что прямо таки, грузчиком работает?
— Ну, не совсем. Ушел недавно. Но недалеко, на железной дороге кладовщиком устроился. «Желдордоставка» — как тебе названице?
Рука прокурора дрогнула, кофе плеснулось на белоснежную скатерть.
— «Желдорлогистика»?
— Точно! Язык сломаешь, пока вы… А ты что знаешь эту шарагу?
— Леша, в кого ты у меня такой идиот?
Алексей обиженно надулся.
— Из-за какого-то лошары и ботана меня, родного сына, оскорбляешь?
— В тещу. Она дура по жизни, и ты весь в неё. Ты представляешь о ком говоришь?
— Откуда? Я что железнодорожник? Накой она мне вообще сдалась.
— ФСКН — знаешь, что за аббревиатура?
— Дык, эта. Наркоконтроль, вроде? Только их вроде закрыли давно. Или недавно?
— Хоть что-то помнишь. Не все мозги пропил. Это их контора.
— Ну, и что? Была да сплыла. Нет давно той фээскаэны.
Старший Соколовский досадливо поморщился.
— Такие организации «в никуда» не исчезают. Зря что ли их фейсы стороной обходят.
