– Хочешь со мной на вечеринку сегодня? – неожиданно предложил брат. – Ах, да, у тебя же свидание! – вспомнил он. – Ну ничего, в следующий раз.
Все-таки хорошо, что он пришел, по крайней мере мое ожидание перестало быть таким уж нудным. Мы посидели в комнате Колюни, послушали потихоньку музыку, я похвасталась диском со своей записью, мы поболтали.
В шесть, когда позвонил Данька, мне уже никуда не хотелось с ним идти.
– Я взял билеты в кино, – сообщил он.
Я вздохнула и пошла одеваться.
– Хорошо повеселиться! – напутствовал брат.
– И тебе так же…
Данька снова был в костюме. И напоминал мне скорее доброго дядюшку, который вывел в свет молоденькую племянницу. Говорил со мной чуть свысока. Даже комплимент мне отвесил настолько старомодный и тяжеловесный, что я с трудом сдержалась, чтоб не съязвить в ответ. Перед сеансом мы отправились в кафе-мороженое и съели по вазочке пломбира с шоколадом и черной смородиной, потому что «только в нашем городе делают такое вкусное мороженое».
Он купил мне розу, и я исколола все пальцы, пока мы сидели в темном зале и смотрели на экран.
Фильм я не запомнила. Сидела и злилась. Посматривала на его точеный профиль, чувствовала запах его парфюма и думала: «Вот индюк! Надутый самодовольный индюк! И почему я не пошла на вечеринку с братом?!»
Когда зажегся свет, я испытала необыкновенное облегчение.
– Погуляем немного? – спросил Данька.
– Знаешь, извини, но мне пора, – поспешно сказала я.
– Хорошо, – легко согласился он.
Я так торопилась поскорее от него избавиться, почти бегом бежала. Заметно похолодало, Данька набросил мне на плечи свой пиджак. Когда мы подошли к подъезду, я заметила, как он замерз. У него были холодные руки и чуть дрожал голос. Это тоже было неприятно. Я поскорее отдала ему пиджак, поблагодарила скороговоркой.
– Счастливо тебе, я побегу, мне еще надо с тетей поговорить…
– У тебя поезд завтра вечером?
– Да.
– Наверное, уже не увидимся…
– Может, когда-нибудь. – Я пожала плечами.
Наверное, он ждал, что я приглашу его войти. А мне хотелось, чтоб он поскорее ушел.
Он не уходил. И тогда я решилась:
– Знаешь, Данька, а ведь я была в тебя влюблена, но ты удивительным образом все испортил, – призналась я.
Он промолчал, просто стоял и смотрел на меня, красивый чужой парень с бархатными глазами.
– Ну, я пойду… пока…
Я повернулась к нему спиной и направилась к своей двери. Данька так и остался стоять, и я не знаю, когда он ушел.
О, как я была счастлива!
– Так рано? – удивилась тетя, впуская меня в квартиру.
Я расцеловала ее в обе щеки и спросила шепотом, можем ли мы поговорить.
– Конечно, – она была немного озадачена. – Поужинаешь?
– Не хочу, мы ели мороженое.
– Ах, ну да, ты сыта любовью, – она рассмеялась.
– Вовсе нет!
Я прошла в комнату, быстренько переоделась, выслушала бабушкину похвалу за раннее возвращение и потихоньку скользнула в спальню к тете.
– Поговорим?
Она отложила книгу, сняла очки и с улыбкой посмотрела на меня.
– Давай.
– Я только что рассорилась с Данькой.
– Надо же! И от этого ты такая радостная?
– Он так измучил меня за эти полтора месяца! – призналась я. И рассказала все, что происходило этим летом, поведала о моем сне, о знакомстве, о Данькиных похождениях, и о том, какой дурой я себя все время чувствовала.
– Главное, я никак не могла понять, что же происходит. И еще, как будто все вокруг меня что-то знают, я мне не говорят, а если говорят, то не до конца.
– Почему же не до конца, по-моему, все совершенно ясно, – сказала тетя.
– Хорошо, тогда, может быть, ты объяснишь мне? Ты как-то обмолвилась, что в Даньке есть что-то порочное. Это оттого, что он уже был с женщиной, да?
– Да при чем здесь это! – тетка хлопнула ладонью по подлокотнику кресла. – Многие мальчишки рано начинают жить половой жизнью, гораздо раньше девочек. Им это свойственно. Дело не в этом, а в том, что Данька слишком рано осознал свою мужскую привлекательность и использует природой данную способность нравиться только в одном определенном направлении – чтобы привлечь новую самку. Это его несчастье, и ему еще предстоит расплата за такое отношение к самому себе и к девушкам, с которыми он таким образом общается. Ты еще не знаешь, как это ужасно – не уметь любить, – тетя покачала головой. – Жаль мальчика.
– Значит, и со мной он вел себя так же, как и с другими? – не унималась я.
– Ну, этого я не знаю, – тетя развела руками, – скорее всего да. Но у него вышел сбой, – она усмехнулась. – Тебе же говорил кто-то из твоих друзей: нашла коса на камень. Вот твой Данька и попытался изменить манеру поведения, но он не представляет себе, как можно по-другому, вот в чем проблема.
– Значит, я поступила правильно?
– Должен же был кто-то притормозить его, – согласилась тетя. – Я думаю, что ты поступила правильно.
Эпилог
Он написал мне, примерно через месяц. Это было запоздалое объяснение в любви, короткое и трогательное. Но я уже выздоровела.
Вспоминаю, как увидела его из окна поезда, когда перрон поплыл, и лица бабушки, тети и Колюни остались позади. Он стоял, спрятавшись за колонной, и следил глазами за проносящимися вагонами.
Я махнула ему рукой, прощаясь. Вряд ли он заметил, поезд уже набрал ход.
Теперь мы переписываемся. Я отвечаю на его письма вежливо и обстоятельно, почти по-дружески. Я не хочу ни себя, ни его тешить надеждой на будущее. Тем более что в моей жизни появился совершенно потрясающий парень, и все благодаря диску.
Запись с моими песенками перекопировала вся школа. И не только школа. Я теперь, можно сказать, знаменитость. Уже пожинаю плоды славы. Приходится принимать участие во всех школьных мероприятиях и концертах; а это, как я уже говорила, отнимает много времени. Зато помогает завести много новых друзей.
Я часто задаю себе вопрос: тогда, ранним утром, я ждала чуда, произошло ли оно? Наверное – да. Потому что, как мне кажется, я выдержала испытание под названием: «Моя первая любовь» или «Мальчик с бархатными глазами»…
