– Джон?… Вы это серьезно?
– Блин, Халки… Тебе нельзя это читать! Я же предупреждал.
– Джон Сиблинг? – повторил сенсор с ошарашенным выражением лица и толком не сумел захлопнуть рот. – Никогда бы не подумал.
– Бернарда обещала тебе…
– Да не нужно мне никаких сигар!
Ах, сукин сын, он точно уже прочитал все диалоги из чужой памяти и заучил их – Снайпер грозно нахмурился.
– Ты не должен ничего знать.
– А я и не буду. И сигар мне за такое не надо – если это касается Сиблинга, я с вами.
– Правда?
Конрад хмыкнул.
– А ты думаешь, ты один от него устал?
– Думаю, нет.
Шерин отсутствовала. В белокаменном особняке с колоннами, если бы не шум ветра за окном, стояла абсолютная тишина. Когда Дэйн шагнул в гостиную и увидел сенсора, тот отдыхал в кресле, крутил в пальцах ножку хрустального бокала и читал. Аристократ, блин.
А теперь оба сидели в его кабинете: гость на диване, хозяин на стуле.
С лица Халка все еще не сходило удивленное выражение, однако к нему теперь добавилось кое-что еще – удовлетворение и хитрый, чуть мстительный блеск в серебристых глазах.
– Слушай, а кто помогал Бернарде с будкой? Ведь ее нужно было верно запрограммировать.
– Не знаю, ничего не знаю! Мое дело маленькое, лишняя информация мне не нужна.
– Ну да, так я тебе и поверил – просто залазить глубоко не стал, – Конрад ухмыльнулся, – не удивлюсь, если уже половина наших замешана в этом деле. Втихаря, так сказать. Но, ближе к делу. Сейчас просто сиди, думай о своем и не мешай мне. Голову не поворачивай, взгляда не отводи – остальное на мне. Сделаю так, что все твои разговоры с Ди для любого, кто попытается влезть тебе в голову, будут выглядеть невинными – о погоде, еде Клэр, Ани или Барте.
– А я сам-то буду помнить, о чем я на самом деле с ней говорил?
– Будешь. Только не выпячивай эти мысли при Джоне, тогда он ничего не пронюхает.
– А ты?
– Что я?
– С тебя он тоже ничего не считает?
– Не сможет. Главное, чтобы не прокололась Ди.
– Она обещала закрыться.
Смешок. Недоверчивое качание головой.
– Ладно, будем надеяться. А когда она собирается подкидывать ему записку?
– Если я правильно все понял, то сегодня.
– Сегодня? – мстительный блеск в глазах Халка стал очевидным. – Так есть шанс, что завтра Сиблинг станет рассеянным?
– Или озвереет.
– Да. Одно из двух. Ладно, приступим.
И чужие теплые пальцы взяли Эльконто за подбородок, повернули голову под каким-то особенным нужным углом и… процесс пошел.
В течение следующих пяти минут Дэйну беспрестанно казалось, что в его мозгах нагло копаются – не больно, будто под анестезией, но крайне чувствительно и неприятно. Серебро глаз сенсора гипнотизировало и одновременно притупляло мыслительные процессы. Чтобы не задремать и не превратиться в безвольное желе, Эльконто взялся думать о былых временах – тех, когда Ди еще не прибыла в их мир, не провалилась в него случайно, лежа «где-то там» в своей кровати. О бескомпромиссном в те далекие дни характере Дрейка, об их собственной холостяцкой жизни. Были ли они тогда счастливее, чем сейчас, нет? Но как волновались, когда в отряд попыталась затесаться незнакомая, робкая и одновременно упертая девчонка. Когда увидели, как она смотрит не на кого-то из них, но на Главного, когда осознали, что придется таскать ее с собой на задания и в бары после них, когда поначалу принуждали себя к натужному с ней общению. Свыкались, убеждали себя, что ненавистные всем перемены временны, что она – эта противная Бернарда – однажды попросту не выдержит, спечется.
Не спеклась.
Интересно, представлял ли хоть кто-нибудь жизнь без Бернарды теперь? Едва ли. Она добавила Нордейлу красок, атмосфере отряда очарования, заставила поверить в то, что некоторые перемены происходят к лучшему, заставила их всех увидеть новые стороны жизни. А еще она сделала Дрейка другим – нет, не человеком, но человечным.
Так, может, и с Джоном?…
– Я же сказал не думать о Джоне! – послышался откуда-то издалека приказ Конрада, и Эльконто моментально смутился – перед его глазами почему-то всплыла алюминиевая миска с надписью «Барт», да так и застыла в воображении.
* * *
– Заваривали вместе. И продолжать будем вместе. Согласны?
Хитрые Фурии молчали. В эту секунду мне казалось – умей они улыбаться, как люди, обязательно бы улыбались. Но их мелкие рты утопали в шерсти и потому улыбок, если те и расплывались на непроницаемых мордашках, было не разглядеть.
– Мне нужен доброволец, – я расхаживала перед ними, сидящими на ковре в спальне, как Урфин Джус перед своими солдатами, – один… одна особь, которая сможет доставить записку в дом Джона. Незаметно. Полностью. Есть среди вас умельцы?
Нет, если бы они могли улыбаться, точно уже весело скалились бы – прекрасно ведь понимали – бестии волосатые, – что без их помощи на следующем шаге мне точно не обойтись. И потому ждали комплиментов. Или ананасов – кто их разберет?
– Я ее напишу, передам вам, а вы отнесете. Да?
Тишина. Мерцание золотистых глаз.
Я растерянно всплеснула руками:
– Ну, я же не могу сама – он меня заметит! Унюхает, вычислит по следу в воздухе, обнаружит где-нибудь оставшуюся ДНК – он ведь такой! А вас не учует. Только вы умеете становиться кем-нибудь другим, принимать различные формы и шикарно заметать следы. Уж если Комиссия кого и не вычислит, так это Фурий.
С ковра послышался одобрительный ропот – да, мол, мы такие.
Я тут же добавила в котел правдивой, в целом, лести еще больше сахара, меда и сиропа – замешала все это воображаемой деревянной мешалкой, присыпала ванилью и корицей.
– Вот кто еще смог бы объесть чужие кусты под самым носом у соседа? И ведь не заметил же он толком, кто это был, не разглядел. А это ведь нужно как-то забраться на деревья, добраться до дальних веток, взлететь, наконец. Наверняка вы умеете обходить препятствия и посложнее, а? Временно становиться невидимыми, трансформироваться в жучков или мышек, поди еще и сквозь стены проходить…
Теперь они точно улыбались – я видела это сквозь мех. Инопланетные или нет, но похвалу эти существа любили так же, как местные, если не больше.
– А с меня потом вагон ягод. И вообще, почти все, что захотите.
– Се?
– Ну, не все, – прочистив горло, поправилась я, силясь не представлять заранее, что именно в понятие «все» может войти, – но почти все. С меня уступки в будущем. Хорошие, знатные.
– Гласны! – раздалось с ковра. – Иши писку.
