«Куда?! Лезь обратно».
Один бес, весёлый, в солдатской панаме, заломленной по-ковбойски, хлопнул меня по спине:
«Братан, не ссы. С нами поедешь. Весенний призыв. В спецназе служить будешь. Кино видел, да? Автомат дадут, будешь стрелять: пух-пух-пух…» – И опять меня по хребту: «Ай, молодец!»
Что делать? Где наша не пропадала! Приедем на место, а то по дороге – как-нибудь да сбегу… Тыква сверху, из кузова, руку тянет – помощь предлагает. Я проигнорировал, вскарабкался сбоку, с колеса. Едем. Темно. Тыква в угол забился. Рожа мрачная – это я подметил, когда на спуске задняя машина фарами кузов осветила. Ему-то, овощу, с чего горевать? Спрашиваю: «Слушай, что на площади было?» – «Ничего не было». – «Ну, а все же… Расскажи». – «На Зарине хочет жениться».
Я как дурак не врубился:
«Кто?!»
«Зухуршо».
«Ну, всё! Мандец тебе, Зухурка! – думаю. – Дадут автомат, в ту же минуту пристрелю. Как тот бес сказал: пуф-пуф-пуф… Четыре сбоку, и бобик сдох. Женись себе на здоровье в могиле». Заодно и с Занбуром рассчитаюсь. Нет, теперь уж в бега не уйду. Как-то сразу спокойно стало. Тыкве я, конечно, ничего не сказал. Так и ехали молча.
Приехали. Дом какой-то длинный. Как я понял – казарма. Окна едва светятся. Утром узнал, что бывшая школа. Двор большой. В стороне – очаг из камней, казан громадный. Стол небольшой, на нем – стопка лепёшек и лампа керосиновая, «летучая мышь». Другого освещения нет. Рядом мужик – похоже, повар. Дожидается запоздавших. Высокий титан-кипятильник дымит. Какой-то пацанёнок суетится, суёт щепки в топку.
Тыква куда-то исчез. Бесы заскочили в казарму, вынесли свои чашки-плошки, уселись питаться за длинный стол с лавками. Перебрасываются шутками, ржут, гогочут. Я притулился в сторонке, у стены. Повар кричит: «Что стоишь? Иди».
Подхожу.
Он мне: «Чашка есть? Ладно, дам пока… А завтра найди где-нибудь».
Плеснул варево, ложку сунул. Я присел с краю к длинному столу. Сижу, хлебаю. Подваливает пацанёнок – тот, что кипятильник топил:
«Вкусно?»
«Сойдёт».
«Хочешь, вкуснее будет?»
И руку в кармане держит. Я-то сдуру подумал, перец достанет или что-нибудь такое. А он, урод, нагнулся и харкнул в миску. Ах ты, гад! Я схватил миску и выплеснул варево ему в харю. Жаль, не слишком горячее.
«Добавки хочешь?» – спрашиваю.
В рожу бить не стал, чтоб кулак не пачкать. Засадил в тулбище что было сил. В поддых. Он руками за брюхо схватился, зажался, а я думаю: «Ну, все, сейчас махаловка начнётся». Обычное дело: подсылают кого послабее, а потом как бы заступаются. Ждать не пришлось. Из темноты кричат: «Э, э! Салага! На кого руку поднял?!»
Выходит амбал. Эдак, не спеша. Я стою, кулаки наготове. Ещё двое подтягиваются. Амбал подгребает вплотную: «Ты знаешь, кого ударил? Это у нас самый уважаемый человек. Главный командир. Пахан…»
И всё в таком духе. Ежу понятно: зубы заговаривает. Прикалывается, заодно любопытствует – как отвечу, что отвечу. Потреплется немного и ударит неожиданно. Ну, я и ответил. Ткнул ему в будку. И понеслась душа в рай. Отмудохали меня будь здоров. Испытывали на слабину. Убедились и после особо не докапывались. Я сначала боялся, что присягу устроят. Спросил у Тыквы: «Ты у них присягу проходил? Ну, типа как у дедов в армии».
Он насупился.
Я не отставал: «Ну, так что было-то?»
Отмолчался. Точняк, уделали что-то мерзкое и унизительное.
Я ему: «Со мной почему-то тянут… Ты ничего не слышал?»
А он: «Даврон запретил. Они Даврона боятся».
Через день ко мне подкатывает тот член, что в миску харкнул. Имя – Теша – я позже узнал. Мнётся.
Я ему: «Хуля надо?»
Он: «Извини, брат, я плохого не хотел».
Дебил! Что такому скажешь? «Раз не хотел – другое дело. Тогда спасибо».
Он лопочет жалобно: «Они сказали, иди плюнь».
Я к тому моменту слегка разобрался, что к чему. Бесы им помыкают, как хотят.
«Ладно, проехали».
Теперь в друзья набивается. Жизненным опытом делится. Энциклопедист, блин! Корову надо загнать на рисовое поле, чтоб ноги увязли, а самому на земляной бортик встать, чтоб было повыше. Кошку – засунуть в сапог, чтобы не царапалась… Я ему:
– Кончай про ишаков и кошек… Противно.
Он, мудила, трындит:
– Э-э-э, ты не понимаешь. У нас ребята говорят, если с ослицей играть, кер большой, как у осла, станет.
– Мне такой, какой есть, хорош. Пусть вообще отсохнет, к ослице не притронусь. Ты про женщин расскажи. С женщиной-то, точняк, лучше.
– Жениться денег нет. А без свадьбы – какая согласится? Ты не думай, с ослицей тоже непросто. Только добром можно взять. Надо травой её накормить. Трава есть, от неё ослицы в охоту приходят. Никто не знает, тебе как другу скажу…
– Ты, блин, сам этой травы не наелся?
Обиделся. Но мне плевать на его тонкие чувства. Мысли в башке кипят. По наивняку думал: раз банда, то гуляй, где хочешь, шаляй-валяй и все такое. На самом-то деле – дисциплина, как на атомной подлодке, и переборок между отсеками не меньше. Меня сразу засунули к «колхозникам» – во взвод, где одни кишлачные пацаны. Их, по-моему, единственно для того и захомутали, чтоб картошку чистили, котлы мыли, ну, и вообще, чтоб было на ком воду возить… А к Зухурке никого, кроме личной охраны не допускают. Сам он в казарму, понятно, ни ногой.
Я стал прикидывать, как к нему подобраться. Через день улучил момент, пошёл на разведку. Дом у него в два этажа на самой горе и окружён забором. Вообще-то в кишлаке заборы невысокие, чисто для видимости, чтобы территорию обозначить. Дом Зухурки окружают крепостные стены. Высотой метра два с половиной. Подошёл я к воротам. Гляжу – дверца. Ну, я возьми да стукни. Для прикола. Высунулся бес из охраны. Я ему: «Брат, впусти поглядеть». Он: «Кто послал?» Я валенком прикинулся: «Да никто. Просто посмотреть хочу. Если пошлют, надо же знать, где чего, куда идти…» Он дверь захлопнул. А вечером Фидель Кастро, командир отделения, привязался: «Зачем ходил?!» Я ему – ту же тюльку, что караульному бесу. Он принялся меня дербанить: «Больше сам не ходи. Никуда не ходи. Срать захочешь, меня предупреждай: «Срочно отбываю в сортир по большой нужде. Через восемь минут вернусь». На минуту задержишься – порву». Хохмит, что ли? Гляжу, похоже, всерьёз. И ещё грозит: «Ты понял?» Я ему: «Да понял, понял…»
Две вещи понял: с налёта не получится, а светиться ни к чему. Нужен план. Читал я одну книгу, в которой подробно описано, как надо готовить покушения. Следят, составляют график передвижения объекта и все такое. Но это же, блин, сколько времени уйдёт!
Я прежде никогда не замечал времени. Оно как воздух. Дыши не хочу. А сейчас как будто замуровали в какой-то подвал без единой щели. С каждым вдохом все меньше и меньше воздуха остаётся. Вот и начал задыхаться от страха, что не хватит времени… И оружие пока ещё не выдали.
