На следующее утро приехала милиция и машина с солдатами. У ворот были обнаружены трупы ещё троих телохранителей Файзали. Откуда и когда они появились, никто объяснить не мог. Вдруг откуда ни возьмись нашёлся пистолет Сангака. Домашние Файзали не видели его ни у Сангака в руках, ни рядом с ним. Конечно, они могли не заметить его ночью. Но утром, когда рассвело, обнаружили бы непременно. Солдаты погрузили тело Сангака в кузов грузовика и увезли в Куляб…
– Есть ещё какие-нибудь подробности? – спросил я.
– Никаких, – ответил Даврон. – Ястребов сказал, что, по версии следователей, Сангак первым выстрелил в Файзали. В голову. Две следующие пули – в его телохранителя. На выстрелы прибежали охранники Файзали. Те, которых нашли утром. Они-то и застрелили Сангака.
– А их кто?
– По версии, телохранители Сангака.
– А этих кто?
– Спроси у следователей, – сказал Даврон раздражённо. – Охранники Файзали. Кто ж ещё?
Да, что и говорить, инсценировка была топорной.
– Бред! – продолжал Даврон. – Сангак не мог выстрелить первым. Смысла нет. Файзали, тот всегда был готов шмальнуть в человека. Под настроение. Из прихоти. Сангак – никогда. В прошлом он убивал. Открыто, не тайком. При свидетелях. Всегда был смысл. Его, мёртвого, подставляют, факт. Пытаются замарать. Политика.
– Может быть, снайпер работал? – предположил я.
– У Файзали остался ожог вокруг раны. Кто-то стрелял в упор.
– Водитель Сангака! – воскликнул я. – Он-то объявился?
– Сбежал.
– Он и стрелял. Мог подойти вплотную, никто даже ухом бы не повёл. Его допрашивали? Что он говорит?
– Не знаю, – мрачно сказал Даврон. – И вообще, кончай игру в Шерлок Холмса.
– Ты разве не хочешь понять, кто убил?
– Не хочу! – отрезал Даврон. – Какая разница, кто? Ты вообще не там копаешь. Ищешь обычную логику. А действовали совсем другие законы. Логика системы.
– Какой си… – начал я и осёкся.
Вспомнил предостережение Джахонгира – не расспрашивать Даврона о «хитрой теории». А он продолжал:
– Для тебя это забава, загадка. А для меня – полный крах. Понимаешь? Смерть Сангака – это конец всему. Помнишь слова? «Восстановим Советский Союз». Не дали бы. Но и он пузатой сволочи не дал бы разгуляться – это факт.
Было бы неуместным говорить Даврону, что вместе с Сангаком погибла ещё одна загадка – кем он являлся в действительности. Я лишь спросил:
– Веришь всему, что он говорил?
Это какой-то умопомрачительный парадокс: бывшие коммунисты рушат остатки советской системы, а бывший преступник, ненавидевший коммунистов, стремился её восстановить.
Даврон ответил вопросом на вопрос:
– Как думаешь, почему я к нему пошёл?
23. Карим Тыква
Сердце кровью плачет, слезы печень разъедают… Куда идти, не знаю, что делать, не понимаю. Почему они дядюшку Джоруба не слушали? Он: «Зарина просватана», – сказал. Он отказ дал, «Нет», – сказал. Почему несправедливо поступают? Почему без согласия родни девушку насильно забирают? Как теперь жить буду?
Едем. Куда, не знаю. Даврон приказал: «С Зухуром поедете». Оружие взяли, в «скорую» погрузились, вверх по ущелью едем. Шухи-шутник спрашивает:
– Эй, Тыква, о чем печалишься? Почему рожа, как хлеб подгорелый?
Молчу. Шухи не унимается:
– Тыква, расскажи, почему тебя тыквой зовут.
Молчу. Хол отвечает:
– С тыквами играть любит.
– Нет, с тыквой не поиграешь, – Шухи возражает. – Корка жёсткая, а мяса мало. Я одного мужика знал, он с арбузами играл. Арбуз на бахче на солнце нагреется, горячий станет, внутри – мягкий и сочный, как кус у девушки. Тот мужик в корке дыру сделает и…
В это время фургон тормозит, останавливается. Стоим. Гург-волк приказывает:
– Эй, Тыква, проверь, что за дела.
Дверь открываю, выхожу. Вижу: на крутом спуске перед ручьём Оби-Бузак стоим. Ручей дорогу перегораживает. Весной он всегда разливается. Посреди разлива передовой «газик» со снятым верхом застрял. Мутная вода, как пахтанье белёсая, выше колёс захлёстывает. На берегу машины Даврона и Зухуршо друг за дружкой стоят. Даврон в машине со снятым верхом во весь рост поднимается, мне рукой машет. Говорю:
– Даврон знак даёт. Наверное, засада.
Ребята из «скорой» вылезают, ноги разминают.
– Э-э-э, – Гург-волк говорит, – зря Даврон трухает. Кто здесь будет засаду устраивать? В войнушку играет. Командиром себя показывает…
Даврон учил, как при угрозе засады на дороге поступать надо. Осматриваюсь. Дорога узкая. Слева скала отвесная. Справа крутой обрыв, а под ним внизу река Оби-Санг бурлит. Приказа Гурга не жду. Автомат с предохранителя снимаю, ствол влево, на верх скалы направляю. Ребята смеются. Шухи говорит:
– Парни, отдыхать ложитесь. Тыква защитит.
Внизу, посреди ручья «газик» дёргается, как лягушка скачет, с места не трогается. Водитель Зухура выходит, к воде направляется, Нуру, шофёру «газика», орёт:
– Эй! Под колёсами посмотри!
Нур не слышит – вода бурлит, мотор ревёт. Водитель опять кричит. Нур оборачивается, щерится: «Чего тебе?»
– Э, дурак, девона! Под колёсами проверь! – Зухуров водитель орёт.
Зухуршо из машины выходит, к воде идёт. На плечах змей лежит. «Это Зухуршо дурак, девона, – думаю. – Зачем тяжёлый груз на себе зря таскает? Перед кем хвалится?» Раньше я Зухуршо очень уважал. Теперь совсем не уважаю. Несправедливый человек. О Зарине вспоминаю, печалюсь.
Зухуршо у воды останавливается. Наблюдает.
Нур, шофёр застрявшего «газика», в воду спрыгивает, нагибается, под передним колесом шарит. До дна не дотягивается. Вода высокая. Нур воздуха набирает, голову ко дну, будто утка, опускает. Парень на переднем сидении за борт перегибается, за руку его держит, чтоб течением не унесло. Нур шарит, шарит, выныривает.
– Эй, Нур, что нашёл?! – Зухуров водитель орёт. – Если золото, с нами поделись!
Нур, мокрый, злой, кричит, ругается:
– Тут какая-то сука…
Вдруг будто гром ударяет. Выстрел. Откуда-то сверху. Наверное, со скалы. Туда смотрю, никого не вижу. В узких местах не поймёшь, откуда звук идёт. По ущелью эхо прокатывается. В кого стреляли? Рядом со мной ребята по верхушке скалы из автоматов две-три очереди дают и за «скорой» прячутся.
Слышу: внизу, у ручья, кричат. Смотрю: у ног Зухуршо змей бьётся, извивается. Потом вижу: Нура, шофёра газика, к капоту машины отбрасывает. Наверное, выстрела испугался, руку отпустил. Вода его вокруг переднего крыла проволакивает и вниз по течению тащит. Ребята, которые в «газике» сидят, за борт спрыгивают, позади машины хоронятся.
