– Дрейк, позволь мне раздеться…
– Я сам.
– Сам?
– Сам, – и он засмеялся, чувствуя, как намокают и щекочут его плечи пряди мягких длинных волос. – Иди уже ко мне. Я долго ждал. Кажется, целую вечность.
* * *
Ночь выдалась ясной, теплой и тихой – ни шороха, ни ветерка. Наверное, когда по дорогам начнут ездить описываемые Стивом машины, улица преобразится, станет шумной, живой. Она и сейчас живая, только замершая и сонная – такой она и нравилась Тайре.
Ладони жгла чашка с горячим кофе; на ногах новые носочки, на плечах пахнущий магазином свитер.
– Кто бы знал, что такая девушка могла оказаться Правительницей, да, Ким? Я сначала сильно смутилась, даже подумала о том, что мне не стоит злоупотреблять ее добротой, а стоить извиниться и перестать общаться, но я так не смогу. Понимаешь, Учитель, это ведь не она изменилась, а мое знание о ней – мое представление. Всего лишь два слова, которые изменили восприятие, хотя реальность осталась той же: Бернарда – прекрасный человек, добрый и искренний, и если так, почему мое восприятие и изменившееся знание должно мешать нашей дружбе? Может, я становлюсь слишком наглой? Может, слишком быстро привыкаю к хорошему, и это плохо? Но мне так хочется иметь друга… Знаешь, если я увижу, что злоупотребляю ее доброжелательностью и что она тратит на меня время из вежливости, я сразу же отойду в сторону, обещаю. Я ведь увижу, Ким, я почувствую.
«А пока есть время, я буду наслаждаться», – мысленно добавила Тайра, но ей по обыкновению никто не ответил. Качнул стебельки высокой травы у ограды ветер, где-то вдалеке прошуршали по асфальту шины – редкое пока явление в Нордейле. С неба на темноволосую, кажущуюся пятном на крыльце девушку, смотрели далекие звезды.
Она зачем-то погасила фонарь и теперь сидела в темноте.
Окна в доме доктора не горели – спит, наверное.
Грустно, что этим вечером Стив ушел так рано. Но ведь он придет завтра?
Придет, конечно. А она как раз умоется, поставит для него чайник и откроет к завтраку ту самую драгоценную упаковку с малиновым печеньем, которую утаила от него сегодня – порадует гостя. Еще с вечера решила, что порадует. И, может, они куда-нибудь сходят? Он покажет ей новые улицы, объяснит предназначение висящих под окнами многих домов ящиков, поведет к озеру – он говорил, что где-то поблизости есть озеро, а вокруг него дорожки и скамейки. Там еще расставлены трехъярусные лампы-фонари и можно взять напрокат лодку… Что такое лодка, Тайра не знала, но подозревала, что та ей очень понравится – не может не понравиться. А по пути она будет находить на клумбах новые сорта цветов, изучать их и тихо выводить из себя терпеливого Стива постоянными остановками.
Новый цветок! Новый цветок? Да их тысячи… Ты не понимаешь, это прекрасно! Нет, не понимаю…
Но он понимал – она видела: понимал.
Он такой смешной – Стив. Такой теплый, такой чудесный, такой… нужный ей.
Только бы дождаться утра.
Ну все – остыл кофе, остыла улица. Пора возвращаться в дом.
Глава 13
– Так ты у нее сегодня не была?
– У Тайры? Нет. Меня Дрейк весь день гонял с поручениями, минуты свободной не было. А к шести сборы – я едва успела душ принять и переодеться.
С той самой минуты, как услышал это от Бернарды, Стив погрузился в тягучую, обнявшую душу беспросветную тоску. Ходил по бару, пока остальные сдвигали столы, подолгу смотрел в окно, пока за спиной гремели стаканами, едва реагировал на просьбы и шутки и даже не ответил на вопрос о том, что именно будет пить.
А когда позвали за стол, просто сел на указанный стул, поймал встревоженный взгляд Дэйна, виновато улыбнулся, потупился и вздохнул.
Всей компанией они решили собраться именно сегодня. Сегодня, потому что на завтрашний день Дрейк назначил «всеобщее великое пробуждение», и этим вечером выдался момент оккупировать безлюдный все еще бар, позаимствовав за прилавком необходимую выпивку и закуску (за деньги, конечно же). А еще потому, что этим утром на ноги наконец-то поднялся Аарон, и это значимое событие непременно стоило отметить пусть не праздником, но ритуальной встречей, подъемом бокалов, совместной беседой и пропитавшим всех знанием, что все хорошо. Теперь точно все хорошо.
Зря он оставил Тайру одну.
Она позвонила в одиннадцать – спустя три часа после того, как проснулась сама, после того, как четыре раза вскипятила чайник, и после того, как треснули остатки врожденной вежливости, и все чувства сковала тревога.
Все ли хорошо? Хорошо. Он не придет? Они ведь собирались на озеро, разве нет? Она все приготовила к завтраку – смогла сама, и теперь ждет, что Стив выбрал, какой тост предпочитает к кофе – с беконом или яичным желтком и фасолью? Нет, он не придет. Он сегодня занят. (Болван! Чем занят? Зачем занят?) Чем именно занят Стив, тактичная Тайра интересоваться не стала – только вздохнула на фразу «завтракай без меня» и отозвалась двумя бесцветными словами «Хорошо. Спасибо».
А теперь он сидел среди людей, среди своих, слушал и не слышал никого вокруг и корил себя на чем свет стоит.
Почему, спрашивается, не пошел? Потому что думал, что все свободное время Тайры теперь займет Бернарда. Выпьет с ней чаю, покажет лодки у озера или что поинтереснее, накормит, обогреет. Зачем кому-то нужен примитивный Стив, неспособный даже на маломальские фокусы? Он не подберет ей цвет помады, не научит пользоваться тушью, не удивит изысканным десертом к чаю, не встретит приветствием на древнеарханском…
Черт. Он просто обиделся – сопливо надулся оттого, что, кажется, стал не нужен, бесполезен и скучен. И из-за взбунтовавшейся гордыни оставил человека – человека, который все еще не может без поддержки шагу из дома ступить, – в полном одиночестве. А что, если не справится с электричеством? Что, если включит стиральную машинку и забудет захлопнуть дверцу? Что, если случится беда? Да даже если не случится! Чем запертой Тайре целый день заниматься в четырех стенах? Телевизионные каналы пока не вещают, радио не работает, книг у нее нет. Меланхолично смотреть в окно, где даже прохожих нет? Спать? Чтобы хоть как-то скоротать досуг, изредка открывать картонные коробки с холодными гамбургерами? Да у нее и гамбургеров-то осталось всего два…
Болван! Болван! Болван!
Чтобы хоть на время заглушить орущую совесть, Лагерфельд залпом выпил все, что стояло перед ним в стакане. Коньяк? Виски? Плевать! А-а-а, крепкий, сука…
Док поморщился и потер нос тыльной стороной ладони.
– Все нормально? – тихо спросила сидящая рядом Ди.
– Нормально, – кивнул Стив коротко и, не дожидаясь помощи со стороны, протянул руку к бутылке и налил себе вторую порцию.
Постепенно он не успокоился даже, но как-то обмяк, притих, стал вслушиваться в окружающую речь. Первым свою историю рассказывал Дэйн: про вход в Коридор, про туман и тени, про то, как злился на отсутствие указателей, как боялся, когда увидел мерцающую Ани, так похожую на оригинал…
