Хотя бы легкое его дуновение.
Она проснулась от звука текущей воды.
И еще оттого, что на вытянутой вперед руке примостился подвижный и теплый солнечный зайчик. Густо, почти пьяняще пахло соцветиями незнакомых растений; невдалеке, прозрачный и искрящийся от ярких лучей, радостно бежал ручеек.
Тайра приподнялась на локте – ладонь кольнул острый стебелек травы – живой и зеленый, – и ахнула. Успела прикрыть пальцами рот, распахнуть глаза, обвести взглядом цветущую поляну и в этот самый момент… – нет-нет, только не это! – та начала медленно растворяться, беззвучно исчезать в сером тумане. Всего за несколько секунд канул в небытие ручеек, сделались прозрачными растения, улетел вдаль щебет невидимых птиц.
Ее сердце ожило, заколотилось нервно и быстро, почти как раньше.
Она ведь видела все это – видела! Чувствовала. И запахи, и звуки, и цвета… Почему все пропало так быстро?
Наверное, Коридор каким-то образом вытянул из ее головы мысли и воплотил их в объекты – недолговечные и хрупкие, но зато настоящие.
Как? Как это произошло? И можно ли повторить подобное еще раз?
Впервые за долгие часы/дни, сидя в пыльной одежде на земле, босая, Тайра смотрела на окруживший ее туман не враждебно, а, скорее, заинтересованно. Как… Как же повторить все это еще раз? Что именно она представляла перед тем, как заснуть?
Неподалеку от того места, где она сидела, из-под земли возникли две уродливые вытянутые тени. На секунду или две они зависли в нескольких метрах над землей, затем просочились в тонкую щель нужного им мира, а назад вернулись уже с яркой, зажатой в тиски тонких лап искрой – чьей-то душой.
Знакомая картина – очередной муар, очередная сделка. Тело осталось наверху, наверное, ему дали десять лет жизни…
Не глядя на то, как вырывающуюся душу тянут за собой в мир мертвых, Тайра неторопливо изучала взглядом туман, даже попыталась коснуться его пальцами.
Что это за субстанция? Из чего она соткана и какими свойствами обладает? И если она однажды создала траву, которая кольнула ладонь, не может ли она, например, создать домик? Домик со стенами и крышей, домик с кроватью, который не разрушится при очередном пробуждении.
Ведь коротать год в домике куда интереснее, чем коротать его в непроглядной дымке?
Впервые за долгое время хождения по просторам Коридора в сознании Тайры колыхнулась искорка интереса, и, кажется, впервые у нее появилась маленькая, кривая и бесформенная, но все-таки цель.
Дальше она тренировалась, как сумасшедшая – подолгу сидела на земле с закрытыми глазами и воображала все, что приходило на ум: улицы Руура, собственную комнатку под лестницей, пансионат, иногда высокий шумящий лес, которого она не видела никогда в жизни, и Коридор отзывался. Медленно и неверно ткал из тумана стены домов, пыльные дорожки, глиняные вазоны у дверей торговцев, даже ровные, увенчанные кронами стволы деревьев – всячески пытался угодить страннице, но как только та пыталась стабилизировать объекты – зафиксировать их в пространстве, – ничего не выходило. Стоило подняться с земли, протянуть руку к лежащему неподалеку камешку, как все исчезло, снова таяло и теряло форму.
Тайра уставала. Силы здесь набирались медленно, а тратились быстро.
Однажды ей приснилась карта – карта Коридора со множеством светящихся точек – входов-выходов и даже пояснений на непонятном языке, и, проснувшись, она долго пыталась ее вспомнить. Может, здесь имеется дверь, которая выпустит ее наружу? Разум долго терзал остатки сна, пытаясь сложить их воедино, как разорванные части головоломки, но так и не смог – ведь сны – это чужая память – память нефизического тела, – и задерживаться в чьей-то голове ей не хотелось.
Если бы кто-то спросил, сколько дней Тайра провела в этом месте, та, не задумываясь, ответила бы «семь». Или «восемь». Так ей почему-то казалось: наверное, работали внутренние часы. А если дней прошло всего семь, значит, их осталось еще примерно три с половиной сотни? Одинаковых, серых, унылых, одиноких и похожих на друга много-много сотен дней?
Нет, ей такого не выдержать. Разум утомится, одичает и озвереет от внутренней и внешней пустоты раньше, чем у остатков физической оболочки истлеют последние силы.
Глядя на расстелившийся до самого горизонта туман, Тайра села на землю, уперлась локтями в колени и вздохнула. Туман-туман-туман. Ни цветов, ни красок, ни звуков – другая разновидность ада. Неужели она познает их все?
Хотелось пить – не телом, но умом. Хотелось держать в руках ложку, иметь возможность сидеть или лежать на кровати, куда-то ходить, покупать продукты, готовить. Хотелось жить и снова чувствовать.
Неслышно тикали секунды; изредка мелькали справа или слева темные сгустки – появлялись и тут же уносились прочь. Мысли путались.
Измученная зацикленностью собственных дум, она подняла глаза к несуществующему небу и тихо прошептала: «Пусть кто-нибудь придет. Живой. Хоть кто-нибудь…»
Ей бы пообщаться. Хоть недолго, хоть минуточку – посидеть с кем-нибудь рядом, – лишь бы не одной, – поговорить.
Наверное, не услышат. Никогда не слышат, но Тайра, невзирая на накрывшее надежду разочарование, продолжала беззвучно молиться.
Отличное от предыдущих событие случилось после трех периодов бодрствования и четырех периодов сна – теперь время делилось ими.
Она как раз раздумывала, чем занять заскрежетавший от бездействия ум, – новой попыткой воплощения травы или же очередным перебором сохранившихся воспоминаний, – когда увидела его – человека.
Справа от нее, литах в четырех, неторопливо и осторожно, будто туман мешал ему видеть, шел человек – бело-голубой, чуть светящийся, настоящий. Не тень, не муар, не сгусток – нормальный мужчина в легкой, похожей на туру накидке поверх обнаженного тела и с непокрытой головой.
Тайра моментально вскочила на ноги.
– Эй!
И бросилась следом.
– Эй, вы меня слышите? Вы живой?
Мужчина не оборачивался и не реагировал; за ним несколькими парами голодных глаз следили тени – следили, но не кидались – наблюдали.
Тайра бежала следом за незнакомцем с гулко бьющимся сердцем и боялась: только бы не сожрали, только бы не утащили с собой, только бы не утащили во тьму монстры – она ведь не успеет даже поговорить…
– Подождите! Стойте! Вы меня слышите? Да стойте же!
Мужчина услышал. Застыл, обернулся, долго смотрел на подбежавшую девушку не удивленным, скорее любопытствующим взглядом, как будто уже некоторое время ожидал увидеть здесь кого-то – «кого-то», но не ее.
И… он оказался полупрозрачным, не живым, как она полагала.
– Призрак. – Разочарованно выдохнула Тайра. Просто еще один воплощенный туманом призрак – на этот раз без города, всего-то…
От услышанного брови мужчины поползли вверх. Его мясистое лицо не было ни примечательным, ни красивым: комковатый нос, круглые глаза, редкие волосы. Странно, что она видела прожилки на пористой коже: лопнувшие сосуды на носу, родинки, светлую щетину. Очень натуралистично воплощенный объект – Коридор постарался.
