– Да, забирай. Выдвигайтесь завтра на рассвете, предупреди всех.
– Хорошо.
Значит, сам Дрейк к веселью не присоединиться – жаль. Но так бывало и раньше, а уж теперь, в разгар «разрушительного» сезона мира надеяться на это и вовсе не приходилось.
Ди наклонилась, чтобы поцеловать шершавую от щетины щеку, вдохнула пьянящий запах кожи любимого мужчины, а сделав это, хитро покосилась на ожидающих в зале совещания представителей Комиссии.
– Скажи, а им завидно?
– Завидно?
– Ну да. Что мы целуемся в коридоре.
– Зависть, знаешь ли, не то чувство, которое вообще стоит испытывать. Оно обладает крайне разрушительным для психики человека качеством, низводя количество выделяемой для ежедневного пользования энергии до очень низкой отметки…
– Дрейк.
– Что?
– Просто скажи: «Им завидно». И я буду довольна.
Несколько секунд он просто улыбался и молчал. Затем кивнул.
– Им завидно. По-своему.
– Ну вот! И сразу стало приятно.
Дина еще раз прижалась к теплой груди, провела пальцами по шуршащей ткани, потерлась лбом о подбородок.
– Я пошла. Свяжемся еще, да?
– Да и вообще никогда не «развяжемся».
Надо же, он шутил – редкое и ценное явление.
– Здорово. Это, правда, здорово. Все, я пошла.
– Беги. Хорошо отдохнуть тебе сегодня. Ребятам привет.
– Я передам.
И они нехотя разошлись в разных направлениях: он обратно к двери зала совещаний, а она куда глаза глядят, попутно вспоминая, как выглядит гостиная Дэйна.
* * *
(Tinie Tempah Ft. Eric Turner – Written in the Stars)
Они стояли в центре комнаты кружком, обнявшись и наклонившись друг к другу лбами, дружно считали до трех, а потом не менее дружно, с радостным рычанием опустошали стопки, которые держали в руках и которые тут же пополнялись благодаря расторопности Лайзы. Та бегала вокруг «могучей кучки» (или компании из девяти бугаев) и едва ли не наугад плескала водку в протянутую за спиной «бармену» посуду – половину в стопки, половину на ковер – торопилась.
– Вот это «веселуха»! – Потрясенно изумилась Дина, стоило ее ступням материализоваться на ковре гостиной особняка Дэйна. Как только там же материализовался и нос (это произошло одновременно, просто ковер она почувствовала раньше), как в него тут же ударил густой запах хмеля, кучи разложенной по подносам разнообразной еды и замешавшийся в единый нераспутываемый клубок аромат, состоящий из двадцати различных туалетных вод и парфюмов.
Музыка, гомон, куча тел: происходящее тут же напомнило ей не то оргию одетых счастливых алкоголиков, не то кадр из новомодного ночного клуба, где главное правило вечера – отрываться, кто как может – на все виды и лады, главное, чтобы весело и чтобы наутро ничего не помнить. (Последнее – важно!)
– О-о-о, Бернарда пришла! – Лайза, выплескивая остаточную порцию водки в стакан, подмигнула, сноровисто откинула в угол пустую бутылку и тут же открутила крышку у новой. Принялась проворно доливать.
– Они что, решили напиться и забыться? В хламину?
Такое, насколько ей помнилось, она видела впервые.
В этом месте снова раздалось дружное «Раз, два, три!», и синхронно покачивающаяся, словно щепки в морском прибое, команда запрокинула головы, чтобы влить в глотки новую порцию алкоголя.
– Вот это да-а-а…
Кажется, она забыла разуться и раздеться – так и стояла с открытым ртом, наблюдая за процессом накачки исполинских мужских тел водочными градусами и парами.
– Им разрешили. – Пояснила сидящая в кресле Шерин. – Сказали, что наутро протрезвят всех особо быстрым методом.
– Угу. А, главное, безболезненным, как я полагаю.
Она, конечно, ожидала всякого: вечеринки, танцев-шманцев-обниманцев – это лучше, чем плакать друг у друга на плече и сидеть со скорбными лицами, но уж точно не откровенной попойки. Покачав головой и пробубнив что-то наподобие «Вот дай людям возможность закинуться, они обязательно ее используют. Хоть в этом мире, хоть в любом другом…», пошла искать место, куда приткнуть пакет с «мигалкой» и повесить плащ. Судя по всему, рассказа о доме, который она сегодня посмотрела, никто в ближайшие несколько часов не ждет. Ну и ладно.
Спустя пять минут, уже подпирая стену и держа в руках бокал с коктейлем, она все еще размышляла о человеческой природе и ее покладистом отношении к алкоголю в целом. Ну да, дали людям шанс попраздновать – для чего нужно вести себя так, как будто в комнате последний и крайне ценный запас алко-припасов, и к утру он должен быть истреблен, ибо протухнет? Нельзя, что ли, обойтись парой-тройкой рюмок или бокалов, а затем чинно тормознуть?
«Ну да, сесть, завинтить пробки, убрать коньячные бутылки в шкаф до следующего ежегодного застолья, вынести торт и тихо-мирно перейти к чаю и десерту». – Крякнул внутренний голос, сопроводив фразу выуженным из памяти воспоминанием о том, как это было с семьей одного из несостоявшихся бойфрендов из прошлого. У него как раз была такая семья – приторно-правильная, интеллигентная, умершая, кажется, еще до того, как разрешила себе пожить.
А чего она, собственнно, ворчит? Откуда такое негативное отношение к пьянкам?
От дяди Толи, пришлось нехотя признать. От него и от тех, кто, выезжая на пляж или высаживаясь скопом в шашлычную беседку, начинает пировать так, будто мозги у всех присутствующих по обоюдному согласию остались дома. Или же вообще никогда не росли в теле, в отличие от других внутренних органов. Танцы толстых с выпавшими из-под маек пузами теток, обнимание первого встречного, ор-пение русских народных и вовсе не народных песен; везде грязь, бутылки, бумажки, обрывки, окурки и красные носы. Ну неужели это вечеринки? И тем более такие, каких стоит ждать с нетерпением? Да она на подобных никогда и часа усидеть не могла, не то, что расслабиться…
Плавая в мыслях и звуках льющейся из динамиков огромного стереоцентра песни, Дина обводила взглядом огромную гостиную и находящихся в ней гостей: Майкл (о да, здесь были и завсегдатаи Магии) разговаривал о чем-то с Ани – та настороженно поглядывала на лежащего в кресле Барта, который в свою очередь исподлобья взирал на сидящего у ног хозяйки сервала. Марика, поглаживая ушастую голову пятнистого друга, притворяющегося, что его шум-гам никак не касается, и равнодушно щурившего желтые глаза, вела беседу с Эллион. Шерин смеялась над Лайзой, которая стряхивала с топа пену разбрызгавшегося шампанского (уже шампанского?), а расположившаяся в дальнем кресле Меган рассматривала привезенные Дэйном из Петербурга открытки.
Да, она сама когда-то их рассматривала – сувенир из поездки.
Хм, и всю эту честную компанию, за исключением четверых, завтра придется перебазировать в Финляндию. Вот где ужас-то… Или цирк – это как посмотреть.
