«Да, пора». – Мысленно согласился Дрейк.
– То, что я сейчас дам вам выпить, погрузит ваш разум в трансоподобное состояние, заставит ваш мозг видеть вещи иначе, но действие жидкости продлится не больше десяти минут. За это время вы увидите вход в Коридор – как? Не знаю. Каждый по-своему. Ваша задача: спуститься вниз. Даже если будет страшно или вовсе не будет желания идти. Вы должны будете туда войти, это ясно?
Они вновь кивнули.
– А вход появится прямо здесь?
– Да, мы стоим на зоне пересечения миров. Самой явной из всех.
Солдаты синхронно посмотрели себе под ноги; Дрейк не выдержал и усмехнулся.
– Нет, пока ничего не видно, но как только вы примете по ампуле…
– Поди, горькая? – Скривился Эльконто.
– Не горше вчерашней водки.
На этот раз улыбнулись все, даже непривычно хмурый с самого утра Стивен.
– Давайте, пора. Отсчет начался. – Дрейк раскрыл ладонь, на которой лежали четыре стеклянные вытянутые колбы. – И помните, как только эта жидкость попадет в горло, связь со мной прервется. Дальше у вас есть только вы сами. Четверо суток максимум. Всех жду назад живыми.
Прежде чем взять ампулу, Дэйн передернул плечами и вздохнул:
– И чего я решил ввязаться в эту заваруху? Сразу бы сказали, что придется пить всякую дрянь, так я бы лучше отправился во Фляндию или как ее там…
– Не бубни уже. Пей. – Угрюмо прервал нытье Канн и первым запрокинул в рот содержимое прозрачного флакона.
Больше всех повезло Лагерфельду.
Глядя на широкую сверкающую мраморную лестницу, уводящую с картофельного поля куда-то вниз, он никак не мог понять, чего здесь можно бояться? Отполированные ступени, бронзовые витые перила, горящие с промежутком в метр-полтора шары-свечи, приятный запах сирени и чуть сладковатый приторный вкус меди во рту. Хорошо они там устроились – подземные короли. Если путешествие начинается с такого приглашающего помпезного входа, то какими сводами и замками оно должно продолжиться?
Шагнуть на первую ступень ему не составило труда. Вот только тревожил этот странноватый привкус во рту – не то пережаренной рыбы, не то перестоявшей ягодной настойки. Это все, наверное, жидкость Дрейка. Ум спокоен, сердце спокойно. Вперед.
Аарону виделся уходящий вниз винтовой проход: склизкие обветшалые плиты, потрескавшийся камень и тьма в самом низу. Ширины стен хватило бы на то, чтобы пропустить худенькую узкую фигурку, но никак не здоровенного мужика весом в сто шесть килограмм. Да, не продумал кто-то тайный ход, не продумал. Держаться не за что – если поскользнешься, то поедешь на заднице до самого дна; хорошо одно: если свалишься, то максимум на соседний переход пониже, а не перейдешь в состояние свободного полета, да еще и без парашюта.
Начиная спуск, он размышлял о том, какие бедолаги таскали сюда камни, точили их и рыли эту кроличью нору? И сколько лет назад все это происходило? Пахло сыростью, застарелой пылью и застоявшимся, как в шахте, воздухом. Ладно, могло быть и хуже. Ощущая холод в позвоночнике, он двигался вперед.
Дэйн, в отличие от друзей, клял все и вся на чем свет стоит. Ну, кто мог вырыть этот лаз в земле? Узкий, тесный, весь опутанный корнями и кишащий насекомыми. И что, ему в это лезть? Прямо так? Садиться на корточки, погружать руки в сырую землю, нырять носом в смердящий, вырытый кротом-переростком ход и затаскивать туда же жопу? Да она же застрянет – вот ей-богу застрянет, если до этого там же не застрянут плечи. А дальше как – ползком? Цепляясь за корни, ползти по трубе, которой конца и края не видно?
Вот сукин кот! А другие как? Обернувшись, он никого из друзей не увидел, со вздохом предположил, что они уже там и, ругаясь отборным матом, не забывая вспоминать Комиссию, невовремя падающие на чужие миры говно-кометы, ждущих внизу мутантов-теней и поганые-ядрит-их-корни, принялся опускаться на корточки.
И лишь Баал видел все таким, каким оно выглядело на самом деле – трещину в земле, гигантский разлом. Ни ступеней, ни лаза, ни корней, лишь отвесно уходящую скальную породу и вырывающийся из нее на поверхность клубящийся туман. В отличие от остальных, он слышал и стоны. Изредка шорохи, шепот, мучительные крики, обрывки чьих-то молитв, но чаще всего стоны. И меньше всего хотел шагать «вот в это» с обрыва.
Шли минуты, а он никак не мог заставить себя полететь.
Прыгнуть, надо прыгнуть. Прямо в слоистую сероватую муть, шагнуть из нормального мира в ад (нет, не в ад, утешал он себя, в его преддверие…), побороть оцепенение, приспособиться к едкому запаху серы и шагнуть…
Вероятно, сам бы он так и не шагнул, но на исходе десятой минуты кто-то толкнул его в спину.
– Чтобы я еще раз полз через такую дыру! Через этот говнолаз, полный червей и корней – да ни в жизнь! – Дэйн все еще отплевывался от невидимой земли и пыли, попавшей ему в рот. – Если путь наверх тоже прорыл крот-переросток, в рот ему ногу, я точно нажму на красную кнопку…
– Там были ступени – мраморные. – Удивленно изрек Стивен и попытался разглядеть грязь на ладонях друга, которую тот упорно пытался стереть, но руки Дэйна казались ему идеально чистыми.
– Не мраморные, а каменные и скользкие. Восемь раз чуть не поскользнулся, блин. – Поправил Канн. – Кто только додумался складывать такую тесную винтовую лестницу? Карлики?
Один лишь Баал не участвовал в общем споре – он потирал ушибленное бедро и морщился.
– Ты чего, друг, тоже поскользнулся? Слетел с лестни… – Стратег не закончил фразу – вместо этого уставился на Регносцироса широко распахнутыми глазами. – У тебя… крылья? Эй, друг, у тебя крылья!
– Я знаю. – Недовольно процедил тот. – И всегда были.
– Всегда? – Удивленно переспросил Дэйн и, выпучившись на огромные черные полупрозрачные кожистые образования, забыл про свои ладони. – Как это – всегда?
– Вот так – всегда. Но сейчас не об этом, ладно? Нам бы надо двигать, а не сидеть непонятно где.
– Согласен. Надо двигать. – Кивнул доктор. И хотя ему самому едва удалось оторвать взгляд от изменившейся внешности черноволосого друга, принялся озираться по сторонам. – Ну и местечко.
Все притихли. Местечко и впрямь удивляло: ровная земляная поверхность, ни единого очертания предмета, ни движения, ни души. Только туман – клубящийся, слоистый, медленно переползающий с одного места в другое, – и тишина. Ватная, плотная, неживая.
– Слушайте, мы точно туда попали?
Канн напряженно вглядывался вдаль; выражение его лица говорило: «Не знаю, как вам, а мне здесь не нравится»
– Мы попали куда надо. – Отрезал Баал и первым поднялся с земли. Все остальные члены команды, не сговариваясь, тут же вновь уставились ему за спину – туда, где покачивались размашистые упругие крылья. – Все, кончайте пялиться, надо идти.
Зашуршала одежда; остальные повставали на ноги.
