– Куда идти-то? – С упавшим сердцем спросил Канн. – Есть идеи?
– Куда-нибудь. – Пробурчал Стивен. – Если Дрейк нас сюда отправил, значит, верил, что нам надо куда-то прийти. Вот мы и пойдем.
Отряхнувший со штанов пыль Дэйн шепотом спросил дока:
– А у меня за спиной крыльев нет? Ты поглянь, а? Может, я тоже… особенный?
Лагерфельд покачал головой, а Регносцирос недовольно сжал челюсти – едва в пыль не сплюнул.
Ступая за Аароном Канном, двинувшимся наугад, команда начала путь.
Какое-то время двигались молча. Рассматривали окружение, состоящее из двух неизменных составляющих: мелкокаменистой земли под ногами и делавшегося то густым и непроницаемым для взгляда, то тонким и почти невесомым, тумана. Время от времени задевали друг друга локтями, вглядывались в сероватую завесу, прислушивались к собственным шагам и дыханию. Изредка по сторонам прошмыгивали темные сгустки непонятной природы – краем глаза заметные, а стоит повернуться и посмотреть в упор, как ничего, вроде бы, и нет.
Наконец, Дэйн не выдержал.
– Мне одному кажется, что, помимо нас, здесь есть что-то еще?
– Нет, не кажется. – Угрюмо отозвался док. – Но не уверен, что хотел бы столкнуться с этим «чем-то» лицом к лицу. Не думаю, что они будут похожи на тех уродов, которых напрограммировал Логан.
– Это точно.
– Т-с-с-с. Всем замереть! – Вдруг напряженным шепотом скомандовал Канн и взмахнул рукой – мужчины тут же встали. – Тихо.
Со всех сторону медленно подступала тьма – сгущалась, уплотнялась и как будто принюхивалась к путникам. Агрессивно клубилась, присматривалась, словно бы готовилась атаковать.
– Закрыть глаза. Дышать медленно. Успокоить пульс до нормального и стоять, пока я не скажу, что можно идти.
Отряд повиновался приказу – ни шороха, ни движения, ни звука. Тяжело и гулко бились четыре сердца; шуршала в чьем-то кармане терзаемая пальцами бумажка.
– Тихо, я сказал…
Шорох смолк.
Они делали то, чему их учил Дрейк: притворились статуями, прикрыли веки и пытались погрузить ум в состояние абсолютного безмыслия и полного нерушимого спокойствия. И если в тренировочном зале к концу второго дня подобная процедура давалась без труда, то здесь, в Коридоре, где враг возникал неожиданно и никто не знал его в лицо, процесс обретения баланса давался крайне тяжело. Хотелось распахнуть веки. Хотелось взглянуть – кто там? Что там? Вдруг оно все-таки нападет? К чему быть готовым?
Из всех стоящих рядом мужчин этот приказ нарушил только сам стратег – он так и не смог заставить себя не смотреть; таращился в окружившую их тьму, распахнув глаза.
И зря.
Тьма смотрела в ответ. Не просто смотрела, пожирала его незрячими глазницами, слепо вглядывалась не в тело – в душу, а через секунду выпустила и щупальца – принялась скользить мутноватыми отростками по щитам. Она шарила ими с такой тщательностью, будто была уверена – есть брешь, есть – стоит лишь хорошенько пощупать, и лазейка обязательно найдется, а вы пока постойте, подождите – вкусные мои консервы…
Сердце Аарона принялось быстро ускорять ритм.
– Канн!
Кто-то дернул его за руку – доктор.
– Не смотри туда! Закрывай глаза срочно, болван. Срочно! Всех погубишь!
Но тому сомкнуть веки казалось равносильным самоубийству.
– Она щупает наши щиты. Она пытается пролезть внутрь, тварь!
– Закрой глаза! – Прошипел Баал. – Она не видит тебя, но слышит и чувствует.
Его взяли за руки с двух сторон – левую ладонь стиснул Регносцирос, правую Лагерфельд, и Канн вдруг почувствовал себя совсем как в далеком и почти забытом им детстве, далеко отсюда, где-то в другом мире. Тогда они играли во дворе в футбол, а после другую игру – какие-то цепи, и вот так же стояли, сцепив ладони, чтобы разбежавшийся противник не проник, не прорвался сквозь ровный строй, не сумел победить стоящих грудью за победу друзей.
И стало легче. Да, все хорошо. Дрейк предупреждал, что будет именно так. Надо следовать его словам: закрыть глаза, усмирить эмоции, отключить ум. Страшно, да, страшно, но ведь он предупреждал…
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Пульс нехотя начал замедляться.
Интересно, она еще там? Все еще щупает?
Вдох, выдох…
А если нащупает?
Блин, отключить ум. Сука, как же его отключить, когда вот так?
– Давай. – Прошептал кто-то со стороны. – Успокаивайся.
И он последовал совету.
Вдох-выдох. Забыть о тьме вокруг. Вдох-выдох. Сколько еще их придется сделать? Сотню? Две?
Когда по его внутренним часам прошел час – не меньше, Аарон позволил себе «зыркнуть» – подсмотреть совсем чуть-чуть через приоткрытую щелочку (если она все еще там, он тут же сомкнет веки и примется глубоко дышать), но к его непомерному облегчению, тьмы вокруг не оказалось. Лишь тот же привычный серый Коридор.
– Ее нет. – Прохрипел он и позволил пальцам разжаться – выпустить чью-то ладонь. – Ушла. Ребята, она ушла.
И когда осознание этого факта проникло внутрь, он медленно выдохнул и опустился на корточки. Вытер пот со лба, потер висок.
– Это сложнее, чем было в тренировочном зале. Сильно сложнее.
– И это только начало. – Подбодрил его «крылатый» друг. – Дальше будет хуже.
– Спасибо, утешил.
Циферблат на часах показывал, что в пути они находятся почти три с лишним часа. Безрезультатном пути – дороге вникуда. Вокруг не становилось ни светлее, ни темнее – все та же пыль под подошвами ботинок, все то же безмолвие и тишина. Ни людей, ни строений, ни любых других знакомых и не знакомых глазу очертаний – вообще ничего. Даже подъемы и спуски – и те отсутствовали. Полный морок вокруг.
Дэйн пыхтел громче всех – не то от усталости, не то от раздражения.
– А Дрейк ничего не говорил про указатели? Ну, какие-нибудь стрелки, развилки, компасом никого не снабдил?
Друзья молча качали головой.
– Как тут что-то найти, если вокруг вообще ничего нет? Мы движемся в наугад выбранную сторону, а то и вовсе по кругу. Ерунда, да и только.
Он только что озвучил общие мысли, которые никто не решался высказать вслух – что толку? Начальник объяснил: если вам суждено найти Мистерию (а шансы есть), то вы ее найдете. А нет, так…
Да, про «нет» помнили все.
«У вас будет несколько дней на то, чтобы вдоволь полюбоваться тем, как рушится этот мир».
Дрянная миссия, ни о чем. Да по этим просторам можно скитаться без конца и без края и так никуда и не выйти. Неужели он действительно верил, что в этой мути возможно отыскать нужный вход в некое хранилище Знания и Мудрости?
