Вопрос прозвучал бестактно, но он попросту не мог не прозвучать. Есть такой вид вопросов, которые сдержать внутри попросту не хватает сил. Регносцирос не стал обижаться на Эльконто – этому увальню он всегда прощал многое, наверное, как и Лагерфельд, за красивые глаза и умение не прикидываться, но «быть» плюшевым медведем, а так же за искреннюю, пусть часто и завуалированную доброту внутри. Тем более, чего обижаться, если уж сам вызвался ворошить в памяти события прошлого? Назвался груздем, как часто говорила Бернарда, так и полезай в кузов. Правда, зачем, будучи грибом, лезть в непонятный кузов, Баал не понимал никогда, но поговорку, тем не менее, почему-то запомнил.
– Да, можно сказать и так. Но моим отцом в итоге стал не он, а тот, кто сидел у него внутри – демон.
Вновь удивленно хмыкнул идущий впереди Канн.
– Вот чего я не знал, так это того, что демонам приходится размножаться таким же путем, как и нам, людям. Неужели это обычная практика?
– Сомневаюсь. Скорее, исключение из правил. По крайней мере, ни я, ни, как выяснилось впоследствии, Дрейк, о таком больше никогда не слышали. Союз демона и человека – это прямое пересечение миров и настолько же редкое явление, как и град во время засухи. Такого попросту не должно было случиться, но случилось. И я до сих пор не знаю, ошибка ли это природы или же заложенный в вираж судьбы непонятно кем великий смысл, но результат один, и он налицо – это я. Получеловек-полудемон с одной второй человеческой души.
– Одной второй – это как? – Дэйн аж встал на месте от изумления.
– Одной второй – это значит половиной. Но об этом позже, ладно? Иначе я собьюсь.
– Как скажешь. Ты, главное, рассказывай – уж, очень интересно дослушать, а хронология не важна. Благодаря тебе я хоть на время забыл об этих говнотенях, да и шагать веселее.
– Это точно. – Подтвердил Стивен. – Хоть монотонность пропала.
– Рад развеять вашу скуку.
– Эй, да это не скука. Ты думаешь, мы не в курсе, что эта история до этого момента вслух, скорее всего, не звучала?
Канн как-то по-особенному проникновенно заглянул в черные глаза Баала, и тот тут же отвернулся, принялся изучать туман слева с такой тщательностью, будто невидимый прожектор транслировал туда изображение голых девиц.
– Мы ценим твою откровенность. И ты не подумай – с крыльями ты или без – нам плевать, ты наш друг и всегда им будешь. Даже если на этом месте прервешь свою историю и ни слова больше не добавишь. Какая разница, от кого ты родился, если человеком при этом стал хорошим?
– В том-то и дело. – Покачал головой Баал. – Не уверен, что я стал хорошим человеком сейчас, и уж точно не был им тогда. Но лучше, наверное, по порядку. В общем, как можно предположить, через девять месяцев после той памятной ночи родился я. Маленький мальчик с пронзительно-зелеными глазами.
– Зелеными?
– Да, зелеными. Так говорила мать. Это немаловажный факт, поэтому я хотел отметить его сейчас. А наряду с моим рождением произошло еще несколько вещей. Точнее, они начались еще до моего рождения, а если уж быть совсем точным, то почти сразу же после исчезновения из жизни матери того самого соседа, по которому она продолжала горевать не то неделю, не то две – в общем, до момента, пока не выиграла в лотерею первую крупную сумму.
– Думаешь, это связано со сделкой? – Предположил док.
– Конечно, а с чем же еще? После первого выигрыша были еще и еще. Любые ее начинания моментально приносили прибыль, дела шли в гору, и все, к чему бы она с тех пор ни прикасалось, будто становилось золотым и начинало тут же тянуть в ее жизнь деньги. Удивительное совпадение, не правда ли?
– Здорово. Что б я так жил. – Фыркнул снайпер. – Хотя я итак вроде неплохо живу…
– Да ты просто завистник.
– Утрись, Стив. Если кто из нас и завистник, так это ты! У тебя всего-то и есть, что…
– Эй, вы дальше будете слушать?
Регносцирос был совсем не прочь насладиться очередной перепалкой, которая неизменно поднимала настроение всем ее участникам, но раз уж решился раскрыть душу, то лучше не держать ее, как ценную дверь, открытой – пыли налетит. Вот дорасскажет и сразу закроет.
– Мы слушаем-слушаем… – Донеслось спереди.
– Угу. – Кивнул стратег. – А пока слушаем, может, перекусим? Предлагаю привал, а то я чего-то немного утомился.
К моменту привала часы показывали половину девятого; в Нордейле вечер. Где-то там, в оставленном ими мире, города обнимал закат. Чихали движками, поднимая пыль и облака газа, автобусы, сидели в закусочных, устав от рабочего дня, люди: развлекались, сплетничали, жевали картошку, резали жареное мясо и поднимали вверх, чтобы ударить друг о друга прозрачными боками, кружки с пивом.
А, может, и не поднимали.
Может, на улицах бушевала непогода, и жители попрятались в привычных убежищах-квартирах; рестораны пустовали. Возможно, никто не жевал картошку, не пил этим вечером спиртное и даже не перемещался по улицам, ведь Дрейк начал эвакуацию? Возможно, все давно уже спят: кто где. Одних накрыло прямо за офисными столами, других в коридорах у кофейного автомата, третьих в проходе магазина или у кассы, четвертых прямо на тротуаре по дороге к дому. И теперь безмолвные представители Комиссии, раз в столетие явившиеся из зоны незримого Реактора в область видимого, перемещали многочисленные безвольные тела в машины: грузили невидимыми тросиками, клали на носилки, перемещали в кузова…
По крайней мере, именно такой успел представить эту картину Дэйн, пока открывал найденную в пищевом отсеке рюкзака пачку с крекерами.
– Ты опять за печенье схватился? Распакуй лучше прессованное мясо – сытнее будет. – Посоветовал док.
– Сам знаю, чего хочу. – Буркнул снайпер и кинул в рот первый соленый крекер. Захрустел, заперемалывал его, словно агрегат по переработке твердых отходов, даже запыхтел от усердия. – А ты мне и свои оставь, если не любишь.
– Тут я все любишь. – Проворчал Стив и тоже занялся вскрытием упаковки.
Темно, серо, убого. Ни ветерка, ни солнечного лучика. Депрессивная который час подряд картина. Сидели прямо на рюкзаках, вытянув усталые пыльные ноги перед собой.
Даже жуя, Аарон продолжал непрерывно вертеть головой – все ждал не то подвоха, не то обхитрившей его взгляд и подкравшейся слишком близко тени.
– Да кончай ты их высматривать. – Баал хлебнул воду из фляги и вернул ту на пояс. – Нет их пока рядом.
– Вот это меня и напрягает. Странно даже – почему нет?
– Потому что у щитов пока хороший заряд. Не видно нас.
– А той тьме со щупальцами было видно?
– Ну, то был кто-то посильнее. Но таких поблизости пока нет. По крайней мере, я не чувствую.
– А ты хорошо чувствуешь?
– Да уж лучше, чем кто-либо еще.
