– Но у меня еще нет новых кроссовок.
– Ладно, тогда с Лайзой, а ты будешь судьей. Согласна?
– Согласна. Или, может, почитаю – мне Ани книгу одолжила.
Разговоры о погоде, о рыбалке, об улове, о специях, о местном телевидении – и ни слова об отряде. Будто боялись сглазить. Она должна вернуться – Дина – ее никогда не вызывали надолго и лишь в крайнем случае – нужно только подождать. Еще чуть-чуть.
Ждать пришлось ровно восемнадцать минут.
А затем в комнате возникло второе солнышко – счастливое, улыбающееся и настолько довольное, будто после длительного отпуска лет в двести ему вновь позволили светить.
– Ребята! Мы возвращаемся!!!
Что? Как? Почему? Так быстро? Когда – сейчас?!!!
О еде забыли тут же, но на этот счет не расстроился даже Антонио – лишь взволнованно прижал к груди белый колпак, и возбужденно заблестели черные глаза.
– Не сейчас, но через шесть часов. Стив вернулся, другие тоже, Дрейк получил необходимую информацию и теперь ставит щит. Все идет удачно! Ура-а-а-а!!!!
Бернарда носилась по комнате, как сбрендивший от радости вестник – махала руками и громко хохотала, разве что не лопалась по швам от распирающих во все стороны чувств.
– Наши вернулись?
– Они все нашли?
– Нашли!!!
– Ты это правда? Ты не шутишь?
– Не шучу! Я ни о чем не шучу! Дрейк сказал, что прочность щита уже очень хорошая – Городам ничего не грозит, и мы будем первыми, кому позволят вернуться в дома. Будем помогать по мере возможностей, пригодимся для мелких поручений.
Домой. Домой? Домой!!! Не верится!
– Вы не обижаетесь, что экскурсия в Хельсинки не состоится? Может, как-нибудь потом?
Обижаются? Нет, совсем нет – какие могут быть Хельсинки, если открылся проход назад, и следующую ночь можно провести в родных пенатах и на родных простынях?
– А удочку я могу с собой забрать? Хорошая ведь попалась, жаль оставлять…
– Ди, а ракетки для бадминтона возьмем? Мы к ним привыкли – моя синей ленточкой завязана…
– Специи! Я должен срочно их расфасовать и подписать пакетики.
– Они же тебе не понравились?
– Некоторые понравились – две или три.
Над Антонио дружно смеялись.
– А мне бы пару саженцев из леса выкопать, чтобы на Магии посадить – как думаешь, местные не будут против? Я проверил, это не редкие или вымирающие виды…
– Хвостика! Надо найти Хвостика!
Бернарда взялась за гудящие виски руками и укоризненно покачала головой.
– Так, господа-товарищи. По одному, ясно? По одному!
* * *
Нордейл.
– Оставь ее.
Дрейк коснулся плеча Стива затянутой в перчатку ладонью.
– Но?…
– Оставь. Хотя бы на несколько минут.
– Она же не знает… ничего еще не знает…
– За пару минут ничего не случится. Пойдем, посидим пока в машине.
Тайра стояла к ним спиной, лицом к своему новому дому и сжимала в руках ключи. Вся ее фигура выражала недоверие и благоговение: дом оказался не просто большим – огромным. С блестящими новыми окнами, коричневой резной дверью, покатой наискось крышей и просторным, пересеченным мощеной дорожкой газоном, на который она наотрез отказалась ступать. Трава ведь – трава!
Не повернулась она и на звук захлопнувшихся позади дверей машины.
Стив поежился – внутри было теплее, чем снаружи. Снаружи после прошедших дождей совсем зябко.
Дрейк удобно расположился на водительском сиденье, пошуршал формой и взглянул в зеркало заднего вида.
– Я так и подумал, что ты ей шага не дашь ступить, поэтому и сам поехал с вами.
– Да я…
– Знаю, что ты хочешь ей помочь. Но чтобы впитать новое – принять его, привыкнуть – ей нужно время. Сам же видишь?
Док видел. Но никак не мог избавиться от мыслей, что Тайра совсем ничего не знает – даже того, как открывается входная дверь.
– Она разберется – умная девочка.
– А внутри? Там ведь выключатели, электричество, чайник, который она не сможет вскипятить.
– Успокойся.
– У нее ведь никого нет, она никого не знает. Все эти чайные пакетики, кофе-машина, обогреватели…
– У нее есть ты.
Лагерфельд крякнул.
– Я – да. Но я ведь ей не… – На месте возникшей паузы Дрейк улыбнулся. – Чего ты улыбаешься? Я просто беспокоюсь.
– Завтра я пришлю к ней Бернарду. Она все покажет, расскажет, поможет с одеждой.
– Нет, лучше я сам. Ну, не с одеждой, а со всем остальным.
– Сам?
– Да. Она мне доверяет, не так стесняется. А Бернарда – новый человек. Ее лучше позже.
– Как знаешь. Сам ведь сказал, что ты ей не…
И Начальник вновь бросил в зеркало глубокий и многозначительный взгляд.
Но Стивен взгляда не увидел – он, не отрываясь, смотрел на слишком легко одетую, стоящую на подъездной дорожке хрупкую женскую фигуру.
– Точно сам?
Док сглотнул.
– Да. Сам.
Дрейк незаметно усмехнулся.
– Хорошо.
Когда машина с белой полосой на борту отъехала, Стив осторожно подошел к Тайре сзади, встал за ее плечом и тихо спросил.
– Нравится?
Та даже не сумела внятно ответить – только кивнула.
– Внутрь пойдем?
– Стив… он такой… большой.
Она пыталась сдержать слезы, ведь так? У него в груди щекотала нежность.
– По местным меркам он маленький, почти крохотный.
– Нет-нет, огромный.
– Я рад, что тебе нравится.
– А все эти растения… – Она кивнула на клумбы с увядшими цветами, над которыми еще до «потопа» трудились работники-озеленители. – Они тоже мои?
Все эти озябшие стебельки, замерзшие листики и понурые, наполовину облетевшие бутоны? Вот где «богачество»…
– Твои.
И наполненная недоверием и благодарностью тишина.
– Мои… Надо же…
По просветлевшему небу плыли белесые полупрозрачные облака – тонкие, как вуаль; за ними голубело бесконечное пространство. Стив знал – там сейчас выстраивается сложный щит – тот самый, который защитит их «насовсем». Хороший, добротный. Потому что они смогли.
– А мой дом совсем рядом. Через дорогу и наискосок. Ты знаешь об этом?
