– Ты становишься занудной, как твоя мать, – закатила глаза Катя и, порывшись в сумочке, достала табличку с номером своего телефона. На табличке помимо номера был изображен Терминатор и красовалась надпись: «I’ll be back».
– А она, кстати, дома? – поинтересовалась Катя.
– Нет…
– Елки, – расстроилась моя фея-крестная. – Кто же меня выслушает?!
– Я могу, – неуверенно сказала я.
– Кто обласкает, кто пригреет на груди, кто скажет ободряющее слово?! – продолжала причитать моя фея, а потом, прервав себя на полуслове, деловито спросила: – А суп у вас какой сегодня?
– Куриный… Ну, лапша.
– Это дело! – оживилась Катя. – Пошли, похлебаем!
Кстати, твоя мамуля сказала, у тебя перерывчик в твоей супер удачной работе? Может, тебе Гусю на пару недель подкинуть? Поучишь его хорошим манерам… Он по-русски не умеет спасибо говорить, может, по-испански получится. Научишь его, в какой руке держать нож, а в какой – вилку! Как по-испански «нож»?
– Нет уж, спасибо, – покачала я головой, перекладывая пакетик с подарком в другую руку, чтобы найти ключ от двери в подъезд. – А работа у меня не суперудачная.
– А это что? – заинтересовалась Катька, забирая у меня пакетик. – О-о-о! Это же «Флёр»! Настоящий? Не подделка? Ничего себе! Масяня, можно открою?
Не дожидаясь ответа, Катя отвинтила крышечку, поднесла к носу и промычала:
– М-м-м… Ка-а-айф! Кто подарил?!
– Ученица, – буркнула я. – Лифт вызовешь?
– Что-о? – не поверила Катя. – «Флёр»?! О нем писали в «Гламуре»! Им еще эта актриса пользуется… как ее? В общем, «Флёр» сейчас на пике популярности. В каждом магазине есть!
Я покачала головой и нажала на кнопку лифта.
– Я думала, ты только в продуктовых магазинах проверяешь товар, – тихо сказала я.
– Классные штуки я отслеживаю везде, – заявила Катя и поднесла духи к шее. – Можно пшикнуть? – Она нажала на кнопочку.
Дома Катя продолжала расхваливать духи:
– Чудесный запах! Так пахнут весной одуванчики!
Сорвешь стебель, разломишь пополам и нюхаешь…
Помимо воли запах начал мне нравиться. Я вспомнила, как в детском саду мы на прогулках уходили за веранду и там разгребали мокрые прелые листья и срывали первые травинки, вылезшие из-под снега.
– Повезло тебе с начальством, – заключила Катя, снимая куртку и пшикая на нее духами.
– О да! – взорвалась я и выложила Кате про то, как меня ненавидит Данкина няня.
Катя сидела на стуле, расшнуровывала кроссовки, слушала. А потом заявила:
– Помнишь, когда Егор ушел, я устроилась работать на склад?
Я кивнула.
– Я комплектовала вещи для интернет-магазина детских товаров, – продолжила Катя и, помолчав, добавила: – Мы с одной девчонкой работали в каком-то гараже… Туда еще надо было добираться по длинным темным тоннелям.
Идешь, а вокруг вещи, запакованные в полиэтилен. Мебель, детская одежда. И лампочка тусклая на потолке мигает…
Я содрогнулась.
– Начальник как-то пришел пораньше, – прошептала Катя, – и попросил Наташку, так звали мою напарницу, сходить за кофе. Там рядом была заправка, можно было купить кофе в бумажных стаканчиках. Она ушла… А меня он попросил достать ванночку детскую с какой-то полки.
Такую розовую. Там была нарисована «Хеллоу Китти» и написано… «I love you». Я потянулась за ней и почувствовала ледяную ладонь начальника на спине. Под свитером.
Катю передернуло от отвращения.
– Я даже не поняла, в чем дело. Он просто провел ладонью по моей спине и прошептал: «Ты же не хочешь быть уволенной за кражу?» Я так перепугалась… Мне сердце чуть грудь не прожгло. Я дернулась вперед, вбок и побежала. Он не догонял. Но коридор был длинный. И лампочка еле светила. Я задыхалась. При выходе я врезалась в Наташу. Джинсы у меня были залиты кофе, а куртку я забыла на складе. Наташка сначала закричала на меня. А у меня зубы стучат. Еле смогла выговорить: «Он… там… пристает. Не ходи!» И убежала к метро. За курткой так и не вернулась. К счастью, кошелек носила в сумке на поясе…
Катя замолчала. Я боялась вымолвить хоть слово.
– Ну чего? Лапшу погреешь? – с трудом улыбнувшись, спросила Катя. – Только не перегрей. Терпеть не могу разваренные шмяки-шмуки.
Я отвернулась, чтобы она не видела моих слез. Взгляд упал на радужную коробочку, которую Катя торжественно водрузила на подзеркальник.
– Катька… Эти духи. Забери их. Пожалуйста.
– С ума сошла? – растерялась Катя. – Это твой подарок.
– Теперь твой.
– Давай я тебе что-то взамен отдам? – неуверенно предложила Катька.
– Лапшу погрей сама, – заставила я себя улыбнуться. – А Гусю, если хочешь, привози.
Глава 32
Салют и мечты
Выпал первый снег. Потом растаял и снова повалил: пышный, густой, настоящий. Машины во дворе стали похожи на котят с мордочками, забрызганными молоком.
Тридцать первого декабря родители пришли с работы пораньше и сразу начали ругаться.
– Ты не купил никакого салюта! – возмущалась мама. – Даже самых крошечных петардочек!
– Но тебе ведь никогда не нра… – начал папа, но мама перебила его и возмутилась:
– И ананаса тоже нет!
– Ананаса? – опешил папа. – Смеешься? Давай уж сразу купим чугунный мост. Ань! Когда мы в последний раз покупали ананас?!
– А ты вспомни!
– Э-э-э…
– Вот именно! Ты ни-че-го не помнишь! А на ананасы в магазинах сейчас большие скидки!
Мне казалось, что мама сердится на него за что-то другое, а прицепилась к ананасам и салюту, который никогда не ходила смотреть. Но за что? Я не могла разгадать.
Вчера они спорили из-за елки: папа купил настоящую, «чтобы пахло лесом», а мама ругала его за иголки, которые елка, будто бы в знак приветствия, начала разбрасывать уже с порога. Но перед сном, когда они опять смеялись над папиной «криокамерой», то договорились, что папа сам будет подметать опавшую хвою («И съедать», – добавил папа).
Чем же мама недовольна?
– Я куплю ананас! – пообещал папа.
– Сейчас уже не нужно! – возмутилась мама.
«Точно сердится за другое», – подумала я, а папа заглянул ко мне в комнату и прошептал:
– Сходим?
На улице летел снег, но папа – это не мама, и капюшон на меня надеть даже не пытался. Народу не было – только пара собачников и мамаш с детьми. Я долго разглядывала одну девочку в белой заячьей шапке, которая долбила лопаткой замерзшую землю…
