А вот Бек угрюм и подавлен. Он, съежившись на заднем сиденье, шепчет под нос слова молитвы и нервно перебирает четки. Утес видит его в зеркале заднего вида и кривится в усмешке:
– Кого ты так усердно отмаливаешь? Тех шакалов, что мы перебили?
– Они тоже мусульмане, Утес, – безрадостно отвечает Бек.
– Да ты что! Никогда бы не подумал.
– Они ошибались в жизни и грешили. Но тоже возносили молитву Аллаху и достойны того, чтобы после их бесславной гибели молитву вознесли и за них.
Бек постоянно читает молитвы за погибших врагов, чем приводит в бешенство Утеса, готового плевать на могилы своих кровников.
– Они грязные свиньи!
– Они просто считали, что идут правильной дорогой.
– Ну, тебе, Бек, лучше знать. Ты ведь немало походил их дорогами.
– Я вовремя сошел.
– Ну да, – зло усмехается Утес. – Перед этим сколько сжег наших отделов милиции? Сколько подорвал военных колонн?
– Достаточно! Я не виноват, что вы не умели воевать!
– Мы?! – Утес аж задыхается от злости. – Это вы, шакалы, прикрывались женщинами и детьми и палили из-за их спин! Высокое воинское искусство!
– А ты вспомни, как федералы под Тагай-юртом расстреливали пленных! Твоих единоверцев, между прочим, многие из которых могли вернуться на правильную дорогу.
– Мало расстреливали! Теперь все эти недобитые твари сюда слетелись!
– Ты зол…
– А ты, Бек…
– Так, братцы, нажмите паузу, – приказываю я. – Оставьте склоки до Москвы.
Они постоянно собачатся. Первое время Бек даже от избытка чувств пытался схватиться за нож, а Утес сжимал кулак и демонстрировал готовность оторвать собеседнику голову, что вполне мог бы сделать своими руками-клещами. Потом на боевых выходах пару раз они надежно прикрыли друг другу спины, так что желание убить один другого поблекло. Но неприязнь осталась. А выяснения отношений и словесные перепалки стали доброй традицией. Они обязательно начинали выяснять отношения после боестолкновений. Утес никак не мог сдержаться, глядя, как Бек оплакивает моджахедов.
Утес со злостью вжал акселератор, машина рванула вперед, подпрыгнула на ухабе, едва не слетев с дороги. Зубы лязгнули. В кузове Князь витиевато выругался по поводу косоруких Шумахеров, которым и самокат доверить боязно.
– Потише! – прикрикнул я. – Не дрова везешь!
– Не бойся, командир. Ветром домчу, в целости и почти сохранности, – заверил Утес. – Не хуже московского такси.
– Во-во. Рулишь, как водитель маршрутки.
– Вай-вай-вай, деньги за проезд в шахид-арбе передавай, – нараспев затянул Утес, к которому возвращалось чувство юмора и уходила темная злость.
Рад с обязанностями штурмана справлялся на пять баллов. В его чудо-планшете было все – дороги, разъезды, переезды. Так что километры наша «Тойота» пожирала с завидным аппетитом. Она взбиралась на песчаные отроги, кружилась между валунов, проехала по руслу высохшей горной речушки, от которой остался только хилый ручеек.
Места были пустынные, холмистые, то тут, то там из песка вырастали острые серые скалы. Колеса поднимали почти невидимый в воздухе мелкий песок, который забивался везде – в салон, одежду, оружие.
Маршрут был составлен в объезд населенных пунктов, которые жались к источникам воды с буйной растительностью. Пустыня же буйством красок и разнообразием не баловала. Зато в ней бурлила своя дикая жизнь. Мы чуть не переехали гордую газель. Выпрыгивали почти из-под колес суслики. В стороне от грунтовой дороги прошелестела темной извивающейся лентой змея, от чего меня бросило в озноб – с детства их боюсь, хотя во время тренировочных выходов на предмет отработки навыков выживания в пустыне нас заставляли их жарить и жрать. Брр…
Иногда мы пересекали полосы полей, где крестьяне возились в земле, как и тысячу лет назад. Старенький трещащий трактор, обрабатывающий поле, заглох при нашем приближении. Видимо, от таких машин, как наша, местные не ждали ничего хорошего и предпочитали не смотреть и не дышать, пока не пронесет нелегкая.
При спуске в долину мы обогнали небольшой отряд моджахедов, пешком плетущийся куда-то. Их командир долго провожал настороженным и подозрительным взглядом нашу машину с развевающимся флагом Халифата.
Мы пересекли два шоссе. Сведения, полученные от главаря бандитов, нам пригодились. Душман не соврал – мы не напоролись ни на один бандитский заслон и отмахали почти сотню километров без каких-либо проблем.
– Три километра до точки, – проинформировал Рад, глядя на экран планшета, и ласково, как кота, погладил его. – Все ведь умница моя знает.
Он любил эту электронную штуковину, как близкого родственника. Внешне «ТК-11» напоминал планшетник «Самсунг», только потолще и поувесистее. Даже логотип «Самсунга» имелся для введения в заблуждение. На самом деле этот тактический компьютер являлся уникальным гибридом спутниковой рации, компа, маячка, системы ориентации и много еще чего. Изотопная батарея позволяла работать годами без подзарядки. А корпус из композитных материалов мог спасти от пули. Как только Рад увидел это чудо техники, выданное нам для прошлого рейда, вцепился в него мертвой хваткой и стал каким-то чумным.
«Это почему я раньше злой был. Потому что у меня велосипеда не было», – процитировал он тогда почтальона Печкина.
Надо отдать должное, эта штука выручала нас не раз.
– Направо, – велел Рад.
Мы выехали на широкий прямой бетонный автобан – такими славилась Сирия. И я даже присвистнул от избытка чувств. На шоссе почти до горизонта застыли черные остовы сожженных бензовозов, как скелеты динозавров после удара о Землю гигантского метеорита. И ни одной живой души. Зрелище жутковатое, апокалиптическое, не от мира сего.
Насколько я помнил, именно здесь был нанесен один из первых ударов по нефтяным артериям Халифата, которые подпитывали этот организм деньгами, оружием, боеприпасами. Тогда басмачи еще не стеснялись и по дорогам пылили колонны наливников, растягивающиеся на многие километры. Вот одну такую колонну тут и тормознули русские бомбардировщики.
Теперь бензовозы уже не носятся тучными табунами, как бизоны в Америке до пришествия туда доблестных европейцев. Они пробираются по ночам, осторожно, тайными тропами. Нефтяная артерия не то чтобы иссякает, но наполнение уже далеко не то. Значит, худеют карманы наемников, хиреют потоки оружия.
«Тойота» проехала по шоссе с километр.
– Давай направо, – велел Рад. – Да не туда. Развернись и по той дороге за пригорок.
Машина свернула с шоссе и двинула по едва различимой дороге. Пришлось продираться еще пару километров, тараня бампером кусты и заросли, выбрасывая из-под буксующих колес песок. И меня волновало одно – лишь бы не наехать на мины, которые так любят разбрасывать где попало во время гражданских войн и прочих горячих конфликтов.
