Как только враги захватили восточную сторону Бродов, к ним присоединился отряд не то людей, не то полуорков (очевидно, специально высланный для подкрепления), свирепых, одетых в кольчуги и вооруженных топорами. Они бросились к отмели и атаковали ее с двух сторон. В то же время на отряд Гримболда напали войска Сарумана, шедшие по западному берегу. Когда Гримболд, встревоженный шумом битвы и ужасными победными воплями орков, посмотрел на восточный берег, то увидел, что полуорки теснят воинов Теодреда к невысокому пригорку в центре отмели, и услышал зычный голос Теодреда, призывающего: «Ко мне, эорлинги!» Гримболд тотчас взял с собой несколько находившихся рядом с ним бойцов и бросился к отмели. Они так яростно ударили в тыл нападавшим, что Гримболд, человек сильный и высокий, сумел расчистить себе путь и вместе с еще двумя воинами прорубился к холму, где находился окруженный врагами Теодред. Но поздно. Не успели они подойти вплотную, как огромный полуорк зарубил Теодреда. Гримболд убил полуорка и встал над телом Теодреда, думая, что тот мертв. Не миновать бы смерти и самому Гримболду, не подоспей тогда Эльфхельм.
Эльфхельм мчался на помощь Теодреду по проезжей дороге из Эдораса, ведя с собой четыре отряда; он ожидал битвы, но думал, что она состоится на несколько дней позже. Но неподалеку от того места, где проезжая дорога пересекалась с дорогой, идущей из Ущелья
[272], его передовой разъезд, двигавшийся по правому флангу, сообщил, что в полях замечены два орка верхом на волках. Почуяв неладное, Эльфхельм не стал, как он прежде намеревался, сворачивать на ночевку в Хельмово ущелье, а вместо этого со всей возможной быстротой поскакал к Бродам. После перекрестка проезжая дорога уходила на северо-запад, а потом резко сворачивала на запад, к Бродам, – от этого поворота до Бродов тянулся прямой отрезок пути длиной примерно в две мили. Таким образом, Эльфхельм ничего не знал о сражении между отступающим гарнизоном и уруками, произошедшим к югу от Бродов. Когда он подъехал к последнему повороту, солнце уже село, и начинало темнеть. И тут ему встретились обезумевшие лошади без всадников и несколько беглецов, которые рассказали Эльфхельму о произошедшем несчастье. И хотя его люди и лошади к этому времени уже устали, Эльфхельм погнал коней во весь опор по этому прямому участку дороги, и, едва завидев впереди восточный берег, приказал своим воинам атаковать врага.
Теперь врасплох оказались захвачены уже изенгардцы. Они услышали топот копыт и увидели на фоне темнеющего неба черные тени огромного воинства (во всяком случае, так им показалось). Во главе этого воинства скакал Эльфхельм, а рядом с ним реяло белое знамя, как ориентир для тех, кто мчался следом. Мало у кого из изенгардцев хватило духу сопротивляться. Большая их часть бежала на север, преследуемая двумя из четырех отрядов Эльфхельма. Прочим же Эльфхельм приказал спешиться и охранять восточный берег, а сам он вместе с воинами своего отряда сразу же бросился к отмели. Теперь полуорки оказались зажаты между уцелевшими защитниками отмели и атакующим отрядом Эльфхельма, а оба берега реки при этом удерживались роханцами. Враги упорно сражались, но были уничтожены все до единого. Сам же Эльфхельм бросился к холму и обнаружил, что Гримболд сражается против двух здоровенных полуорков с топорами, защищая тело Теодреда. Одного из них сразу же сразил Эльфхельм, а второй пал под ударами Гримболда.
Они наклонились, чтобы поднять тело Теодреда, и обнаружили, что тот еще дышит; но прожил он ровно столько, чтобы успеть произнести последние слова: «Положите меня здесь – хранить Броды, пока не придет Эомер!» Спустилась ночь. Раздался хриплый зов рога, а потом все стихло. Схватка на западном берегу прекратилась, и враги скрылись во тьме. Рохиррим удержали Броды Изена, но потеряли при этом множество воинов и не меньше лошадей. Сын короля погиб. Воины остались без вождя и не знали, чего ждать дальше.
Когда после холодной, бессонной ночи забрезжил рассвет, оказалось, что вокруг не осталось ни следа изенгардцев – не считая тех, которые лежали мертвыми на поле битвы. Вдали завывали волки, ожидая, пока живые уйдут. Многие рохиррим, рассеявшиеся при внезапном нападении изенгардцев, начали возвращаться обратно. Некоторым удалось остаться верхом, другие вели в поводу сбежавших лошадей. В то же утро, но несколько позднее, вернулась большая часть всадников Теодреда, которые отступили на юг, вниз по реке, под натиском отряда черных уруков. Они были утомлены, но держались хорошо. С ними произошло почти то же самое. Эти всадники заняли позицию на невысоком холмике и приготовились защищаться. Они оттянули на себя часть сил Изенгарда, но в конечном счете отступление на юг при отсутствии припасов было делом безнадежным. Уруки пресекали все их попытки прорваться на восток и теснили всадников к ныне враждебному краю – «западному порубежью» Дунланда. Но когда всадники, уже после наступления ночи, приготовились отразить натиск уруков, протрубил рог; и вскоре рохиррим обнаружили, что их враги ушли. У рохиррим осталось слишком мало лошадей, чтобы преследовать врагов, или хотя бы провести разведку, насколько вообще имело смысл проводить разведку ночью. Через некоторое время они принялись осторожно продвигаться обратно на север, и не встретили никакого сопротивления. Всадники решили, что уруки вернулись к Бродам, чтобы окончательно прибрать их к рукам. Они ожидали, что им снова придется вступить в бой, и очень удивились, обнаружив, что Броды по-прежнему в руках рохиррим. О том, куда подевались уруки, они узнали лишь позднее.
Так закончилась первая битва на Бродах Изена. Что же касается второй битвы, ее подробное описание так и не было составлено, поскольку сразу же вслед за ней развернулись куда более значительные события. На следующий день после первой битвы, когда в Хорнбург дошло известие о гибели Теодреда, Эркенбранд Вестфолдский принял на себя управление Западной маркой. Он послал в Эдорас гонцов, дабы сообщить о произошедшем и передать Теодену последние слова его сына. Сам же Эркенбранд просил, чтобы к ним как можно быстрее прислали на помощь Эомера со всем войском, какое только удастся собрать
[273]. «Лучше защищать Эдорас здесь, на западе, – сказал он, – а не ждать, пока враг подойдет к его стенам». Слова его были резки, и Грима, воспользовавшись этим, принялся чинить всяческие проволочки. В результате до тех пор, пока Грима не был разоблачен Гэндальфом, никаких конкретных действий так и не предприняли. Подкрепления, возглавляемые Эомером и самим королем, выступили второго марта, после полудня, но в ту ночь вторая битва на Бродах Изена уже произошла, и была проиграна, и враги вступили на землю Рохана.
